Братание — путь к поражению

На фронтах Первой мировой войны
немцы и большевики действовали заодно

Братание русских и немецких солдат. Декабрь 1917 г. Фото

Первая мировая война началась для России так же, как и все войны предшествовавшего cтoлeтия — с патриотического подъема. Успешно прошла мобилизация, было немало и добровольцев. Однако воевать пришлось не кадровой армии, как было до этого, а всему народу, так как уже в первые месяцы войны в ходе кровопролитных сражений довоенная профессиональная армия понесла невосполнимые потери, особенно ее офицерский и унтер-офицерский состав. И осенью 1914 г. в действующую армию стало вливаться наспех обученное пополнение. Это была главным образом малограмотная сельская молодежь, а также рабочие необоронных профессий, не проходившие до войны службу в армии. Они были недисциплинированны, распущены и легко подвергались любой негативной пропаганде (в первую очередь революционной и антигосударственной). К тому же уже к началу военной кампании 1915 г. война приобрела позиционный характер. Резко ухудшилось материально-техническое и продовольственное снабжение фронта, поскольку Россия не была готова к длительной войне. Все это, а также тяготы и лишения фронтовой жизни, явилось причиной зарождения антивоенного движения среди солдат. Это проявилось в виде дезертирства, добровольной сдачи в плен, саморанений, отказа исполнять боевые приказы и в других нарушениях воинской дисциплины, но наиболее ярко — в форме братания.
Первое братание случилось в апреле 1915 г. перед Пасхой. Все последующие вспышки этого явления были достаточно редки и происходили спонтанно. И о нем почти забыли и солдаты, и командование. Однако волна братания снова напомнила о себе ровно через год, а именно 10 апреля 1916 г., в день Святой Пасхи. Именно тогда снова состоялись братания, но уже более массовые, чем были до этого. Они-то и привлекли внимание высшего командования. Так, главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А.А. Брусилов в приказе № 643 от 18 апреля 1916 г. не только сделал упор на том, что братание является наиболее злостной формой нарушения воинской дисциплины, но и указал на, так сказать, нерыцарское поведение со стороны командования противника. В приказе особо обращалось внимание на то, что «враг еще раз, как и следовало ожидать, проявил присущее ему вероломство, а в поведении некоторых, к сожалению, наших офицеров и стрелков сказалась недопустимая праздничная распущенность и проглянули славянская незлобивость, беспечность и добродушие, совершенно неуместное в боевой обстановке... Некоторые прапорщики, лишенные должного руководства, растерялись, допустили ряд крупных упущений, чем дали возможность противнику безнаказанно увести наших пленных». Любопытно, что в том же приказе говорилось, что «командующему 4-й стрелковой дивизией, генерал-майору Деникину за отсутствие должного руководства и требовательности объявляю выговор». Сам же А.И. Деникин, описывая этот случай братания, не придавал ему в то время серьезного значения. Он, в частности, писал: «Братание ... имело даже традиционный характер в дни Святой Пасхи; но вызывалось оно исключительно беспросветно-нудным стоянием в окопах, любопытством, просто чувством человечности даже в отношении к врагу — чувством, проявлявшимся со стороны русского солдата не раз и на полях Бородино, и на бастионах Севастополя, и в Балканских горах. Братание случалось редко, преследовалось начальством и не носило опасной тенденции». Генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов, бывший тогда командиром 25-го армейского корпуса, также не видел серьезной опасности в «этой тенденции». Весьма снисходительно он описывает сцену братания в своих очерках: «На нейтральной полосе между окопами завязывается оригинальное знакомство. Сблизившиеся люди пожимают друг другу руки, обмениваются непонятными словами, газетами, папиросами, а иногда и бутылкою спирта или другого напитка. С нашей стороны наиболее смелые, влекомые все тем же любопытством, заглядывают в чужие окопы и рассказывают потом чудеса о житье-бытье немецких солдат... Так это дело братания повелось у нас на фронте уже с Пасхи 1916 г. Потом шло, всё усиливаясь». Здесь следует отметить, что русское командование, говоря о причинах, побуждавших солдат брататься, не обращало внимания на национальные и религиозные особенности поведения солдатской массы. Как известно, в армиях Германии и особенно Австро-Венгрии служило огромное количество солдат славянского происхождения — поляки, чехи, словаки, украинцы и другие. В своей массе они не видели в русских солдатах врагов. Нередки были среди солдат-славян и массовые сдачи в русский плен. Такие настроения подогревало и то, что царское правительство одной из главных целей Первой мировой войны провозгласило освобождение славянских народов от австро-венгерского и германского порабощения. Что же касается религиозного фактора, то мы видели, что всплеск братания в годы войны приходился именно на Пасхальные дни, когда солдаты-христиане, а таких было абсолютное большинство, отмечали один из самых великих своих праздников. Этой причиной объясняется то, что на Кавказском фронте не было братаний русских солдат с турецкими.

Весьма показательно, что в мемуарах многих русских военачальников вообще отсутствуют какие-либо упоминания о братаниях периода 1915—1916 гг. Это, безусловно, свидетельствует о том, что в те годы они не придавали этому явлению особого значения.
Если представители русского командования в стихийных и редких братаниях 1915—1916 гг. видели лишь нарушение воинской дисциплины, вызванное простым «любопытством», не носившем «опасной тенденции», то германское руководство решило его использовать в своих интересах. Как уже отмечалось, противник иногда брал во время братания наших солдат в плен. Однако впоследствии австро-германское командование отказалось от такой практики, вполне обоснованно опасаясь прекращения братания с русской стороны. «С наступлением для Германии трудных времен, — писал генерал Ю.Н. Данилов, — правительство императора Вильгельма озаботилось созданием в различных пунктах страны особых отделений для пропаганды идей, способных облегчить германскому народу продолжение и благополучное окончание войны». Летом 1916 г. по инициативе германского верховного командования (прежде всего, генерала Э. Людендорфа) деятельность этих отделений была объединена в одну организацию. Пропаганда распространялась всевозможными путями, но особое значение придавалось словесной передаче обработанных в нужном смысле сведений. «Мысль существует, — говорил Э. Людендорф по поводу этого способа, — а откуда она взялась — неизвестно». Здесь следует отметить, что пропаганда в соответствующих направлениях велась не только на территории Германии и ее сателлитов, не только в нейтральных странах, но в основном направлялась широким потоком в государства, находившиеся с Германским блоком в состоянии войны. «Шла она туда двумя путями, — писал далее Ю.Н. Данилов, — с фронта и через тыл, но имела одну цель: угасить в народах и войсках этих государств дух войны и подорвать в них внутреннюю дисциплину... Для России с непрочной государственностью, темною массою и правительством, не пользовавшимся общественным доверием, пропаганда эта оказалась смертельным ядом». Именно такое явление Первой мировой войны, как братание, подходило для такой пропаганды как нельзя лучше.
Но не только одно германское верховное командование обратило внимание на возможности, которые открывало братание, для развала армии и подрыва боевого духа солдат. Пристально следя за событиями на фронте, вождь большевиков В.И. Ленин понимал, что с помощью братания можно осуществить лозунги большевистской партии самым безболезненным и легким способом, представив это явление как «инициативу самих солдатских масс». Еще в феврале 1915 г., выступая на Конференции заграничных секций РСДРП, проходившей в Берне (Швейцария), он призывал к поддержке «братанья солдат воюющих наций в траншеях и на театре войны вообще», видя в этом стихийном явлении «первые шаги по пути превращения современной империалистской войны в гражданскую»¹.

Как уже отмечалось, в 1915—1916 гг. братание не было массовым и частым явлением, и только после победы Февральской революции оно стало быстро принимать лавинообразный характер. Почему так произошло? «Недоверие к Верховному командованию, — рассуждал в своих мемуарах А.Ф. Керенский, — которое неудержимо нарастало в нижнем эшелоне в те несколько месяцев, которые предшествовали катастрофе, в первые недели после революции вырвалось наружу и привело к взрыву, подорвав саму основу дисциплины — доверие солдат к офицерам». И далее он отметил, что в первые недели после Февральской революции «вся страна прошла через кризис, но именно на фронте этот кризис приобрел глубокие и опасные черты. Ведь с потерей дисциплины армия неизбежно разлагается и теряет свою боеспособность»².
Именно после победы Февральской революции, когда в войсках стремительно стала падать воинская дисциплина, братание явилось одним из главных лозунгов партии большевиков на фронте. В Апрельских тезисах В.И. Ленин отмечал необходимость усиленной пропаганды братания. В проекте резолюции о войне Петроградской общегородской конференции партии большевиков, написанном В.И. Лениным в апреле 1917 г., заявлялось, что братание является одним из наиболее действенных средств, способных ускорить прекращение войны. Под братанием, подчеркивал В.И. Ленин, большевики понимают, во-первых, издание воззваний на русском языке с переводом на немецкий для распространения их на фронте; во-вторых, устройство митингов русских и немецких солдат, через переводчиков, без присутствия офицеров. В таких воззваниях и на таких митингах должны разъясняться взгляды большевистской партии на войну, должно указываться на то, что если в России и Германии власть перейдет в руки трудящихся, то тогда будет обеспечен быстрый конец войны и демократический мир между всеми воюющими государствами³. Та же ленинская мысль о превращении братания «в сознательное и возможно более организованное движение к переходу всей государственной власти во всех воюющих странах в руки революционного пролетариата»⁴ прозвучала и на Седьмой (Апрельской) всероссийской конференции партии большевиков. 21 апреля в «Правде» было опубликовано «Воззвание к солдатам всех воюющих стран», также написанное В.И. Лениным.

Братание Рис. И. Владимирова

Оно было издано на русском, немецком и других языках и распространено на фронте. 28 апреля «Правда» вновь обращается к вопросу братания — печатается статья В.И. Ленина «Значение братанья». В ней подчеркивалось, что братание «начинает ломать проклятую дисциплину ... подчинения солдат “своим” офицерам и генералам, своим капиталистам (ибо офицеры и генералы большей частью либо принадлежат к классу капиталистов, либо отстаивают его интересы)». Отсюда ясно, что братание есть «одно из звеньев в цепи шагов к социалистической пролетарской революции». Далее отмечалось: «чтобы братанье возможно легче, вернее, быстрее шло к нашей цели, мы обязаны заботиться о наибольшей организованности и о ясной политической программе его». В связи с этим В.И. Ленин требовал от армейских большевиков активизировать свою деятельность так, «чтобы солдаты переходили теперь к такому братанью, во время которого обсуждалась бы ясная политическая программа», а солдат призывал обсуждать «эту программу в своей среде и вместе с немецкими солдатами! Такое обсуждение поможет вам найти верный, наиболее организованный, наиболее близкий путь к прекращению войны и к свержению ига капитала»⁵. Следует подчеркнуть, что во всех статьях, посвященных братанию, В.И. Ленин стремился придать этому явлению не столько антивоенный, сколько политический характер.

Русские солдаты на марше

Наиболее распространенными формами проведения братания большевиками являлись, как рекомендовал В.И. Ленин, издание воззваний на русском и немецком языках, устройство во время братаний митингов. В воззваниях и на митингах большевики пытались убедить солдат, в том, что войну можно окончить и добиться справедливого мира только путем свержения своих правительств. Здесь же следует добавить, что только «Правда» в период с марта по октябрь опубликовала 18 различных материалов, посвященных братанию. Вопросы, так или иначе связанные с братанием, содержались и в других большевистских газетах, в первую очередь в «Солдатской правде» и «Окопной правде», а также в «Социал-демократе».
Как известно, большевиков-военнослужащих в действующей армии было немного, и они, естественно, не могли часто организовывать братания на фронте протяженностью полторы тысячи километров. Каким же способом проникали посланцы большевистской партии в действующую армию? Как писал в своих мемуарах А.Ф. Керенский, «делегаты Совета, действуя от имени рабочих и крестьян, стали быстро набирать в армии силу — именно им доверили выступать в качестве комиссаров, ответственных за всю деятельность созданных комитетов ... воспользовавшись сложившейся ситуацией, большевистские агенты под личиной делегатов и комиссаров внедрялись в армию; такое нетрудно было осуществить в первые дни революции, когда “комиссарские мандаты” выдавали всем без исключения, не удосуживаясь проверить, с какой целью претендент на мандат отправляется на фронт»⁶. Сказанное А.Ф. Керенским дополняет А.И. Деникин. В своих очерках он писал, что «по всему фронту совершенно свободно разъезжали партизаны из Совета и Комитета ... с организацией “показного братания” и целым ворохом “Правд”, “Окопных правд” и “Социал-демократов”»⁷.

Весьма интересный эпизод по этому поводу приведен в воспоминаниях А.А. Брусилова. «В бытность мною главнокомандующим Юго-Западным фронтом во время германской войны, — писал генерал, — большевики и ранее и после февральского переворота сильно агитировали в рядах армии. Во времена Керенского у них было особенно много поползновений проникать в армию... Помнится один случай ... мне докладывал мой начальник штаба генерал Сухомлин следующее: несколько большевиков прибыли в штаб в мое отсутствие. Они заявили ему, что желают проникнуть в армию для пропаганды. Сухомлин, очевидно, растерялся и разрешил им ехать. Я же это, безусловно, не одобрил и велел их вернуть обратно. Приехав в Каменец-Подольск, они явились ко мне, и я заявил им, что ни в каком случае допускать их в армию не могу, так как они желают мира во что бы то ни стало, а Временное правительство требует войны до общего мира, заодно со всеми нашими союзниками. И тогда же я выслал их из пределов мне подвластных»⁸.
Следует добавить, что для проникновения на фронт большевики использовали также и маршевые роты, следовавшие из тыловых гарнизонов в действующую армию.

Окончание следует

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 164.
² Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М.: Республика, 1993. С. 180.
³ См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 265.
⁴ КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. Т. 1. M., Политиздат, 1970. С. 440.
⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 459—461.
⁶ Керенский А.Ф. Указ. соч. С. 180.
⁷ Деникин А.И. Очерки Русской Смуты. Крушение власти и армии, февраль—сентябрь 1917. Репринт. М.: Наука, 1991. С. 329.
⁸ Брусилов А.А. Мои воспоминания. М.: РОССПЭН, 2001. С. 250.

Сергей БАЗАНОВ,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник
Института российской истории РАН