Ришелье – «князь Церкви»
и государственный деятель

Арман Жан дю Плесси де Ришелье — один из самых ярких политических деятелей Франции. Хотя он жил около 400 лет назад, ученые-историки не перестают интересоваться его деятельностью и по-прежнему выходит много трудов, посвященных жизни знаменитого кардинала. И в то же время на русском языке нет специальных монографий, посвященных оценке Ришелье как «князя Церкви» — епископа, а затем кардинала, ставшего первым министром Франции.

В нашей работе мы стремились охарактеризовать церковную карьеру Ришелье, а также оценить его действия в отношении гугенотов во внутренней политике и его позицию по отношению к Габсбургскому блоку католических государств во внешней политике. Для написания данной работы мы пользовались различными источниками. Например, наиболее общее представление о жизни Ришелье дает книга с одноименным названием из собрания «Жизнь замечательных людей», написанная В.Л.Ранцовым, и книга А.Р.Андреева «Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье». Наиболее глубоким и исчерпывающим изданием является книга П.П.Черкасова «Кардинал Ришелье». Автор, опираясь на большой фактический материал, рассказывает о дипломатии Ришелье, его внешней и внутренней политике; показывает, что деятельность кардинала Ришелье, как любого крупного реформатора, вызывала противоречивое отношение к нему и при жизни и после смерти. Оценка деятельности и характера знаменитого француза содержится также в мемуарах его современников — герцога де Ларошфуко и кардинала де Реца. А книга Мишеля Кармона «Мария Медичи» помогает нам узнать о том влиянии, которое эта королева оказала на карьеру Ришелье. Сам же кардинал в своем «Политическом завещании», характеризуя Францию в начале 20-х гг. XVII в., указывает задачи, которые стояли перед ним в начале правления.
Арман Жан дю Плесси де Ришелье (1585—1642) был сыном сподвижника короля Генриха III, который и после пресечения династии Валуа верой и правдой служил следующему королю Генриху IV Наваррскому.
В 1590 г. Франсуа де Ришелье умер, оставив пятерых детей. Арману тогда было 5 лет. Мать будущего кардинала большое внимание обращала на религиозно-нравственное воспитание детей. Начальное образование Армана было доверено настоятелю местного аббатства.
Через несколько лет мальчик поступил в Наваррский колледж в Париже, обучение в нем было преимущественно светским.
К моменту окончания колледжа Арман блестяще знал латынь, хорошо говорил по-итальянски и по-испански, прекрасно знал историю.
Светское воспитание юноши продолжилось в академии Плювинеля, однако в 1602 г. Ришелье унаследовал право на Люсонское епископство и должен был оставить академию, хотя интерес к воинскому искусству и светской жизни у него сохранялся.
Наследственное право на Люсонское епископство было предоставлено в 1584 г. еще отцу Армана. Французская церковь обладала определенной автономией от Рима, и король мог назначать на высшие церковные посты своих ставленников, кандидатуры которых потом утверждались Ватиканом. Поскольку государственная казна была пуста, Генрих III решил награждать своих приближенных аббатствами и епископствами, приносившими их владельцам неплохие доходы.
Семья Ришелье получала часть средств епископства через своих временных администраторов, причем было официально объявлено, что в дальнейшем, по достижении соответствующего возраста, средний сын в семье — Альфонс — станет епископом Люсонским. Однако в 1602 г. Альфонс решительно отказался от епископской митры, принял постриг и удалился в известную строгостью своего устава картезианскую обитель. Сюзанна де Ришелье умоляла своего следующего сына Армана спасти семью от разорения и принять духовный сан. «Да исполнится воля Божья! — пишет он своему дяде. — Я на все согласен ради блага церкви и славы нашей семьи».
С редким прилежанием Ришелье занимается углубленным изучением теологии в Наваррском колледже, берет уроки у известного богослова Жака Эннекена, много работает самостоятельно. Летом 1606 г. он получает степень магистра богословия, просит ректора Сорбонны предоставить ему отсрочку в учебе, а затем в качестве соискателя епископского звания отправляется в Рим.
Город поразил юношу своим величием и дал урок относительной религиозной терпимости: христиане уживались там с мусульманами и евреями. Ришелье с головой уходит в жизнь папского двора, принимает участие в теологических и литературных диспутах. Всех поражает его уникальная память: в присутствии папы он смог слово в слово повторить услышанную во дворце проповедь, а затем тут же произнес собственную проповедь, столь убедительную и яркую, что слушатели были в полном восторге.
Папа Павел V распорядился ускорить утверждение юноши в сане епископа, хотя он не достиг еще положенных для этого 23 лет. Церемония прошла успешно 17 апреля 1607 г. При этом папа якобы сказал: «Справедливо, чтобы человек, обнаруживший мудрость, превосходящую его возраст, был повышен досрочно». Однако известный бытописатель эпохи Таллеман де Рео рассказывает другую историю: «Папа спросил его [Ришелье], достиг ли он положенного возраста; юноша ответил утвердительно, а после церемонии стал просить у святого отца прощения за то, что солгал ему… Папа заметил тогда: «Questo giovane sara un grand furbo [Этот молодой человек будет со временем большим плутом (пер. с итал.)]».
Вскоре новый епископ вернулся в Париж. Там осенью 1607 г. он стал бакалавром теологии и был принят в члены Сорбонны. Его попытка сделать карьеру при дворе не удалась, Ришелье не имел там весомой поддержки и был вынужден наконец уехать в Люсон.
Итак, Ришелье была доверена епархия. Пользуясь выражением де Реца, «он был благочестив в меру земных требований»¹, а свою службу воспринимал как необходимый трамплин для восхождения к вершинам власти. Ришелье было с кого брать пример: в период Реформации и Контрреформации служители церкви играли в государстве весьма заметную роль. Канцлер-кардинал Дюпра, кардиналы Лотарингский и дю Перрон имели огромное как духовное, так и политическое влияние.
Свою деятельность в епархии епископ Люсонский начал с наведения порядка в среде духовенства в соответствии с правилами, принятыми Тридентским собором. Этот собор Католической церкви проходил с перерывами с 1545 по 1563 г. и принял решения о неприкосновенности догматов католицизма, о предании анафеме учений протестантов и т.д. В Триденте таким образом была создана настоящая программа Контрреформации.
Ришелье напомнил духовенству о его обязанностях. Священнослужители не должны посещать ярмарки, торговать, участвовать в азартных играх. Приходские священники каждое воскресенье преподают катехизис и читают молитвы и 10 заповедей не на латинском, а на французском языке, чтобы все их понимали. Одна из задач — добиваться принятия причастия верующими раз в месяц.
Епископ прилагал большие усилия, чтобы поднять авторитет местного духовенства и католического учения. Чтобы изложить основы христианской веры в доступной народу форме, он написал небольшую книгу «Воспитание христианина», опубликованную в 1618 г. Книга стала очень популярна во Франции и была переведена на другие языки.

Мария Медичи

Ришелье тщательно контролировал новые назначения священнослужителей в своей епархии. Чтобы повысить образовательный уровень духовенства, епископ Люсонский создал семинарию. Однако главной проблемой по-прежнему оставались взаимоотношения с гугенотами.
Религиозная обстановка во Франции в начале XVII в. была сложной. В стране существовало два вероисповедания: католицизм и протестантизм. По разным подсчетам от 5—6% (как указывает Роберт Кнехт²) и до 10%(по сведениям Мишеля Кармона³) французского населения составляли протестанты. Их большая часть проживала на юге, в полуокружье от Ла-Рошели на западе до Валанса на востоке.
Иногда утверждают, что Нантский эдикт, изданный королем Генрихом в 1598 г., разрешил религиозный вопрос во Франции, гарантировав терпимость в отношении гугенотов. На деле же проблема оставалась неразрешенной. Нантский эдикт обманул ожидания многих протестантов Он не поставил их церковь на один уровень с католической. Гугеноты могли совершать богослужения только в специально отведенных местах. Эдикт предусматривал восстановление католических церквей там, где таковые были разрушены, открытие мужских и женских монастырей и возвращение католическому духовенству отнятого у него имущества. Совершенно неверно считать, как это часто встречается, что Нантский эдикт создал «государство в государстве», так как королевские гарантии (200 крепостей), на которые ссылаются в данном случае, были всего лишь личными обещаниями Генриха IV, они не связывали никакими обязательствами его наследников.
В то время как гугеноты продолжали выступать против перехода в католичество и выказывать неприятие других католических догм, авторы католических памфлетов доказывали, что протестантизм во Франции выжил исключительно благодаря королевскому милосердию. «Католическая вера, — заявлял один из них, обращаясь к гугенотам, — является основным законом страны, религией наших отцов и наших королей; вашу веру просто терпят как гнойник на теле Франции».
Ришелье, выросший в Пуату, провинции, где гугеноты составляли немалую долю населения, хорошо их знал. Он понимал, что полное уничтожение протестантизма невозможно, но мечтал о ликвидации его политического влияния. Вспоминая о начале своей карьеры в книге «Метод обращения тех, кто отделил себя от церкви», опубликованной в 1651 г., кардинал писал: «Более тридцати лет назад, выполняя обязанности епископа в люсонской епархии, вблизи Ла-Рошели, я часто думал… о всевозможных средствах, которые позволили бы привести этот город в повиновение королю. Эти мысли возникали тогда в моем сознании как мечты или пустые фантазии, но с тех пор Господь совершил то, что мне раньше представлялось лишь химерой…»⁴.
Первое публичное заявление Ришелье относительно гугенотов прозвучало во время рукоположения его епископом Люсона в 1609 г. Обращаясь к своей пастве, он сказал: «Я знаю, что здесь присутствуют люди, не согласные с нами в вопросах веры. Я надеюсь, что мы сможем объединиться в любви к Богу. Я сделаю все, что в моих силах, дабы достичь этого на пользу, как им, так и нам, и одобрения королем, которому мы все обязаны служить».
Но все же, несмотря на примирительные слова, отношения Ришелье с гугенотами в его епархии далеко не всегда были безоблачными. Он потребовал, чтобы протестанты подыскали себе другое место, когда те начали строить церковь неподалеку от кафедрального собора, и предложил им компенсацию. Гугеноты отказались и обратились с запросом к правительству, но в конце концов должны были подчиниться. Они обвиняли Ришелье в том, что он притесняет их различными способами: настаивая, чтобы ему кланялись, когда он проходит мимо их церкви, добиваясь отставки со своего поста сержанта, «доброго старого человека», из-за его вероисповедания, и устраивая повторное крещение людей, которые уже прошли обряд крещения в качестве протестантов.
Но католики тоже имели причины жаловаться, если верить меморандуму тайного королевского агента в Пуату за 1608 г. Составляя большинство населения, они, однако, далеко не всегда могли спокойно совершать богослужения рядом со своими соседями — гугенотами. Епископ несколько раз жаловался королю на ущерб, нанесенный ими храмам и другим церковным зданиям. Другим поводом для раздражения у католиков был отказ гугенотов платить определенные налоги.
В мае 1611 г. в Сомюре собралась Протестантская ассамблея. Регентша Мария Медичи через своих представителей попросила делегатов назначить шесть человек, которые бы защищали их интересы при дворе, и затем разойтись. Но ее не стали слушать и, в свою очередь, объявили ассамблею постоянной, направив регентше различные требования. Они были настолько непомерны, по мнению Ришелье, что даже если бы весь Королевский совет состоял из протестантов, то и тогда их нельзя было бы выполнить⁵.
Ришелье всегда четко различал религиозный нонконформизм и политические призывы к мятежу. Он сомневался в том, что можно заставить гугенотов обратиться в католицизм, и в то же время был убежден, что им нельзя позволить не подчиняться короне. Так он был возмущен словами протестантского священника, адресованными канцлеру, что если гугенотам откажут в их требованиях, то они возьмут это без спросу. «Этого наглеца, — писал он, — следовало бы арестовать. Позже его можно было бы освободить в знак королевского милосердия, но после того, как власть и авторитет короля были бы подтверждены самым наглядным образом».
Ришелье неуклонно отстаивал свое мнение в послании Генеральным Штатам 1614 г. Гугеноты, прибегнувшие к насилию, считал он, должны быть сурово наказаны, других же следует оставить в покое. «Единственное, чего мы желаем, — это обратить их в католическую веру, — добавил он, — и достичь того можем нашим собственным примером, учением и молитвами — единственным оружием, которым мы владеем, чтобы бороться с ними».
В качестве епископа Ришелье, разумеется, был обязан пытаться обратить еретиков в католичество. Он добивался этого, поощряя деятельность миссионеров и сочиняя трактаты против гугенотов, разрешил ораторианцам и капуцинам обосноваться в Люсонском диоцезе, чтобы предоставить им все возможности для проповеднической деятельности. Капуцинам сопутствовал особый успех. В октябре 1622 г. они обратили в католичество многих гугенотов Пуату, даже в поместьях их лидера Рогана, где мессу не служили уже лет шестьдесят.
Личным вкладом Ришелье в борьбу против ереси явилась книга, озаглавленная «Основы веро учения Католической церкви, защищаемые от сочинения, адресованного королю четырьмя пасторами так называемой реформированной церкви» (1618). В предисловии Ришелье указывал на то, что его цель не обижать гугенотов, а излечивать их. Он не приемлет только их доктрины, а не лично их, к ним он не испытывает ничего, кроме добрых чувств.
Книга Ришелье состояла из 19 глав: 14 — представляли подробные ответы на обвинения, высказанные пасторами; оставшиеся 5 претендовали на объяснение того, почему все должны питать отвращение к протестантской вере. Согласно Ришелье, Реформация воскресила еретические учения древности и открыла двери всем порокам. Критикуя высказывание Лютера: «Мы свободны от всяких законов», епископ заявил, что эта идея «учит презрению к власти и церкви, к королям и судебным властям, попранию законов, внушая каждому, что нет таких законов, которые совесть обязывала бы выполнять»⁶. В то же время в обращении к молодому королю Ришелье призывал к политической терпимости и благоразумию, утверждению «мира и покоя в своем государстве».

Людовик XIII

В теологическое наследие кардинала вошли также проповедующие христианскую мораль «Синодальные ордонансы» (1613) и «Наставление христианина» (1618). Посмертно был опубликован «Трактат о совершенствовании христианства» (1646). В своих трудах и проповедях Ришелье осуждал еретиков и колдунов. В то же время сам он был глубоко суеверным человеком: верил в счастливые и несчастливые приметы, в предсказания астрологов, в силу амулетов. У Ришелье было слабое здоровье, и он старался поправить его не только лекарствами, но и магическими средствами: как утверждают его биографы под рубашкой во время обострения болезней кардинал носил ладанку с порошком из толченых человеческих костей. В «Наставлении христианина», опубликованном не только во Франции, но и во многих европейских странах, Ришелье проповедует строгость нравов и святость брака. Всякий брак, заключенный без отцовского благословения, объявляется смертным грехом⁷.
Новая возможность отличиться, обратить на себя внимание у Ришелье появилась после созыва в 1614—1615 гг. Генеральных Штатов. Люсонский епископ был одним из депутатов от духовенства и получил возможность 23 февраля 1615 г. выступить с речью на церемонии закрытия.
Прежде всего Ришелье выразил благодарность королю за предоставленную возможность изложить проблемы, волнующие французское духовенство. Он указал на снижение влияния церкви, на ухудшение материального положения ее служителей, на неграмотность священников. Не без умысла епископ нарисовал мрачную картину положения Католической церкви и духовенства, лишенного «чести и имущества». Чтобы исправить положение, король может освободить церковь от налогов, защитить ее от власти судей и других чиновников. В речи отчетливо прозвучал призыв к более широкому участию церкви в государственном управлении⁸. Коллеги Ришелье одобрительно внимали словам епископа Люсонского. Никому тогда не пришло в голову, что Ришелье имеет в виду не столько церковь, сколько себя лично.
Та же часть речи Ришелье, которая затрагивала протестантизм во Франции, была отмечена умеренностью и взвешенностью. Ришелье не хотел уничтожения новой веры. Уже тогда он считал возможным мир между протестантами и католиками, — разумеется, при условии неукоснительного соблюдения первыми законов государства.
Кроме того, епископ в своей речи польстил «мудрой правительнице» Марии Медичи, которая обратила внимание на Ришелье и сделала его своим приближенным.
Католическое духовенство полагало, что Нантский эдикт должен быть проведен в жизнь в областях, где гугеноты были сильны, и напугалось, узнав о положении дел в маленьком, независимом графстве Беарн, где имуществом церкви владели еретики, а католическое богослужение находилось под запретом. Соответственно, Генеральные Штаты потребовали восстановления католичества в Беарне и даже полного присоединения территории графства к Франции.
В августе 1620 г. король повел свою армию на юг и восстановил там католическое богослужение.
В декабре 1620 г. на чрезвычайной ассамблее в Ла-Рошели гугеноты решили сопротивляться правительству, если понадобится с применением силы. Протестантская Франция была разделена на восемь округов под верховным командованием Анри де Рогана.
Между тем королевский крестовый поход набирал силу. 15 апреля 1622 г. королевские войска разгромили армию гугенотов под командованием Субиза. В середине лета 8 тысяч солдат короля стали лагерем близ стен Ла-Рошели и, кроме того, осадили другую гугенотскую твердыню — Монпелье. Анри де Роган не отважился дать королю сражение. Со своей стороны, Людовик XIII был озабочен положением дел в Италии, за влияние на которую издавна боролись Габсбурги и французские короли. Таким образом, и гугеноты, и католики стремились к миру.
19 октября 1622 г. мирный договор в Монпелье повторяет уступки, предоставленные протестантам Нантским эдиктом, но запрещает проведение политических ассамблей и оставляет протестантам только две крепости — Ла-Рошель и Монтобан.
Этот мир не удовлетворил никого: ни протестантов, ни католиков. Единственными победителями оказались Мария Медичи и Ришелье. 5 сентября 1622 г. тридцатисемилетний епископ Люсонский стал кардиналом. В поздравлении, которое пришло от папы Римского, Григорий XV наставляет Ришелье: «Продолжай возвышать престиж церкви в этом королевстве, искореняй ересь. Наступай на аспидов и василисков. Таковы большие и важные услуги, которых требует и ожидает от тебя римская церковь»⁹. Кардинал принимал все поздравления сдержанно, сделав исключение лишь для короля, которому он направил благодарственное письмо. Сам же Ришелье считал кардинальское звание, прежде всего, способом добиться государственной власти.
В 1624 г. король Людовик XIII сделал кардинала своим первым министром. В своем «Политическом завещании» Ришелье писал позже о том положении, в каком была Франция в это время: «Когда Вы, Ваше Величество, вознамерились дать мне доступ в советы Ваши и участие в ведении Ваших дел, то я могу сказать поистине, что гугеноты разделяли государство с Вашим Величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были Вашими подданными, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя так, как будто они были государями» ¹⁰.
Далее Ришелье формулирует стоящие перед ним задачи: «Я Вам обещал употребить все свое искусство и всю власть, которую мне дать изволили, на истребление гугенотского общества, на сражение гордости знатных вельмож, на приведение в должность всех Ваших подданных и на возвышение Вашего имени в чужих народах на такую ступень, на какой ему быть надлежит»¹¹. «Он задумал укрепить власть короля и свою собственную», — как справедливо замечает современник кардинала, будущий герцог де Ларошфуко¹².
К тому времени, когда кардинал Ришелье возглавил Королевский совет, он свободно разбирался в тех группировках и партиях, которые существовали при дворе Людовика XIII.
Их было две: партия «святош» (les devotes) и «добрых французов» (les bons franсais). Партия «святош», в которую входили Мария Медичи, кардинал Берюль и другие влиятельные особы, выступала за то, чтобы политика Франции — как внешняя, так и внутренняя — руководствовалась только интересами католицизма. «Добрые французы» же, представленные в основном дворянством, отвергали как гугенотский сепаратизм, так и папский универсализм, настаивая на защите исключительно национально-государственных интересов. Приверженцы этой партии, как отмечал французский исследователь Виктор Тапье, «желали, чтобы политика короля, прежде всего, была французской, независимой и диктовалась лишь только интересами государства»¹³.
Возвышение Ришелье «святоши» считали своей крупной победой, ведь кардинал, «князь Церкви», ближайший советник Марии Медичи, друг кардинала Берюля, просто не может не быть своим.
Если бы они знали, как жестоко ошибались… Впрочем, «добрые французы» ошиблись не меньше, приняв Ришелье за своего противника. Образцом политического деятеля для кардинала был Генрих IV, на первое место ставивший национальные интересы Франции и отстаивавший их перед Римом или соседями-Габсбургами.
Находясь длительное время среди «святош» и считаясь одним из них, кардинал не сразу решился изменить государственную политику. Ришелье раздирали сомнения, он опасался открытого конфликта с Марией Медичи и ее сильным и влиятельным кланом. Первые 3—4 года своего правления кардинал, как мог, старался сохранить лояльные отношения с партией «святош», хотя его политика уходила все дальше от пути, уготованном ей Марией Медичи и ее окружением. Все это время он настойчиво и твердо старался упрочить свое положение при короле, обезопасить себя от неизбежных, как он считал, в будущем нападок на него. Надо сказать, действия кардинала были умелыми, и король проникался все большим уважением к своему первому министру.
Незадолго до похода на Ла-Рошель в беседе с папским нунцием кардиналом Спада Ришелье шутливо заметил: «В Риме на меня смотрят как на еретика. Очень скоро меня там канонизируют как святого». Его действительно обвиняли в безразличии к делу католицизма, награждая прозвищами «кардинал гугенотов», «кардинал от государства». Наверное, в чем-то они были правы, ведь хотя Ришелье всегда был истым католиком и деятелем церкви, он гораздо больше напоминал политика, государственного деятеля.
Терпимый в вопросах вероисповедания, Ришелье не шел ни на какие компромиссы, когда дело касалось утверждения абсолютизма в государстве. Всю свою жизнь он самым решительным образом боролся с оппозицией, тем более организованной. Кардинал всегда подчеркивал: «До тех пор пока гугеноты разделяют власть во Франции, король никогда не будет хозяином в своей стране и не сможет предпринять какие-либо успешные действия за ее пределами».
Ришелье считал необходимым проявление твердости по отношению к мятежным подданным. Без этой твердости, заявил кардинал, «король не будет располагать абсолютной властью в своем королевстве; он не сможет установить в нем порядок, которого требуют его совесть и его народ; не сможет также смирить гордыню грандов, которыми будет трудно управлять до тех пор, пока они будут оглядываться на Ла-Рошель, как на цитадель, под сенью которой можно безнаказанно выражать свое недовольство».
Гугеноты видели в короле Карле I своего покровителя, и Ла-Рошель направила к нему послов. В 1627 г. фаворит и министр Карла I Джордж Вильерс герцог Бекингем снарядил морскую экспедицию против Франции, однако она закончилась провалом. Уход англичан позволил Людовику XIII направить все силы на осаду Ла-Рошели. Приняв командование над армией 12 октября, он решил блокировать весь город. Ларошельцы не могли рассчитывать самостоятельно, без помощи извне, снять блокаду. Они уповали главным образом на Англию, одновременно также ожидали помощи от собратьев по вере из Южной Франции. Однако многие гугенотские города отказались поддержать его мятеж. Отправленный на помощь ларошельцам английский флот под командованием графа Денди не предпринял серьезной попытки прорвать блокаду. 10 февраля 1628 г. Людовик XIII возвратился в Париж, возложив руководство военными операциями на Ришелье в качестве своего генерал-лейтенанта. С помощью своего друга, прозванного «серым кардиналом», отца Жозефа, Ришелье всецело посвятил себя порученному делу. Он опасался, что аристократы, командовавшие полками, не станут выполнять распоряжений священнослужителя, но те слишком завидовали друг другу, чтобы помешать ему.
К середине апреля Людовик XIII возвратился в лагерь. Ришелье вновь стал его главным советником и делал все возможное, чтобы усилить разногласия ларошельцев посредством пропаганды. 23 августа Бекингем был убит в Портсмуте, в то время как шла подготовка к другой экспедиции в помощь Ла-Рошели. Помощь прибыла в конце сентября, но не сумела прорвать королевскую блокаду города, вследствие чего стало ясно, что Карлу I не удастся выполнить всего обещания помочь ларошельцам. 26 октября крепость решила сдаться на милость короля.
Мнение советников короля разделились: одни были сторонниками сурового наказания мятежников, другие желали, чтобы наказание понесли лишь предводители. Ришелье высказывался за то, чтобы проявить милосердие. Ларошельцы, доказывал он, никогда не отрекались от своей верности в отношении короля. Милосердие принесет ему славу, облегчит капитуляцию гугенотов в центре страны.

Лувр. Здесь находились покои Ришелье

В конце концов король выбрал именно эту линию поведения. Ларошельцам были сохранены жизнь, имущество и вера, но отнюдь не укрепления и привилегии. Ришелье и папский нунций вслед за войсками въехали в город. В День Всех Святых Ришелье отслужил торжественную мессу в церкви Св. Маргариты. Управление крепостью было передано королевским чиновникам, а их доходы присвоены короной.
Что касается религии, то ларошельцы должны были согласиться с возрождением католичества. Корона разработала положение о реорганизации церковных округов, поддержке священнослужителей и патронаже Католической церкви над больницами. Протестантская церковь в центре города стала католической, хотя гугенотам и пообещали храм в том месте, где укажет король. Между 1628 и 1637 г. в Ла-Рошели обосновалось большое число религиозных орденов. Это совпало с резким ростом численности католического населения. Большую роль сыграло здесь постановление, запрещавшее гугенотам селиться в городе, если они не жили там до 1629 г. Для католиков таких запретов не существовало. Таким образом, к середине 1630-х гг. численность католиков в Ла-Рошели составила 10 000, а гугенотов — 8 000.
Падение Ла-Рошели в 1628 г. почти неизбежно вело к капитуляции гугенотов в центральных районах страны. 28 июня Людовик XIII издал эдикт Але. Хотя его часто именовали «мир», на самом деле это был акт прощения и помилования. Он продублировал Нантский эдикт, но лишь в его основной части. Дополнительные статьи, гарантировавшие гугенотам политические и военные права, были аннулированы. Людовику XIII нетрудно было бы полностью отменить Нантский эдикт, но кардинал считал нужным не раздражать лишний раз союзников Франции в Тридцатилетней войне — протестантских князей Священной Римской империи¹⁴.
После отъезда Людовика Ришелье еще на некоторое время остался в Лангедоке, чтобы завершить установление мира в провинции. Торжествуя, он написал Людовику: «Источники ереси и мятежа теперь уничтожены»¹⁵. Гугеноты не являлись больше политической силой, но оставались важным религиозным меньшинством. Теоретически государство признавало их право отправлять богослужение по протестантскому обряду, но период с 1629 по 1685 г. ознаменовался гонениями в отношении гугенотов. И все же, несмотря на все преследования, общая численность гугенотов между 1630 и 1656 гг. не уменьшилась, напротив, даже возросла. Таким образом «мир» в Але не покончил с ними, он всего лишь уничтожил так называемую гугенотскую республику.
Разрыв кардинала со «святошами» наметился после взятия Ла-Рошели, когда влияние и авторитет Ришелье значительно возросли. Все обратили внимание на то, что король в обращении к народу особенно отметил «очень дорогого и горячо любимого кардинала де Ришелье».
Острые разногласия возникли как раз по вопросу о дальнейшей политике по отношению к гугенотам. «Святоши» считали, что протестанты должны лишиться всех прав, как гражданских, так и политических, считали, что «ересь» должна быть полностью искоренена. Кроме того, они требовали сближения с Испанией и Италией в условиях происходившей в Европе войны.
Несмотря на все это, кардинал Ришелье не обнаруживал желания изгонять «ересь» за пределы государства, а также подвергать гугенотов политическим гонениям. Напротив, он хотел сделать из них «настоящих французов», столь же ревностных подданных, как и католики. Ришелье воспротивился также сближению с Мадридом и Веной, предпочтя сохранить союз с протестантскими государствами. Как во внутренней, так и во внешней политике кардинал руководствовался национально-государственными интересами, а не религиозно-идеологическими соображениями.
Ришелье был озабочен религиозным расколом во Франции вплоть до конца своей жизни. В 1640 г. Мазарини обнаружил, что кардинал в минуты отдыха имел обыкновение кое-что записывать относительно важных дел. Это свидетельство было подтверждено посмертной публикацией в 1651 г. трактата «Метод обращения тех, кто отделил себя от церкви». В этой работе Ришелье остановился на основных догматах католической веры и попытался перетянуть на свою сторону кальвинистов, указав на различия их и лютеранских доктрин, а также собственные противоречия.
В течение долгого времени кардинал желал организовать основательные дискуссии между теологами с обеих сторон, полагая, что истина восторжествует и приведет гугенотов обратно в лоно католичества. Но его намерение не нашло поддержки в Риме, который не верил в успех обсуждений такого рода с еретиками. Ришелье все же продолжал надеяться. В сентябре 1641 г. папский нунций Гримальди докладывал, что «лишь только мир был заключен, Его Высокопреосвященством всецело завладела мысль обратить французских еретиков в католическую веру и потому он нынче пытается ускорить процесс, желая, чтобы это произошло не только силой страха, но силой убеждения и благодаря священнослужителям, следуя за которыми, люди с легкостью обратятся к истинной вере» ¹⁶.
Но мир с Габсбургами при жизни Ришелье не был заключен, потому-то он, как считает Р. Кнехт, и не мог начать решительные действия, которые привели бы к религиозному единству.
Во внешней политике и дипломатии Ришелье показал себя столь же крупным политическим деятелем, как и во внутреннем управлении. Здесь он также сумел подняться на уровень понимания национально-государственных и общеевропейских интересов, отвергнув все навязываемые ему идеологические императивы. Политика Ришелье, считавшего своей целью возвышение Франции, объективно была направлена на установление равновесия в Европе, и в первую очередь на ликвидацию гегемонии Габсбургов. Решение этой задачи было тесно связано с утверждением светского характера межгосударственных отношений, отделением их от идеологического влияния теократии, то есть Римско-католической церкви в лице папы Римского, поддерживавшего своих неизменных союзников и защитников Габсбургов. С этой же целью кардинал вступает в войну с Испанией.
Войска Франции вторглись в Люксембург 8 мая 1635 г. Не за горами и первый успех. 19 мая французы наголову разбили испанский корпус. Эти успехи окрылили кардинала, и он мобилизовал еще ни много ни мало 100 тысяч человек. Но вскоре — провал кампании, потеря всех захваченных позиций.
И все же Франция не побеждена. Людовик организовал поход в Лотарингию. Однако уже через месяц он прекращает боевые действия в Лотарингии и возвращается в Париж в сильнейшем упадке духа.
Испанцы тем временем вторгаются в Бургундию и намереваются захватить Дижон. Но горстка смельчаков погасила наступательный порыв испанцев, мужественно обороняя крепость Сен-Жан-де-Лон на подступах к Дижону. Бургундия была спасена.
Увы, это — единственная удача, которая не могла повлиять на ход всей кампании, принимавшей для Франции поистине катастрофический характер. Угроза для Парижа нарастала с каждым днем.
И все-таки столица Франции была спасена. Но не первым министром, кардиналом де Ришелье, а человеком, никогда не проявлявшем такой политической воли, — королем Людовиком XIII. 4 августа 1635 г. Людовик XIII обращается к населению Парижа с призывом ко всеобщей мобилизации. Французские города спешили на помощь попавшей в беду столице, предоставляя людей и деньги. Кардинал Ришелье пребывает в полной растерянности и заговаривает с королем об отставке, но тот не соглашается. Король собрал армию и договорился с принцем Оранским, отвлекшим Испанию, что и спасло Париж.
Несмотря на все успехи, к концу 1636 г. положение Франции хотя и стабилизировалось, но все же оставалось достаточно тяжелым.
В это же время появляются первые планы созыва в Кёльне европейского мирного конгресса под эгидой папы Римского. Однако Урбан VIII перечеркнул их, заявив, что никогда не сядет за один стол с «еретиками» — голландцами и шведами. Попытки Ришелье убедить папу подняться над предрассудками ради достижения мира в Европе не увенчались успехом. Для Святого престола католическая Франция, олицетворяемая кардиналом-«отступником», была ничем не лучше протестантских Соединенных провинций или Швеции. Недвусмысленным выражением неприязни папского Рима к кардиналу Ришелье явился отказ понтифика возвести в кардинальский сан ближайшего помощника французского министра — отца Жозефа, несмотря на все его известные заслуги перед Римско-католической церковью и даже личное расположение папы.
Постепенно Ришелье приходит к выводу, что военная и политическая расстановка сил благоприятствует Франции. Начиная с 1638 г., Габсбурги постепенно утратили стратегическую инициативу, антигабсбургская коалиция начала одерживать победы. Однако Ришелье не пришлось увидеть окончание Тридцатилетней войны. Он умер 4 декабря 1642 г.
Князь Римско-католической церкви, кардинал Ришелье решительно пресек непомерные претензии папского Рима на некую особую роль, как во Франции, так и во всей Европе. Он ограничил даже экономические права церкви, в частности ее право на недвижимость. «Государство, — говорил Ришелье, — имеет реальные потребности, тогда как потребности церкви воображаемые и произвольные»¹.
Безусловно, Ришелье принадлежит к числу наиболее крупных и ярких фигур во французской истории, с которых началась собственно национальная политика Франции.
Следует отметить, что кардинал Ришелье смог подняться над узко-идеологическими предрассудками ради общенациональных интересов. Разгромив гугенотскую партию, кардинал не пошел на поводу «святош» и никогда не посягал на религиозные и гражданские права французских протестантов. И те и другие были для него прежде всего французами. Ришелье отклонил навязываемую ему идею создания религиозно однородной Франции. Характерно, что во Франции «эпохи Ришелье», в отличие от большинства других католических государств тогдашней Европы, не полыхали костры инквизиции, и в этом несомненная заслуга министра-кардинала, совершенно чуждого какого бы то ни было религиозного мракобесия и нетерпимости.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Кардинал де Рец. Мемуары. — М., Ладомир, 1997. — С. 57.
² Кнехт Р. Дж. Ришелье. Ростов-на-Дону. Феникс, 1997. — С. 117.
³ Кармона М. Мария Медичи. — Ростов-на-Дону. Феникс, 1998. — С. 93.
⁴ Цит. по: Черкасов П.П. Кардинал Ришелье. — М., Международные отношения, 1990. —
С. 44.
⁵ Кнехт Р. Дж. Указ. соч. — С. 123.
⁶ Цит. по: Черкасов П.П. Указ. соч. — С. 119.
⁷ Там же. — С. 44.
⁸ Андреев А.Р. Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье. — М., Белый волк, 1999. —
С. 47—49.
⁹ Черкасов П.П. Указ. соч. — С. 146—147.
¹⁰ Ришелье А.П. Политическое завещание. — М., Белый волк, 1999. — С. 154.
¹¹ Там же. — С. 155.
¹² Ларошфуко, Ф. де. Мемуары. Максимы. — Л., Наука, 1971. — С. 5.
¹³ Черкасов П.П. Указ. соч. — С. 204.
¹⁴ Блюш Ф. Людовик XIV. — М., Ладомир,1998. — С. 488.
¹⁵ Борисов Ю.В. Дипломатия Людовика XIV. — М., Международные отношения, 1991. — С. 34.
¹⁶ Цит. по: Ранцов В.Л. Ришелье. В кн.: Ришелье. Оливер Кромвель. Наполеон I. Князь Бисмарк. — М., Изд-во «Республика», 1994. — С. 37.

Виктория ДИЯНОВА,
преподаватель истории,
гимназия
«Лаборатория Салахова»;
Дмитрий ЗУБКОВ,
гимназист;
Александр СТЕПЫГИН,
гимназист,
 г.Сургут