Цель урока. На примере одной семьи рассказать о репрессиях в СССР.

Задачи

1. Способствовать углублению знаний о периоде репрессий в российской истории.

2. Формировать личностное отношение школьников к событиям 1930-х — 1950-х гг.

3. Формирование установок толерантного сознания, профилактика экстремизма в российском обществе.

Место урока в системе школьных уроков

Урок проводится 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий.

Оборудование

Надпись на доске: 30 октября — День памяти жертв политических репрессий. Фотография семьи Айрих, копии документов. Видеофильм «История города Норильска. 1950-е годы». Карта Советского Союза. Карта Красноярского края.

На урок приглашена Северина Михайловна Пастухова — дочь Марии Генриховны Айрих, пострадавшей в годы репрессий.

Учитель. Судьба российских немцев очень сложна и мало изучена, в своё время она была скрыта от многих. Большинство немцев, родившихся в России, до определённого времени забыли, не хотели вспоминать или вынуждены были забыть о своей национальности. Многие не знали, да и не хотели углубляться в историю своей немецкой родословной.

Готовясь к этому дню, ребята нашего класса по крупицам восстановили историю немецкой семьи Айрих со времени их приезда в Россию. Помогала нам в этом Северина Михайловна Пастухова — дочь Марии Генриховны Айрих, пострадавшей в годы репрессий. Северина Михайловна сегодня присутствует на нашем уроке. (Дети приветствуют гостью.) На примере семьи Айрих можно проследить не только судьбу многих российских немцев, но и отчасти историю Российского государства с Петровского времени, а также историю репрессий в Советском Союзе.

Накануне урока архивариус подготовил небольшую историческую справку об истории переселения в Россию предков семьи Айрих.

Ученик. Предки российских немцев переселялись на территорию нашей страны в разное время из разных земель Германии. Приток иностранцев в Россию усилился при Петре I и его преемниках. Это были в основном ремесленники, купцы, военные, врачи, учёные. К середине XVIII в. в пределах Российской империи уже жило около 100 тыс. немцев. Однако основная масса немецких колонистов появилась в России в последней трети XVIII — начале XIX вв. Колонии были основаны на Волге в районе между Саратовым и Камышином (показывает по карте).

Норильск. 1940-е гг.

В Россию преимущественно переселялись колонисты из юго-западных земель Германии. Немецкие крестьяне, жившие в условиях жесточайшей эксплуатации, стали эмигрировать в другие страны. Успехи немецкой колонизации пустующих или слабозаселённых земель в России обусловливались многими привилегиями для иностранных переселенцев: бесплатная раздача 30, а позднее до 60 десятин земли на семью, уплаты путевых издержек, беспроцентная ссуда на 10 лет для постройки домов и обзаведения инвентарём, освобождение от налогов на 30 лет, широкое местное самоуправление на национальной основе, веротерпимость.

После Октябрьской революции в октябре 1918 г. на Волге была создана Трудовая коммуна немцев Поволжья, преобразованная в 1924 г. в Автономную республику немцев Поволжья с центром в г. Энгельс (показывает по карте). В селе Рейнвальд этой республики и проживала семья Айрих вплоть до 1933  г. Фридрих Айрих — глава семьи — переехал в Россию ещё во время Петра I. Как известно, большинство немцев-переселенцев являлись купцами. Фридрих Айрих не составил исключения. Он торговал и ездил в различные страны мира за товаром. Переселившись в Россию, Фридрих взял с собой всю свою многочисленную семью. Он получил в дар 30 десятин земли, которую помогал обрабатывать привезённый с собой скот. Через несколько лет Фридрих построил собственный дом. В этом доме жила его семья, а после — его потомки, вплоть до начала раскулачивания. Дом был большим и просторным, в нём для всех хватало места. Этот дом любила вся семья, но никто из Айрихов в настоящее время не живёт в своём родном доме...

Село Рейнвальд полностью состояло из немцев, между собой односельчане разговаривали только на родном языке, обучение в школе велось также на немецком. Справедливости ради надо сказать: куда бы ни бросала судьба этих людей, они умели с поразительной способностью, характерной немецкой педантичностью устроить необыкновенно уютное и опрятное семейное гнёздышко.

Учитель. Далее рассказ пойдёт о первых репрессиях и переселении семьи Айрих в Алтайский край.

Ученик, получивший опережающее задание. Несмотря на начавшееся в 1930-х гг. раскулачивание, семью Айрих эта беда коснулась лишь в 1933 г. Генрих Фридрихович вполне подходил к определению «кулак», т.к. на момент раскулачивания он имел 6 лошадей, 4 коровы, 29 десятин посева¹.

В первые дни раскулачивания главу семьи Айрих Генриха Фридриховича забрали в НКВД и через несколько дней расстреляли. Всю семью, состоящую из 11 человек, в которую входило пять сыновей — Давид, Фридрих, Христиан, Иван, Александр, две дочери — Мария и София и малолетние дети снохи, оставшиеся на попечение Юлии Христофоровны Айрих, жены Генриха, посадили в грузовик, не дав взять с собой даже самого необходимого, и увезли в неизвестном направлении.

Об этом событии свидетельствует архивная справка: Айрих Генрих Фридрихович был действительно раскулачен и расстрелян в 1933 г. на основании решения центральной Особой комиссии при Президиуме ЦИКа АССР (протокол № 6 от 14.02.1933 г.), в котором говорилось о рассмотрении дел немцев Поволжья.

Все эти события: раскулачивание, расстрел, переселение — были звеньями крупномасштабной правительственной программы.

Это подтверждает документ от 5.11.1934 г., который вошёл в историю российских немцев. В этот день ЦК ВКП (б) принял Постановление «О работе среди немецкого населения». Документ этот практически никому не был известен. В нём говорилось о том, что якобы в районах, населённых немцами, ведётся антисоветская и контрреволюционная работа. ЦК ВКП (б) и НКВД решили принять по отношению к активным контрреволюционно и антисоветски настроенным элементам репрессивные меры, произвести аресты, высылку, а злостных руководителей приговорить к расстрелу.

Перед нами архивная справка, по которой можно судить о масштабах переселения и его направлениях. В ней указано, что из Нижней и Средней Волги было выселено 30 933 и 23 006 семей соответственно². Районами переселения для этих семей были Северный край, Алтайский край, Урал, Казахстан, Восточная Сибирь, Дальневосточный край. (Показывает по карте.) Среди переселённых была и семья Айрих.

Как выяснилось позже, грузовик остановился в чистом поле одной из областей Алтайского края. Там и начала новую жизнь оставшаяся без кормильца большая семья.

Тётя Эмма живёт в Сибири с 1941 г.

Выжить им помогли люди, уже обустроившиеся там. Время было тяжёлое, и поэтому приходилось питаться в основном пшеничными зёрнышками, которые и собирали на местном поле. Как-то Юлия Христофоровна пожарила много зёрен, а София, её дочь, которой было 7 лет, оставшись одна дома, съела все эти зернышки и вскоре умерла от заворота кишок.

Несмотря на то, что правительством была установлена норма снабжения иждивенцев-спецпереселенцев, а именно муки — 5 кг, крупы — 0,5 кг, рыбы — 0,8 кг, сахару — 0,4 кг (на месяц)³, переселенцы не только не знали об этом, но и ни разу не получали даже сотой части положенного.

Таким образом, в семье Айрих осталось 10 членов семьи, которые жили вместе вплоть до 1937 г.

18 декабря 1937 г., в день выборов, Юлия Христофоровна, сходив на выборы и уже не в первый раз проголосовав за Сталина, сидела у себя во дворе. После полудня к дому подъехала машина. Объяснений никаких не было, попрощаться с детьми тоже не дали. Через три дня пришло известие о том, что Юлию Христофоровну расстреляли. После её смерти осталось 6 маленьких детей. Судьба раскидала их по разным уголкам России.

Норильский индустриальный пейзаж

Вряд ли могла семья Айрих знать о приказе Ежова от 30 июня 1937 г. Приказ имел № 004474. Два нуля перед номером означали, что документ совершенно секретный. Здесь содержался план о широкомасштабной операции по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников. Операцию надлежало начать 5 августа и закончить в 4-месячный срок. К «контингентам, подлежащим репрессированию», были отнесены «бывшие кулаки», реэмигранты и т.д. По стране предусматривалось расстрелять 75 950 человек, репрессировать 193 тыс. человек.

Юлия Христофоровна не относилась ни к антисоветским элементам, ни к уголовникам, она просто была немкой, и этого для ареста было вполне достаточно.

На 1.01.1938 г. в народном хозяйстве страны было занято 353 912 трудпереселенцев⁵. Поскольку наши герои оказались волею судьбы в Алтайском крае, надо сказать, что здесь на 1.07.1938 г. в 18 трудпосёлках проживало 2 783 переселенцев⁶. Конечно, это были не только лица немецкой национальности, среди них было много русских, евреев, латышей и т.д.

Учитель. Следующий этап в жизни семьи наступил новый виток репрессий. Впереди была трудармия.

Ученик. Необходимо отметить, что права трудпоселенцев были ограничены, но всё же в 1934—1938 гг. тысячи людей были освобождены в связи с направлением на учёбу, вступлением в брак с нетрудпоселенцами и по другим причинам⁷. Хотя подобные факты не имели широкого распространения, это позволила Марии Генриховне, старшей дочери Юлии Христофоровны и будущей маме нашей гостьи, в шестнадцатилетнем возрасте попасть в Новосибирск, к своему дяде, в дом известных портных. Они шили наряды для местных политических деятелей. Несмотря на то, что они тоже были немцы, высокий авторитет в городе помог им избежать репрессий. Мария помогала по дому, одновременно учась на счетовода. Молодая девушка плохо говорила по-русски, это затрудняло учёбу и делало её очень уязвимой в непростое для страны время — приближалась Великая Отечественная война. Четырёхлетнее образование счетовода она так и не получила, не успела.

В 1941 г. после начала Великой Отечественной войны вновь началась волна гонений на лиц немецкой национальности.

По мере нарастания напряжённости между гитлеровским и сталинским режимами положение российских немцев всё более ухудшалось. Было положено начало русификации.

Огромная волна арестов и расстрелов среди немцев пришлась на первые месяцы после германского нападения на СССР, когда огромные потери Красной армии провоцировали поиск виновных.

Вторая мировая война нанесла немецкому меньшинству смертельный удар. Было депортировано 800 тыс. немцев, более 400 тыс. уже находилось, вольно или не вольно, в Азиатской части СССР.

Мария была отправлена в Шарыповский район⁸, где решался вопрос о дальнейшей судьбе «обрусевших» немцев. Здесь происходило формирование так называемой трудармии. После распределения Мария попала в Красноярский край под Дудинку.

В 1942 г., доплыв до Дудинки по Енисею, всех трудармейцев запрягли в сани вместо лошадей или собак. В санях находились вещи новых работников трудовой армии. У Марии из личных вещей была подушка, валенки и коротенькая шубка. Рядом с санями бежала свора собак и шли конвоиры. Таким образом всех людей гнали до мыса Входного. (Показывает на карте Красноярского края.) Дочь Марии Генриховны — Северина Михайловна в 1997 г. пролетит этот путь на вертолёте. Она не могла успокоиться, пока своими глазами не увидела ту «дорогу», по которой её молоденькая худенькая мама из последних сил тянула тяжёлые сани.

В большинстве лагерей трудармии царил произвол. Слово «фриц» в значении «враг» или «фашист», «гитлеровец» было в обиходе не только у малообразованных подчинённых, но и у руководящего персонала.

Условия жизни и труда спецпереселенцев на Севере оказались невыносимо тяжёлыми. На мысе не было никаких домов, и поэтому люди жили в палатках. Каждая палатка была разбита простынями на четыре части, в каждой жила семья. Зимой, когда начиналась пурга, обязательно кто-нибудь из мужчин оставался дежурить ночью на улице, под навесом, чтобы утром раскопать занесённые снегом палатки. И без того суровая погода Крайнего Севера усугублялась ветрами с Северного Ледовитого океана. Мария своими глазами видела, как людей за один миг смывало волной, и помочь было невозможно.

Поселившись на мысе, Мария стала работать рыбачкой, как и десятки других женщин со всего Советского Союза. Она входила в состав трудовой армии, и поэтому выезд был запрещён. За самовольный выезд из мест обязательного поселения без специального разрешения Министерства внутренних дел определялась мера наказания в 20 лет каторжных работ.

Один из советских функционеров Я.М.Рознин так определил статус спецпереселенцев: «Следует твёрдо помнить, что спецпереселенцы есть социально-опасный элемент, который находится на известном режиме людей, лишённых гражданских и политических прав. Расценивать их как местное население не следует»⁹.

Так писал человек, который, конечно же, знал, что эти люди не совершали никаких преступлений, а были высланы как якобы «классово чуждые элементы». Документы того времени свидетельствуют, что советские руководители намеревались максимально использовать спецпереселенцев в качестве дешёвой рабочей силы. На первом месте для них стояли производственные задачи, а вовсе не проблемы обеспечения людей всем необходимым для проживания в суровых северных условиях.

Поселившимся на мысе людям приходилось питаться добытой ими пищей, т.е. рыбой, олениной, зайцами, песцами. На каждый день была норма продуктов, которую позволялось съесть. Эта норма зависела от бригадира.

В 1942 г. для Марии была сделана лодка, которая носила её имя. Лодку сделал некий Михаил Храмов, который был капитаном небольшого корабля и плавал на мыс за продуктами. Впоследствии он станет мужем Марии, и они проживут долгую и счастливую жизнь. Но здесь следует рассказать о том, как Михаил Храмов, будущий отец моей собеседницы, попал в Норильск.

Сын одного из богатых судовладельцев Астрахани, он в 1923 г., после прихода большевиков в город, затопил все семейные корабли по приказу своего деда. В 1937 г. Михаила, так же как и Марию, направляют на спецпоселение в Норильск, где он работает в Геологической партии вместе с Н.Н.Урванцевым. Имея высшее инженерно-геологическое образование, он был для строящегося комбината и города ценнейшим кадром. Однако покидать Норильск он также не имел права. Кроме работы в геологической партии, Михаил Храмов занимался ещё и снабжением геологической партии продовольствием.

Михаил и Мария познакомились годом раньше, но оформлять отношения не спешили: Михаил был на 15 лет старше Марии. Всё решил случай.

Итак, в обычный день Михаил поплыл за очередной партией продуктов. Когда он подплывал к мысу, неожиданно начался шторм. В это время Мария рыбачила с тремя женщинами на лодке, подаренной ей Михаилом, но лодка перевернулась, и все находившиеся в ней рыбачки начали тонуть. Увидев это, Михаил и его моряки нырнули в воду. Все девушки были спасены. После этого происшествия Михаил сделал Марии предложение. Удивительно, но моряки, спасшие девушек, впоследствии стали их мужьями.

Норильск. Пурга

Поскольку в 40-х гг. в Норильске, и тем более на мысе Входном, не было ЗАГСов, приходилось жить без регистрации брака вплоть до 1947 г.

Марии нельзя было выехать в Норильск, т.к. рабочим трудовой армии нельзя было покидать место поселения. После окончания войны выселение было подтверждено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. о том, что немцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, финны, латвийцы и др. выселены в предназначенные для них отдалённые районы Советского Союза навсегда. Возможность выехать с мыса появилась у Марии только в 1954 г., т.к. 13 августа 1954 г. вышло постановление Совета Министров СССР «О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков и др. лиц» (в том числе и немцев).

Однако после рождения в 1944 г. сына Миши, при помощи Н.Н.Урванцева, который имел авторитет в городе, Марии удаётся вместе с мужем переехать в Норильск, т.е. поселиться на Вальке. Об этом свидетельствует справка Управления кадров комбината о том, что т. Айрих Мария Генриховна работала на центральном промысле мыса Входной рыбопромыслового отдела управления подсобных хозяйств Норильского комбината с 29 сентября 1942 г. до 1 июля 1945 г.

Уже на Вальке рождается второй ребенок — дочь Северина. Своим необычным именем она обязана Николаю Николаевичу Урванцеву — геологу и первопроходцу Таймырских земель, который, придя в гости к Храмовым и увидев новорождённую, предложил: «Назовем её северным именем, потому что родилась она на Севере, сама она такая беленькая, как снежок, и звать её будут Севериной». Молодая семья согласилась.

Нет уже Николая Николаевича Урванцева, нет и отца — Храмова Михаила Кузьмича, а дочь Северина хранит в памяти всё, что когда-то рассказали ей отец и мать.

В 1947 г. Михаил с большим трудом устраивает свою жену работать дежурной на ванны Никелевого завода, где Мария проработала до 1967 г. В этом же 1947 г. Михаил Кузьмич и Мария Генриховна официально зарегистрировали брак.

Восход солнца на Крайнем Севере

В 1956 г. в судьбе многострадальной Марии произошло радостное событие — она нашла сразу всех своих родственников. Все они проживали в селе Баево Алтайского края, кроме Ивана Генриховича, который находился в Средней Азии. В селе Баево жили в основном одни немцы.

Учитель. В 1956 г. вся семья после долгой разлуки собралась вместе, т.к. Мария получила право выезда на материк. Дело в том, что после визита канцлера ФРГ Конрада Аденауэра в сентябре 1955 г. и установления дипломатических отношений между Москвой и Бонном был издан Указ о снятии режима спецпоселения.

Северина Михайловна до сих пор до мельчайших подробностей помнит свой первый приезд на материк.

Северина Михайловна. Было мне тогда 11 лет. Я впервые увидела самолёт, много травы, много деревьев — всё мне казалось удивительным и просто сказочным.

На встречу приехало 60 человек родственников. Не один день они рассказывали о том, как сложилась их жизнь. Я ничего не понимала, т.к. не знала немецкого, а тёти и дяди, долго не говорившие на родном языке, всё рассказывали и рассказывали. Иногда они вдруг все вместе начинали плакать, потом обнимать друг друга, потом опять рассказывать. Меня больше волновало яркое солнце, цветущая зелень, птицы, много цветов и вся та красота природы, которую я увидела впервые.

Ученик. Мария Генриховна вернулась с мужем в это село, к своим родственникам только в 1967 г., чуть раньше, 29 августа 1964 г. было принято постановление о политической реабилитации немцев — политический жест по отношению к ФРГ.

Позади остался Норильск, Север, в котором прошла молодость и наступила старость. Она не ропщет на судьбу, и вообще мало говорит, то ли до сих пор не может разговаривать на чисто русском языке, то ли нет у неё больше сил что-то доказывать. Так и живёт, не зная всех своих льгот, а значит, не пользуясь ими. Радуется тому, что вновь оказалась с родными.

Учитель. Но вернёмся в 1953 г. После поездки в Алтайский край всей семье Храмовых снова пришлось вернуться в Норильск. (Что представлял из себя Норильск 1953 г., мы узнаем, посмотрев фрагмент документального фильма.) Северина Михайловна, расскажите, пожалуйста, об этом периоде жизни семьи.

Северина Михайловна. Поступив в школу № 1 в 1953 г., я на себе испытала то же, что когда-то испытала мама. Несмотря на то, что немецкое происхождение тщательно скрывалось, дома мама никогда не разговаривала на немецком языке, в школе знали, что я — немка. Дети дразнили меня самыми обидными словами. Характер у меня был твёрдым, но дома я давала волю своим чувствам и постоянно задавалась вопросом: почему? Мама, как могла, успокаивала меня, но это не помогало. Мама, с детства испытавшая на себе тяготы и лишения, «груз» немецкой национальности, научилась прятать личные переживания и вести себя так, как советовал Тютчев — «Молчи, скрывайся и таи...». Но я не хотела молчать, потому что не чувствовала за собой никакой вины.

Часовня на месте кладбища заключённых Норильлага

Я до сих пор с теплотой вспоминаю директора школы № 1 Бориса Даниловича Сухомлинова, который не раз подбадривал меня, встречая плачущей в коридоре школы.

Сильно невзлюбила меня учительница пения. В день смерти Сталина всех детей выстроили на линейку, нам прикалывали значки с портретом Сталина и заставляли плакать. Но я, зная, какую роль сыграл этот человек в судьбе моей мамы, не могла и не хотела плакать. Видя это, учительница пения сначала уколола меня значком, ударила указкой по рукам. Но это не помогло, я всё равно не заплакала.

Со временем меня оставили в покое, но только в школе рабочей молодёжи я смогла достойно продолжить обучение. После её окончания я поступила в торговый техникум.

Учитель. Северина Михайловна более 30 лет работала в норильской торговле. За многолетний труд имеет много благодарностей.

1 июля 2007 г. на московском Донском кладбище открыли памятник репрессированным немцам

Как много тяжелейших испытаний выпадало на долю этой семьи. История семьи Айрих стала частью истории нашего государства — причём одного из самых трагических её периодов.

Здесь многое было пережито: в начале радость обретения новой родины и благополучная жизнь; революционные события и раскулачивание; переселение в Алтайский край и голод 1932—1933 гг. (в стране тогда умерло около 7 млн человек). Сталинские репрессии также не обошли стороной семью Айрих: были расстреляны отец семейства и мать.

Тяжёлую судьбу ссыльной испытала на себе и Мария Генриховна и её дочь Северина.

Жизненный путь семьи Айрих был не простым, но он был пройден с достоинством, его также достойно продолжают и следующие поколения. Самое главное, все они помнят свои корни, чтят память своих предков и благодарят Бога за испытания, которые с честью выдержали.

Примечания