И перьевая ручка Марины Ивановны…

Пражский град

Первый русский музей в Европе и его основатель

В 1920—1930-е гг. столица Чехословакии была одним из самых оживлённых центров культурной и научной жизни российской эмиграции, получавшей в рамках Русской акции президента Томаша Масарика финансовую поддержку и материальную помощь от правительства республики, а также и от частных лиц. Поэтому именно в Праге в относительно благоприятных условиях возникло несколько музейных коллекций реликвий российской истории и культуры¹.

Валентин Фёдорович Булгаков

Из них, пожалуй, наиболее ценным являлось собрание Русского культурно-исторического музея, основанного Валентином Фёдоровичем Булгаковым (1886—1966), последним секретарём Л.Н.Толстого, литературоведом и писателем, знатоком искусства, замечательным музейным работником². Родился он в городе Кузнецке Томской губернии, в семье смотрителя народных училищ. Ещё в годы обучения в Томской гимназии юный Булгаков увлёкся родной литературой и фольклором народов Сибири, начал публиковаться в местных газетах. В 1906 г. поступил на историко-филологическое отделение Московского университета. Но полный курс обучения в университете он, однако, не прошёл. В студенческие годы Валентин Фёдорович ощутил огромный интерес к творчеству и личности Л.Н.Толстого, с которым не раз встречался. С 17 января 1910 г. по рекомендации В.Г.Черткова стал личным секретарём великого писателя и переселился на хутор Телятинки близ Ясной Поляны. Булгаков регулярно вёл дневник, на основе которого впоследствии им были изданы воспоминания «Л.Н.Толстой в последний год его жизни». После смерти Льва Толстого Валентин Фёдорович занимался описанием яснополянской библиотеки. В 1914 г. как противник грянувшей мировой войны был арестован за составление и распространение антивоенных воззваний. Более года он провёл в Тульской тюрьме, так и не отказавшись от своих пацифистских убеждений. Выйдя из заключения, Булгаков продолжал заниматься популяризацией идей Л.Н.Толстого и увековечением его памяти.

Затем после 1917 г. до вынужденной эмиграции работал директором Государственного музея Л.Н.Толстого в Москве и одновременно (с января 1920 г.) хранителем Дома-музея Л.Н.Толстого в Хамовниках, приложив немало усилий для музеефикации мест и реликвий, связанных с жизнью и творческой деятельностью великого писателя. А в 1923 г. В.Ф.Булгаков был выслан с семьёй из СССР за пропаганду толстовского учения, несовместимого с обстановкой развязанного в стране преследования инакомыслящих. Таким образом, ещё до отъезда на чужбину он приобрёл немалый опыт музейного работника, занимаясь сбором, хранением и экспонированием коллекций, посвящённых жизни и творчеству великого русского писателя. Поселившись в Чехословакии, Булгаков продолжал пропагандировать идеи Л.Н.Толстого: выезжал выступать с лекциями о нём во многие европейские страны (Австрию, Болгарию, Германию, Францию, Швейцарию, Югославию), издавал книги (например, «Толстой — моралист», Прага, 1923 и др.) и статьи. Одновременно все эти годы (за исключением военного лихолетья) активно занимался общественной деятельностью, будучи членом совета «Интернационала противников войны», а также главой Союза русских писателей в Чехословакии.

Но основным и самым любимым делом его жизни в эмиграции стало с конца 1933 г. создание Русского культурно-исторического музея (РКИМ), первоначально именовавшегося «Русский заграничный музей». В 1934 г. одновременно с Русским научным обществом РКИМ официально присоединился к Русскому народному университету (создан в 1923 г.), переименованному в Русский свободный университет (РСУ). Председателем Музейной комиссии РСУ стал один из его основателей профессор М.М.Новиков, крупный учёный-зоолог, бывший ректор Московского университета; секретарём — В.Ф.Булгаков³. Дом № 8 по ул. Краковской, в котором располагался РСУ, стал также официальным адресом формирующегося музея. Вот текст удостоверения Русского народного университета, подписанного 12 декабря 1933 г. его ректором М.Новиковым: «Настоящим удостоверяется, что Валентину Фёдоровичу Булгакову поручена организация учреждаемого при Университете Русского Культурно-исторического музея и покорнейше просит учреждения и лиц, к которым В.Ф.Булгаков обратится по этому делу, не отказать ему своим любезным содействием».

Подвижническая деятельность по организации музея начиналась, по существу, на пустом месте: без соответствующего финансового обеспечения, помещений и самих экспонатов. Некоторые из сомневавшихся даже не верили, что через пятнадцать лет после начала массовой эмиграции В.Ф.Булгакову удастся создать полноценную коллекцию, иллюстрирующую эмигрантскую жизнь. Но предсказания скептиков, к счастью, не сбылись... Новый музей получил денежную помощь и от чехословацких властей (3000 крон из канцелярии президента Чехословакии Т.Масарика), и от эмигрантов, и от меценатов. Благодаря содействию Художественно-промышленного музея достали часть необходимого оборудования. Благородному начинанию эмигрантов оказывало поддержку и министерство образования Чехословакии.

Чтобы дать представление о замысле создателя музея, приведём отрывки из двух документов. Вот о чём, в частности, говорилось в первых трёх пунктах «Положения о Русском Культурно-историческом музее в Праге», утверждённого в 1934 г.

«1. Русский культурно-исторический музей учреждается при Русском Свободном университете в Праге и в будущем должен быть перенесён в Россию как национальное достояние.

2. Целью музея является собирание, хранение, изучение и экспонация памятников и материалов, относящихся к истории, жизни, творчеству и быту русской эмиграции и русского зарубежного населения вообще.

3. К памятникам и материалам, интересующим музей, относятся: предметы исторического характера (знамёна, ордена, медали, редкое оружие, костюмы, иконы и т.д.); портреты, картины, рисунки, гравюры, скульптура; реликвии, непосредственно связанные с личностью и памятью выдающихся русских писателей, учёных, художников и артистов, подвизавшихся за рубежом; всякого рода характерные предметы и памятки, связанные с бытом и деятельностью русских в разных странах; фильмы русских режиссёров, проекты и предметы изобретений русских инженеров, театральные макеты, клише, фотографии, литературные альбомы и пр.».

Формулировка первого пункта «Положения» о передаче в будущем коллекции РКИМ в Россию вызывала определённое сомнение и даже настороженность у части эмигрантов, опасавшихся сдавать туда свои семейные материалы. И это вполне понятно и объяснимо: ведь Советский Союз не был для них той Россией, которую они потеряли, отправляясь в изгнание, а в возможность скорого падения большевистского режима большинство уже не верило. Тем не менее в РКИМ стало поступать от эмигрантов немало вещей.

По «Плану-программе», составленному В.Ф.Булгаковым, музей должен был состоять из четырёх отделений, библиотеки и архива рукописей.

«I. Отделение художественное: 1. Живопись, рисунки, гравюры и скульптура зарубежных русских художников. 2. Архитектурные проекты и модели. 3. Художественная фотография.
4. Прикладное искусство: керамика, фарфор, металлопластика, выжигание по дереву, игрушки, вышивка. 5. Фотографии и репродукции выдающихся произведений русского искусства, находящихся за границей вне музея.

II. Отделение историческое: 1. Мировая война, революция, исход из России. — Предметы, вывезенные русскими за границу: а) костюмы и формы, б) знамёна и ордена, в) медали и монеты, г) денежные знаки, д) карты, планы и фотографии, е) плакаты, воззвания, документы и пр. 2. История русской эмиграции: расселение по разным странам, общественная работа и политическая борьба. 3. Быт эмиграции: труд, школа, церковь, театр, спорт, благотворительные учреждения; иностранные друзья русских...

III. Отделение культурно-историческое: 1. Творчество русских писателей, учёных, композиторов и артистов, подвизавшихся за рубежом...

IV. Отделение русской старины: Предметы, вывезенные эмигрантами из России или найденные за границей: а) старинная живопись и иконы, б) государственные реликвии, в) символы власти, г) предметы богослужебные: кресты, сосуды, «воздухи» и пр., д) старинный русский фарфор, е) древнее оружие, ж) ларцы и табакерки, з) монеты и кредитные билеты, и) домашняя утварь, к) фотографии предметов русской старины, находящиеся вне Музея за границей, л) фотографии памятников древней русской архитектуры, находящихся в приграничных с Россией областях и странах».

Изложенная в «Положении» и «Плане-программе» концепция будущего музея отличалась продуманностью, научным подходом и комплексностью. Её осуществление требовало громадных усилий и немалых средств. Но у Русского свободного университета и тем более у самого В.Ф.Булгакова не было даже места для хранения крупного музейного собрания, не говоря уже об эспонировании наиболее интересных реликвий русской культуры.

Встал вопрос, что же делать дальше? К счастью, собиратель получил своевременно поддержку от видного политического деятеля Чехословакии, бывшего премьер-министра, депутата парламента, большого друга российских эмигрантов Кареля Крамаржа (1860—1937) и его супруги Надежды Николаевны, урождённой Хлудовой⁴. По просьбе Крамаржа известный промышленник и меценат Кирилл Бартонь-Добенин предложил для размещения коллекций РКИМ часть помещений своего Збраславского замка на р. Влтава, в 10 километрах к югу от Праги (ныне в черте города). В древности с XIII в. в Збраславе находилась загородная охотничья усадьба чешских королей, затем цистерцианский монастырь. В перестроенное в замок барочное здание конвента монастыря (XVIII  в.) и перевёз собранные музейные ценности В.Ф.Булгаков. Какое-то время ушло на их размещение и создание экспозиции. И вот, наконец, наступило волнующее событие в жизни русской эмигрантской колонии в Чехословакии. У неё появился новый культурный очаг, позволяющий соприкоснуться с реликвиями той России, которую они потеряли и о которой так тосковали.

Многие из эмигрантов и представителей чехословацкой общественности получили официальное приглашение, текст которого гласил: «Русский Свободный Университет в Праге покорнейше просит Вас пожаловать на торжественное открытие Русского Культурно-Исторического музея, которое состоится в воскресенье 29-го сентября 1935 года в 3 часа дня в замке г-на К.Бартоня-Добенина в Збраславе под Прагой». На фотографии, запечатлевшей этот торжественный момент, можно увидеть М.М.Новикова, В.Ф.Булгакова, епископа Сергия, проводившего молебен.

Открывшийся музей состоял первоначально из следующих отделений: художественного (картины, рисунки, скульптура); архитектурного (чертежи и проекты зданий русских архитекторов, оказавшихся в Чехословакии, Эстонии, Югославии); истории эмиграции; русской старины (с отделом автографов и фотографий). При музее имелась библиотека с собранием редких книг о России.

В Збраславском замке экспозиция и фонды РКИМ разместились в 14 комнатах. В одном из залов экспонировалось 15 картин Н.К.Рериха (в том числе «Св. Сергий»), поступивших из Индии и Югославии (из музея принца-регента Павла). Рериховский зал был торжественно открыт в 1938 г.

Булгаков являлся директором и по существу единственным научным сотрудником музея, получая за свой труд всего лишь 500 крон, т.е. половину зарплаты университетского лаборанта, о чём писал в своих воспоминаниях М.М.Новиков. А ведь на Валентине Фёдоровиче лежала и забота об обеспечении семьи (жены, дочерей). В Збраславе в то время проживала небольшая русская колония, состоявшая в основном из представителей интеллигенции. Для осмотра экспозиция РКИМ открывалась по воскресеньям с 10.00 до 17.00, когда сюда приезжали посетители из Праги и других мест Чехословакии, куда забросила судьба эмигрантов из России. Входная плата составляла всего 1 крону.

В 1936 г. в замке была устроена небольшая выставка картин И.Е. Репина, принадлежавших его дочери Вере; немногим позднее в Праге прошла выставка работ Ф.А.Малявина. Их проведение повышало интерес к русской живописи в Чехословакии. Президенты республики Т.Масарик, а затем Э.Бенеш благожелательно относились к деятельности РКИМ, оказывалась помощь и созданной эмигрантами Комиссии по собиранию русской старины. 18 января 1937 г. ректор РСУ М.М. Новиков, заведующий музеем В.Ф.Булгаков и секретарь РСУ Д.Н.Иванцов направили на бланке РКИМ с изображением Збраславского замка благодарственное письмо депутату парламента, доктору К.П. Крамаржу с выражением признательности за подаренную фотографию его покойной супруги Надежды Николаевны и надеждой на продолжение поддержки РКИМ.

Бюджет музея, однако, был весьма скромным, и в деле пополнения его собраний приходилось рассчитывать главным образом на дары деятелей русской культуры, оказавшихся в эмиграции. Со многими из них Валентин Федорович был знаком ещё в Москве, с другими познакомился уже на чужбине, и это, конечно, помогало ему находить ключ к сердцам.

К слову сказать, сам Булгаков, будучи человеком доброжелательным и отзывчивым, нередко оказывал поддержку соотечественникам, о чём свидетельствуют его письма, в том числе и М.И.Цветаевой⁵. От неё он получил в дар для музея несколько рукописей, самодельное серебряное кольцо и простую бамбуковую перьевую ручку, которой Марина Ивановна любила писать стихи. Кстати, в собраниях РКИМ хранилось ещё несколько инструментов для письма не менее известных русских писателей — нобелевского лауреата И.А.Бунина, М.А.Алданова, З.Н.Гиппиус, Б.К.Зайцева, Д.С.Мережковского. В.Ф.Булгаков собирал не только музейные экспонаты, но и архивные, в том числе рукописи и письма писателей. Сам вёл переписку
с Р.Ролланом, Р.Тагором, М.И.Цветаевой, с известными русскими художниками Н.К.Рерихом, К.А.Коровиным, Л.О.Пастернаком. Ему присылали интереснейшие материалы из Франции и Германии, из Югославии, Китая, США и других стран, куда судьба забросила изгнанников из России.

Многие из соотечественников понимали важность его начинания. В их адрес не раз направлялись обращения и письма от имени РКИМ. В роли бедного просителя во время поездки в Париж в 1937 г. Булгаков не раз обходил квартиры русских художников и в большинстве случаев возвращался домой не с пустыми руками. Так удалось бесплатно получить для РКИМ произведения А.Н.Бенуа (акварель «Каскады в Фонтенбло»), К.А.Коровина (пейзаж и эскиз декораций к опере «Князь Игорь»), Н.С.Гончаровой (один из натюрмортов), З.Е.Серебряковой (картина «Бретонка»), скульптурные бюсты Л.Бетховена и Л.Пастера работы Н.Л.Аронсона⁶. Причём их жертвовали на общее благо люди, проживавшие в эмиграции нередко в стеснённых материальных условиях.

В деле собирания картин русских художников-эмигрантов В.Ф.Булгакову пришлось столкнуться с соперничеством со стороны Рижского музея Н.К.Рериха и особенно профессора-искусствоведа Н.Л.Окунева, пытавшегося создать художественную галерею при Славянском институте в Праге, но оставившего все собранные произведения русских художников своей семье. Всё-таки музей в Збраславском замке был самым полным собранием искусства российской диаспоры 30-х гг. ХХ в.

В 1938 г. в Риге с помощью члена-корреспондента РКИМ художника А.И.Юпатова Булгакову удалось напечатать вначале краткий каталог, а затем даже альбом художественных собраний Русского культурно-исторического музея, включивший около 400 произведений живописи и скульптуры. Вот что писал в предисловии к альбому «Русское искусство за рубежом» Н.К.Рерих: «Русский культурно-исторический музей в Праге есть явление глубочайшего смысла. Это — первый Русский музей в Европе, маяк русского искусства и науки за рубежом. Русские достижения прежде бывали представлены на международных выставках, а также театральными постановками. Всё это было очень нужно для осведомления Запада с русским творчеством. Но выставки и постановки были кратковременными, а пражская сокровищница есть учреждение постоянное, предназначенное запечатлеть разнообразные проявления русского творческого духа»⁷. Сам великий русский художник и гуманист ещё до революции неоднократно поднимал вопрос о необходимости создания в Европе «особого русского хранилища или, хотя бы, русских отделов при существующих нерусских музеях». И вот теперь, благодаря энергии, патриотизму и подвижничеству В.Ф.Булгакова, его добровольных помощников, эта мечта сбылась. Каждый желающий мог в одном месте ознакомиться с творчеством россиян, увидеть реликвии истории и культуры.

К.П.Крамарж и П.Б.Струве (справа)

Накануне Второй мировой войны коллекции РКИМ продолжали пополняться материалами, в частности, связанными с жизнью и деятельностью А.И.Герцена. В Збраславском замке даже появились два новых отдела — Пушкинский и театральный. Первый из них состоял из документов, посвящённых празднованию эмигрантами 100-летней годовщины со дня смерти великого поэта в 1937 г., редких изданий его произведений, художественно-иллюстративных материалов. Театральное отделение, в частности, включало мемориальные вещи Ф.И.Шаляпина, фотографии и письма М.Н.Ермоловой, реквизит танцовщика С.Лифаря. Кроме того, в РКИМ имелись разрозненные коллекции произведений русского прикладного искусства, наград, карт, камей, миниатюр, монет и бумажных ассигнаций. Е.П.Желиховская передала вещи генерала А.А.Брусилова: пять альбомов с фотографиями, генеральские погоны, его автограф, воспоминания о нём. Благодаря дару баронессы М.Д.Врангель в РКИМ оказались семейные фотографии её сына, генерала П.Н.Врангеля и семейные мемуары. В музее также находилась коллекция русских орденов и медалей, в том числе на временном хранении (до 1941 г.) награды военного композитора генерала С.А.Траилина. Будучи профессиональным музейным работником, Булгаков скрупулёзно занимался оформлением всей документации РКИМ.

И сегодня в фондах Государственного архива Российской Федерации можно ознакомиться с отчётами о работе заведующего, и с инвентарными книгами поступления новых экспонатов, и с каталогами музейной библиотеки, и с приходно-расходными книгами, и с журналами исходящих бумаг за 1934—1944 гг., и даже с книгами записей посетителей⁸.

Несмотря на то, что с 1923 г. в Праге функционировал Русский заграничный исторический архив (РЗИА) с книжным отделом, а годом позже возникла Русская (с 1927 г. — Славянская) библиотека при министерстве иностранных дел Чехословацкой республики, создатели РКИМ с самого начала своей деятельности планировали наряду со сбором музейных экспонатов сформировать архивный и библиотечный фонды. В связи с этим для нас представляют интерес два пункта из Положения о РКИМ.

«4. При музее основывается библиотека, главной задачей которой является отображение литературного и научного творчества представителей русской культуры, находящихся за рубежом.

5. Музей отнюдь не задаётся целью собирания книжных и рукописных материалов по истории участия России в мировой войне или по истории революции и гражданской войны в России, а также архивных материалов по истории русских беженецких учреждений, так как эта задача уже выполняется Русским Заграничным Историческим Архивом в Праге. Во всех случаях, когда могут возникнуть сомнения в вопросах компетенции Музея и Архива, эти сомнения разрешаются по взаимному соглашению представителей обоих учреждений».

В дальнейшем РКИМ в отличие от РЗИА ориентировался на хранение прежде всего литературных материалов, автографов и эпистолярного наследства писателей, других деятелей культуры.

Согласно Плану-программе Русского культурно-исторического музея его архив рукописей должен был включать следующие материалы:

«1. Оригинальные (черновые и законченные) рукописи произведений русских писателей, учёных и композиторов, а также корректуры с собственноручными авторскими поправками.

2. Неизданные художественные и научные произведения эмигрантов, а также дневники, записки, воспоминания.

3. Русские тексты произведений русских писателей и учёных, опубликованные только на иностранных языках.

4. Переписка выдающихся представителей русской культуры, переписка выдающихся иностранцев с русскими корреспондентами; всякого рода характерные письма, относящиеся к истории, жизни и быту русской эмиграции, а также письма, получаемые эмигрантами из Советской России.

5. Старинные русские рукописи, жалованные грамоты, указы и пр.

6. Фотографические снимки с оригинальных писем, документов, автографов, старинных грамот, надписей и т.п., находящихся вне Музея за границей».

Музей поддерживал постоянные связи с другими культурно-просветительскими организациями, существовавшими тогда в Чехословакии, Франции, Югославии, далёком Китае, в том числе с парижским обществом «Икона», издательством «Петрополис». Согласно постановлению Музейной комиссии от 13 марта 1934 г., лица, пожертвовавшие на развитие Музея одновременно или частичными взносами не менее 200 чехословацких крон, избирались членами-сотрудниками Музея; те, кто пожертвовал не менее 1000 крон, — членами-основателями; жертвователи не менее 5000 крон — почётными членами Музея. В знак признания особых заслуг перед Музеем К.Бартонь-Добенин, М.М.Новиков, Н.К.Рерих были удостоены звания «Почётный член РКИМ».

Збраславский замок

Архивный фонд РКИМ продолжал постоянно пополняться благодаря дарам эмигрантов, многим из которых направлялись письма с просьбой о присылке личных материалов. В собрании музея, в частности, находились автографы Л.Толстого; рукописи М.Алданова, М.Арцыбашева, И.Бунина, М.Цветаевой, Б.Зайцева, В.Немировича-Данченко; письма Г.Адамовича, М.Осоргина, Тэффи, И.Наживина, А.Ремизова; переписка В.Ф.Булгакова с Н.К.Рерихом, Р.Ролланом, Р.Тагором; материалы о проведении ежегодных Дней русской культуры в день рождения А.С.Пушкина во Франции, Чехословакии, Китае и других странах, где осели изгнанники из России; часть научного архива М.М.Новикова, других учёных; фотографии, иллюстрировавшие жизнь эмигрантов; архитектурные чертежи. Значительный интерес представляли материалы театрального отделения РКИМ, связанные с великой русской актрисой М.Ермоловой. Марина Цветаева подарила РКИМ подборку своих журнальных статей на литературные темы⁹. Как уже упоминалось, из Франции в Прагу были присланы материалы А.И.Герцена¹⁰.

В.Ф.Булгаков не мыслил существование своего любимого детища — музея без книжного собрания. Вот из каких отделов предполагалось формировать библиотеку РКИМ в момент его возникновения.

«1. Русская книга, изданная за рубежом, и русские зарубежные журналы.

2. Книги русских писателей и учёных эмигрантов, изданные на иностранных языках, а также иностранные журналы со статьями русских авторов и отдельные оттиски этих статей.

3. Иностранная литература, посвящённая русской эмиграции: книги, статьи и газетные вырезки.

4. Библиографический: картотека с указанием всей литературы, в том числе и отсутствующей в библиотеке Музея, по всем трём вышеозначенным отделам».

Издатель из Норвегии В.Каррик, а также известный библиофил Н.А.Рубакин активно участвовали в комплектовании библиотечного фонда РКИМ, насчитывавшего более 3000 томов книг и периодических изданий, в том числе с автографами авторов. Всё больше наших зарубежных соотечественников получали информацию о деятельности Музея. В 1938 г. Фонд И.В.Кулаева (Голливуд, США) выделил Русскому культурно-историческому музею ежегодную субвенцию в размере 200 долларов, которая была с благодарностью принята.

Музейные дела (забота о пополнении коллекций, инвентаризация фондов и др.) требовали от В.Ф.Булгакова немало времени и сил, а он ещё успевал заниматься и литературным трудом, работая над составлением «Словаря русских зарубежных писателей» (свыше 100 имён), который был издан через много лет после его кончины¹¹.

В эмигрантской среде Праги, по воспоминаниям А.С.Эфрон (дочери М.И.Цветаевой), Валентин Фёдорович слыл «несомненным голубем, исповедовавшим закон «смиренномудрия, терпения и любви по Ефрему Сирину и отчасти по Л.Н.Толстому», живя с женой и двумя дочерьми Татьяной и Ольгой в доме 13 по Сезимовой улице «в простым глазом видимых благолепии, чистоте и вегетарианстве, в кажущемся душевном благополучии». Его «ум острый, проницательный, широкоохватный, далеко не догматического склада» позволили Булгакову быстро сблизиться с семьёй М.И.Цветаевой¹².

Но далеко не все из замыслов Булгакова были воплощены. Так, не удалось сформировать в музее техническое отделение из-за малочисленности материалов и Сибирский отдел, с инициативой создания которого выступил председатель Союза сибиряков в Чехословакии И.А.Якушев. В 1938 г. организатор музея в Збраславском замке, объективно оценивая полноту и представительность его материалов, планировал продолжить свою собирательскую деятельность: «Разумеется, собрания Русского Культурно-Исторического Музея в Праге являются лишь небольшой частью общего количества памятников русской культуры, находящихся за рубежом, — писал он. — Сколько их переполняет лавки антикваров во всех частях света, частные коллекции иностранцев, квартиры отдельных эмигрантов. Спасти, что можно, из этого количества для истории, для России и является задачей Музея». Однако начавшаяся вскоре Вторая мировая война сорвала дальнейшие планы. Теперь уже речь шла не о пополнении ценных собраний, а о сохранении их от разграбления и уничтожения.

Членом музейной комиссии РСУ являлся известный исследователь истории Нижегородской ярмарки Пётр Александрович Остроухов (1885—1965), сыгравший наряду с художником-коллекционером Н.В.Зарецким (1876—1969) значительную роль в сохранении коллекций РКИМ в годы Второй мировой войны, когда В.Ф.Булгаков 22 июня 1941 г. был арестован оккупационными властями как советский гражданин, пацифист, к тому же участвовавший в движении христианских социалистов, и после пребывания в пражской тюрьме Панкрац в сентябре того же года выпущен на волю, во многом благодаря хлопотам профессоров РСУ. Но в марте 1943 г. последовали аресты дочери Булгакова Татьяны (за участие в антифашистской группе она провела два года в фашистском концлагере Равенсбрюк), снова Валентина Фёдоровича и отправка его в мае в лагерь для интернированных советских граждан и военнопленных в Баварии, в замке Вюльцбург, у г. Вейссенбурга¹³. Даже в фашистских застенках Булгаков умудрялся читать лекции и проводить беседы о Л.Н.Толстом.

В личном архиве П.А.Остроухова (фонды ГА РФ) сохранились книги протоколов заседаний Музейной комиссии РСУ за 1940—1944 гг. После ареста руководству университета пришлось официально отмежеваться от Булгакова; его, естественно, освободили от должности директора, на которую временно назначили профессора В.А.Брандта, а затем Зарецкого. В 1942 г. в РКИМ даже умудрились устроить специальный раздел экспозиции, посвящённый обороне Севастополя во время Крымской войны в 1854 — 1855 гг.¹⁴.

Дальнейшая судьба музея была печальной, в 1944 г. его фактически закрыли. В последние месяцы войны в Збраславском замке хозяйничали фашистские солдаты, выбитые частями наступавшей Советской Армии. Военные действия причинили немалый урон собраниям РКИМ.

Вернувшийся из концлагеря 22 июня 1945 г. В.Ф.Булгаков, едва успев повидать родных, сразу бросился осматривать любимое детище, в которое вложил так много труда. Повсюду бросались в глаза следы повреждений: разбитые окна и стёкла витрин, разбросанные книги, рисунки... В голове у него в те дни была одна мысль: спасти уцелевшее. Часами немолодой уже, седовласый человек копался в груде мусора, пытаясь разыскать утраченные реликвии. И вот счастливый миг удачи. В руках у Валентина Федоровича серебряный перстень и простая перьевая ручка, подаренные Мариной Цветаевой и найденные за дверью в пыли. То были лишь два из многочисленных экспонатов самого крупного и интересного из всех музеев, основанных российскими эмигрантами в межвоенной Европе.

Сохранившиеся коллекции Булгакову пришлось перевезти из Збраславского замка в Прагу, в ограниченные по площади помещения русской эмигрантской гимназии, превращённой вскоре в советскую среднюю школу, где он работал несколько лет учителем и даже пытался проводить экскурсии. Им же в те годы редактировался пражский «Советский бюллетень». Одновременно велась работа по подготовке музейных ценностей к передаче в СССР.

Вот что отмечено в записной книжке В.Ф.Булгакова: «В 1948 году я выслал в Россию 25 ящиков с книгами, рукописями, предметами русской старины и более 150 работ русских художников: картины Репина, 15 картин Рериха, работы Билибина, Добужинского». Первоначально собрания РКИМ поступили в Министерство иностранных дел СССР, распределившего их в крупнейшие музеи Москвы и Ленинграда: Государственную Третьяковскую галерею (51 картина); Театральный музей имени А.А.Бахрушина (48 картин, портретов, эскизов и других экспонатов); Государственный Исторический музей (71 единица хранения — народная вышивка, два декоративных блюда, портреты, фотографии, карта Волги, составленная в XVII в. Адамом Олеарием и др.); Государственный музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина; Государственный Русский музей.

Фонды библиотеки и рукописного отдела РКИМ (материалы И.А.Бунина, А.И.Куприна, М.И.Цветаевой, Ф.И.Шаляпина и других известных деятелей культуры) были перевезены в Москву ещё раньше, в декабре 1945 г., в составе Русского зарубежного исторического архива (РЗИА), основанного в Праге ещё в 1923 г., и затем оказались на хранении в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ныне Государственный архив Российской Федерации) и Центральном государственном архиве литературы и искусства (ныне Российский государственный архив литературы и искусства).

На фотографиях, поступивших из РКИМ в Музей Революции (ныне Государственный центральный музей современной истории России), изображено, в частности, строительство в Галлиполийском лагере (Турция) каменного монумента — конусообразной пирамиды с мемориальной доской воинам Добровольческой армии, участникам Крымской войны и запорожцам, скончавшимся в турецком плену. В РГАЛИ наряду с документами попали портреты русских писателей, учёных, артистов работы художника Л.И.Голубева-Багрянородного и рисунки К.Пясковского. Так целостная коллекция РКИМ была, к сожалению, разобщена по музеям и архивам. Кое-что из менее ценных материалов даже предлагалось другим культурным учреждениям — клубам, домам пионеров. Лишь незначительная часть второстепенных по значимости коллекций РКИМ осталась в распоряжении Комитета советских граждан в Чехословакии.

Летом 1948 г. в составе первого транспорта реэмигрантов из Праги Булгаков вернулся в СССР. В его эмоциональном выступлении на железнодорожном вокзале перед отъездом из Праги говорилось о радости возвращения на Родину и грусти расставания с Чехословакией¹⁶.

Валентин Фёдорович перевёз сохраненные им материалы о Л.Н.Толстом в Ясную Поляну, где работал научным сотрудником, а затем хранителем музея. Многих из его хороших знакомых доэмигрантского периода, увы, уже не было в живых, но кое с кем (к примеру, с известным книговедом, бывшим заведующим отделом Румянцевского музея Н.П.Киселёвым) Булгакову удалось восстановить прерванные на четверть века контакты. В одном из писем 1956 г. он интересовался у Киселёва обстоятельствами расчленения коллекций Румянцевского музея и создания на базе его собраний книг и рукописей Государственной библиотеки СССР имени В.И.Ленина¹⁷.

В последние годы жизни Валентин Фёдорович писал две книги воспоминаний: «Чтобы спасти от забвенья» и «Как прожита жизнь». И давно пора воздать должное этому незаурядному человеку, как и другим подвижникам-эмигрантам, сохранившим на чужбине ценные реликвии российской истории и культуры.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 В последние годы появилось несколько публикаций, посвящённых пражским музейным собраниям российской эмиграции. См.: Докашева Е.С. Русский культурно-исторический музей в Праге. М., 1993; Муромцева Л.П., Перхавко В.Б. Из истории культурно-просветительской деятельности российской эмиграции в Чехословакии в 20—30-е годы // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1994. № 3. С. 17—26; Они же. Музейные собрания российских эмигрантов в Чехословакии // Культурное наследие российской эмиграции. Книга первая. М., 1994. С. 63—70. Пользуясь случаем, выражаю искреннюю признательность А.Копрживовой-Вуколовой (дочери профессора С.В.Маракуева) из Праги, любезно сообщившей мне интересную дополнительную информацию о В.Ф.Булгакове.