ЗА ЭСЕРОВ ИЛИ ЗА БОЛЬШЕВИКОВ?

О выборах в Учредительное собрание
в Действующей армии в ноябре 1917 г.

Лозунг об Учредительном собрании, государственном органе, создаваемом на основе всеобщего избирательного права и призванном выработать конституцию страны, возник ещё в ходе событий Великой французской революции. Его осуществление с тех пор представлялось максимальным проявлением демократии. Естественно, что все российские политические партии, развернувшие в начале ХХ в. борьбу с самодержавием, — от социал-демократов до либералов — были сторонниками этого лозунга. Полностью поддерживали его и большевики, поскольку, как писал В.И.Ленин, «в буржуазной республике Учредительное собрание является высшей формой демократизма»¹. Тем не менее, после победы Февральской революции отношение большевистской партии (с подачи вождя) к идее Учредительного собрания изменилось.

Агитация на улицах Москвы во время выборов

Вернувшись из эмиграции, Ленин уже 4 апреля заявил: «Жизнь и революция отводят Учредительное собрание на задний план»². С тех пор оно занимало в политической стратегии большевиков второстепенное место. Небезынтересно, что сам Ленин до лета 1917 г. упоминал о нём лишь в связи с тем, что Временное правительство якобы затягивало назначение сроков выборов. С ростом влияния Советов нарастало и неприятие им парламентаризма, как «буржуазной» формы государственности: «Советы выше всяких парламентов, всяких Учредительных собраний»³.

Две другие крупные социалистические партии — эсеры и меньшевики, занявшие после Февральской революции центристские позиции в политическом спектре, по-прежнему сохраняли верность лозунгу Учредительного собрания. Кадеты также не только поддерживали идею его созыва, но и, заметим, очень много сделали для разработки правового статута собрания.

Против созыва Учредительного собрания выступали лишь крайние политические группировки. На правом фланге это были ультрамонархисты, не желавшие поступаться принципами «самодержавия, православия и народности». На левом — против Учредительного собрания вели пропаганду анархисты: «Чего народ не осуществил фактически, — писала накануне выборов газета “Анархия”, — того не даст ему никакое правительство, никакой парламент, никакое Учредительное собрание»⁴. Кстати и знаменитый анархист-коммунист Н.И.Махно также весьма скептически отнёсся к предстоявшим выборам, заявив: «Учредительное собрание — это картёжная игра всех политических партий»⁵.

Манифестация юнкеров Владимирского военного училища на Литейном проспекте в Петрограде

Так в общих чертах выглядели позиции наиболее влиятельных политических партий и течений, впоследствии легшие в основу их предвыборных платформ.

А что же российское общество в целом? Как оно готовилось к этому знаменательному событию? Секретарь Всероссийского Учредительного собрания М.В.Вишняк позже вспоминал: «К Учредительному собранию основная толща русского народа относилась со своеобразной мистической верой, и день выборов в деревнях и провинциальных городах был днём праздника и гражданского торжества. Далеко разносился церковный благовест, и, опуская свою избирательную записку в ящик, крестьяне часто осеняли себя крёстным знамением»⁶. Более обобщённо отношение народа к Учредительному собранию выразил А.М.Горький в своих «Несвоевременных мыслях»: «Лучшие русские люди почти сто лет жили идеей Учредительного собрания, политического органа, который дал бы всей демократии русской возможность свободно выразить свою волю. В борьбе за эту идею погибли в тюрьмах, ссылке и на каторге, на виселицах и под пулями солдат тысячи интеллигентов, десятки тысяч рабочих и крестьян. На жертвенник этой священной идеи пролиты реки крови»⁷. Пафос этих строк легко объяснить: они написаны всего через несколько дней после разгона Учредительного собрания и его сторонников большевиками в январе 1918 г.

Плакаты на Невском проспекте накануне выборов в Учредительное собрание. Ноябрь 1917 г.

После победы Февральской революции вопрос об Учредительном собрании неизбежно стал злободневным. Поэтому Временное правительство видело тогда свою главную задачу в его созыве, о чём оно официально и заявило 2 марта 1917 г. Созданное уже 13 марта Особое совещание по подготовке закона о выборах в Учредительное собрание начало работу 25 мая, закончило — в начале сентября. В этот орган входили представители различных политических партий, Советов и общественных организаций. 14 июня были объявлены даты: выборов в Учредительное собрание — 17 сентября, созыва Учредительного собрания — 30-го. Однако спустя некоторое время — 9 августа — их сроки перенесли, соответственно, на 12 и 28 ноября. Положение о выборах в Учредительное собрание, утверждённое Временным правительством, предусматривало пропорциональную систему выборов, основанную на всеобщем избирательном праве. С 7 августа начались заседания Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссии, задачами которой были их подготовка и проведение. В сентябре управы городских дум и земств, составившие ранее списки избирателей в органы местного самоуправления, приступили к аналогичной работе.

Соответствующая процедура для армии и флота была утверждена Временным правительством 30 сентября, но под давлением различных обстоятельств (менялись сроки выборов, представительские квоты и т.д.) её пришлось до последнего дня постоянно корректировать. Тем не менее, что же она из себя представляла?

Во-первых, учреждался различный порядок голосования в Действующей армии и военных округах. Из войск Действующей армии были образованы Северный, Западный, Юго-Западный, Румынский и Кавказский фронтовые избирательные округа, а также округ русских экспедиционных войск во Франции и на Балканах. В отдельные округа были выделены Балтийский и Черноморский флоты. Все эти округа делегировали в Учредительное собрание своих депутатов. Вместе с фронтовиками должны были голосовать и служащие Союза земств и городов, обеспечивавшие разнообразные нужды фронта. Всего Действующая армия, согласно положению, избирала около 80 депутатов. Во-вторых, военнослужащие тыловых гарнизонов должны были голосовать вместе с местным населением за общие списки кандидатов. Но при этом в крупных гарнизонах создавали отдельные избирательные участки, обычно на основе какой-либо относительно большой воинской части — запасного полка, артиллерийского дивизиона, дружины. В малых гарнизонах такие участки не открывали. И в-третьих, военнослужащие, по разным причинам оказавшиеся в период выборов вне своих воинских частей, могли голосовать в гражданских участках, если своевременно были внесены в списки избирателей.

Улицы Петрограда накануне выборов

Вначале установили очень сжатые для фронтовых условий сроки составления списков голосования — за 10 дней до начала выборов. Ещё два дня давалось на их уточнение. Естественно, при этом многие военнослужащие могли остаться за пределом избирательных участков, что вызвало справедливые протесты, разрешаемые, как правило, в пользу настаивавших на своём праве голоса. В случае передислокации воинская часть создавала свою избирательную комиссию.

Напомним: в гражданских округах военнослужащие должны были голосовать в одни сроки с местным населением, в то время как во фронтовых выборы планировали начать 8 ноября и проводить в течение семи дней, а на самом удалённом фронте — Кавказском (с его особо сложными природными условиями) — их наметили на неделю раньше, т.е. на 1 ноября, с продолжительностью до 15-го. Однако в отведённые Комиссией сроки армия не уложилась. Так, на Румынском фронте голосование завершилось только 17 ноября, на Северном — 21-го, на Западном и Юго-Западном — 22-го, на Кавказском — 24-го.

Однако, несмотря на такую задержку, вызванную в основном фронтовой спецификой, в целом выборы в Действующей армии прошли спокойно. Так, согласно сводке сведений, составленной в штабе Юго-Западного фронта, «выборы прошли с большим подъёмом и без эксцессов»⁸. Аналогичные сообщения поступали и с остальных фронтов.

При этом явка фронтовиков на избирательные участки была достаточно высокой. На Румынском фронте она составила 79%, на Северном — не менее 80%, а на Черноморском флоте — 93%. В общефронтовом масштабе, по подсчётам Л.Г. Протасова (без Кавказского фронта), в выборах участвовало не менее 72% солдат и офицеров⁹.

Столь дружное голосование — яркое подтверждение популярности Учредительного собрания в Действующей армии. Политическая роль фронта отчётливо проявилась и в том, что он явочным порядком увеличил своё представительство в Учредительном собрании. В разгар выборов фронтовые окружные комиссии по инициативе Юго-Западного фронта изменили норму представительства со 100 000 человек до 75 000. Такое решение подтвердил съезд представителей фронтовых избирательных комиссий, проходивший 15 ноября в Ставке (Могилёв). Советское правительство санкционировало эту норму представительства с тем, чтобы избранные считались кандидатами до утверждения их в качестве полномочных членов Учредительного собрания¹⁰. Заинтересованность большевистского руководства в положительном решении этого вопроса была тем очевиднее, что оно как раз в это время разными способами старалось изменить баланс сил в Учредительном собрании в свою пользу.

Демонстранты с плакатами о созыве Учредительного собрания на Красной площади

Всего пять фронтов и два действующих флота избрали 80 депутатов: 35 эсеров, 34 большевика, 7 украинских эсеров, 1 меньшевика, 1 украинского социал-демократа, 2 украинских социалистов. Таким образом, все депутаты были избраны по спискам социалистических партий. Среди них преобладали видные деятели эсеровских и большевистских военных организаций: эсеры В.Н.Филипповский, И.И.Бунаков-Фондаминский, В.Л.Утгоф, Б.Ф.Соколов, большевики В.А.Антонов-Овсеенко, Н.В.Крыленко, Н.И.Подвойский, Э.М.Склянский и др.

Ленин был избран на Северном фронте и Балтийском флоте. Как известно, он отдал свой мандат в округе Северного фронта следующему в списке кандидатов большевику А.Г.Васильеву, а сам стал депутатом от Балтийского флота. Здесь оба мандата получили большевики. При этом представитель Центробалта матрос П.Е.Дыбенко получил больше голосов, чем Ленин. Если среди матросов-балтийцев (114 433 избирателя) большевики собрали 57,4% голосов, а эсеры 38,8%, то на Черноморском флоте (52 629 избирателей) за большевиков голосовало только 20,5%, а за эсеров — 42,3%.

Северный фронт из-за близости к столице был наиболее уязвим для большевистской антивоенной агитации и подвержен общей деморализации. За большевиков здесь из 780 000 избирателей голосовало 480 000 (56,1%). На соседнем Западном фронте выборы принесли наиболее убедительную победу также большевикам: из 976 000 избирателей им отдали голоса 653 430 человек (67%). Размах влияния большевизма на этом фронте, самом важном в военно-стратегическом смысле, определился уже после корниловского выступления и, естественно, учитывался большевиками при подготовке вооружённых восстаний в Петрограде и особенно в Москве.

Однако на других фронтах — Юго-Западном и Румынском — победили эсеры. Несмотря на то, что здесь, как и на ближайших к столице фронтах, часто возникали антивоенные выступления, собственно большевистское влияние было достаточно слабым. Отсутствовали крупные большевистские организации и в тыловых районах этих фронтов. А солдатские комитеты почти везде находились в руках эсеров и меньшевиков. К тому же местным большевикам не удалось создать свои ревкомы и захватить власть, как они это сделали на Западном и Северном фронтах.

На Юго-Западном фронте из 1 007 423 избирателей 463 000 (41%) отдали голоса за эсеров, а за большевиков — только 300 000 (31%). На Румынском (1 128 600 выборщиков) — голосование дало эсерам 6794 000 (60%), а большевикам лишь 167 000 (15%). Необходимо отметить, что внушительной антибольшевистской силой здесь, помимо меньшевиков и эсеров, было украинское национальное движение. Соединённые силы украинских социалистов собрали примерно шестую часть избирателей.

На самом отдалённом фронте — Кавказском — политическая обстановка в целом была такой же, как на Юго-Западном и Румынском, что принесло победу эсеровской партии. Из 420 000 избирателей ей отдали предпочтение 360 000 (69, 6%), а большевикам — только 60 000 (18,4%).

Если учесть голоса солдат-фронтовиков, отданные за национальные партии, стоявшие близко к платформе эсеров, в общей сложности превысившие 750 000 на четырёх фронтах (без Кавказского), то получится, что большинство солдат действующей армии поддерживали эсеров. Так, из общего количества фронтовиков, участвовавших в выборах (4 479 085 человек), по нашим подсчётам в основном за эсеров, а также меньшевиков и национальные социалистические партии проголосовало 2 741 698 избирателей (61,2%), за большевиков — соответственно остальные 1 737 387 (38,8%). Как видим, последние собрали в действующей армии больше голосов, чем по стране в целом (напомним, 24, 6%), однако эта цифра была далека даже от половины выборщиков.

Два года спустя, в декабре 1919 г., Ленин в статье «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата», обратившись к итоговым цифрам по действующей армии, сделал вывод: «большевики получили немногим менее, чем эсеры», следовательно, армия к октябрю-ноябрю 1917 г. «была наполовину большевистской»¹². Между тем, если в ней действительно каждый второй шёл за большевиками, то, возможно, Совнаркому не потребовалось бы её срочная демобилизация и создание новой Красной Армии.

И всё же почему большинство голосов Действующей армии не было отдано большевикам? На этот вопрос достаточно полно ответил в своих мемуарах видный представитель победившей на выборах эсеровской партии, один из организаторов её работы с солдатскими массами Б.Ф.Соколов: «Именно фронтовые выборы показали, сколь серьёзно было отношение солдатско-крестьянской массы к тому самому Учредительному собранию, идеи которого оно восприняло с некоторым трудом и, пожалуй, раздумьем.

Выборы происходили в ноябре месяце, когда центральная власть была в руках большевиков. Следовательно, всё благоприятствовало тому, чтобы выборная кампания прошла в пользу коммунистической партии. Мало того, ведь именно фронт больше, чем кто-либо другой, хотел мира, ибо этот вопрос касался его непосредственно, касался его шкурно. Вместе с тем, как это общеизвестно, большевистские предвыборные лозунги били именно в эту точку психологии. Их плакаты, предназначенные для фронта, говорили об этом больше всего.

Мы вам дадим немедленный мир

Мир всему миру

Братство народов

и т.д., без конца, всё в том же духе.

Наряду с этим конкурировавшие с ними на фронте политические партии занимали позиции оборонческие, более того, резко оборонческие.

Итак, теоретически казалось, что успех заранее обеспечен за большевиками; ведь они овладели властью в стране, они обещают немедленный мир усталым солдатским массам. И однако народ — солдатская масса — высказался далеко не за них. Почему? Происшедшее кажется мне величайшим признаком того, что солдатская масса в большей своей массе отнеслась сознательно к выборам.

Армия в боевой своей части голосовала не только против большевиков, но за определённо оборонческие списки. Иначе говоря, она голосовала не за тех, кто отвечал её инстинктивным, шкурным вожделениям, но за тех, кто по её разуму мог наилучшим образом представлять народные интересы в Учредительном собрании. И разве правы те, кто упрекает фронтовые армии в неразумном отношении к выборам в Учредительное собрание! Но, — предложат, и вполне правильно, некоторые вопросы: почему же солдатская масса, та часть массы, которая сумела воздержаться от заманчивых лозунгов большевизма, почему она голосовала за список №1, т.е. за социалистов-революционеров? <…>

И были, однако, серьёзные причины, почему победа осталась именно за эсерами. Победа не только на фронте, но и почти по всей стране. Две причины…

Первая — это то, что крестьянско-солдатская масса — я говорю о выборах в армии — считала партию социалистов-революционеров своей, крестьянской. Её убеждало в этом то обстоятельство, что список № 1 был общим от Совета крестьянских депутатов и от армейских социалистов-революционеров. А то, что эсеры больше всего и любовнее всего беседовали о земельном вопросе и о крестьянских делах, говорило солдатам о правильности их мнения.

Голосуя за партию социалистов-революционеров, солдаты-крестьяне считали, что голосуют за свою партию.

Вторая причина стояла в непосредственной связи с предыдущей. Благоприятная почва позволила весьма широко и полно развить партийную работу в армии. Уже с апреля месяца мы начали готовиться к выборам, поставив себе неотложной задачей организацию непременно во всех, даже в самых малых, воинских частях партийных ячеек. Эта организационная работа дала чрезвычайно продуктивные результаты во время выборной кампании»¹³.

Примечания

1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 162.