Крах политического эгоизма

Обстоятельства вступления СССР во Вторую мировую войну

Цели урока

• Углубление и обобщение знаний учащихся по заявленной теме в проблемной и дискуссионной форме.
• Выработка учащимися собственной позиции в отношении проблемных моментов отечественной истории и формирование у них умения анализировать и обобщать факты, навыков построения самостоятельных умозаключений и выводов.

ХОД УРОКА

Учитель. С конца 1980-х гг. в нашей стране не утихают споры об обстоятельствах вступления СССР во Вторую мировую войну и о той роли, которую сыграл Советский Союз в предотвращении или, напротив, возникновении самой кровопролитной из всех войн в истории человечества. Некоторые издания весьма активно пропагандируют труды западноевропейских и американских историков, которые, наряду с вошедшей во все учебники мира датой вступления СССР в войну (22 июня 1941 г.), называют еще одну — 17 сентября 1939 г.: день, когда части Красной армии перешли границу терпящей поражение в войне с Германией Польши. В настоящее время трудно удивить кого-либо высказываниями о том, что СССР под прикрытием разговоров о мире проводил агрессивную политику в отношении соседних государств, что снабжавший Германию сырьем Советский Союз несет ответственность за развязывание данным государством мировой войны. При этом почему-то умалчивается о традиционном бизнесе Швеции, снабжавшей Германию всем необходимым — от руды до шоколада — во время и Первой, и Второй мировых войн, и о доказанных связях швейцарских банкиров с высшим руководством Третьего Рейха. Более того, утверждается, что в 1941 г. Сталин готовился первым начать войну против Германии и узнавшему об этих планах Гитлеру ничего и не оставалось, как нанести упреждающий удар по своему коварному союзнику.
Очень по-разному трактуется заключение в августе 1939 г. договора между СССР и Германией. Одни считают, что при всех минусах этого договора с его помощью Советскому Союзу удалось разорвать международную изоляцию и выиграть время, необходимое для перевооружения армии. Другие, напротив, утверждают, что из-за него СССР начал войну, не имея союзников. Третьи упрекают советских руководителей за то, что, заключив договор с Германией, они открыли Гитлеру путь на Восток.

На нашем уроке, используя исторические документы и мемуарную литературу, мы попытаемся понять политическую ситуацию, сложившуюся в Европе конца 1930-х — начала 1940-х гг. и выработать собственное отношение к событиям тех уже достаточно далеких от нас лет.
Общепризнанно, что корни Второй мировой войны следует искать в кабальных условиях Версальского мира, навязанного побежденной Германии («Нужны были поражение в мировой войне, Версаль, революции в разных странах Европы, включая Германию, кипящий котел национализма, чтобы превратить Гитлера в то, чем он стал». Д. Проэктор).
Разоруженная и униженная Германия не смогла заплатить возложенные на нее контрибуции
(30 млрд долларов), и державы-победительницы вынуждены были смириться с этим. Более того, вскоре оказалось, что им не выгодна экономическая и военная слабость Германии, которую они начали рассматривать как основной форпост борьбы с большевистской заразой, распространявшейся с Востока.
У. Черчилль, например, уже в 1918 г. выступил с идеей использовать Германию в борьбе против коммунистической России, а Риббентроп на Нюрнбергском процессе утверждал, что во внешней политике он исходил из того, что «учитывая ... быстрое усиление России, Англия теперь хочет видеть сильную Германию».
«Вопрос не в том, каковы будут границы Германии, Польши или Чехословакии, — писал в 1939 г. обозреватель газеты “Нью-Йорк Геральд Трибюн” У.  Липман, — а в том, где будет проходить граница между Европой и коммунизмом. Главный вопрос войны в том, вернется ли Германия в ряды государств Запада как защитник Запада».
Однако немцы отнюдь не забыли своих унижений, и, прежде чем очередь дошла до СССР, рассчитаться по старым счетам пришлось западным противникам Германии.

Чтобы сэкономить время, рассказывая о событиях, происходивших между двумя мировыми войнами в Европе, учитель не пересказывает хорошо известные труды советских исследователей, а коротко излагает точку зрения западных историков.

Учитель. Итак, по мнению многих советологов, события развивались следующим образом.
Ленин, заключивший в марте 1918 г. мир с находившейся на грани поражения Германией, «одним выстрелом убил двух зайцев»: с одной стороны, используя освободившиеся благодаря ликвидации Восточного фронта силы и средства, Германия продолжила войну с державами Антанты, что привело к их взаимному истощению и помешало оказать действенное влияние на внутрироссийские события. С другой стороны, сотни тысяч вооруженных рабочих и крестьян, возвратившись домой, «взорвали» бывшую до того времени относительно стабильной ситуацию в российской провинции. При этом лидер большевистской России Ленин в принципе ничем и не рисковал: война закончилась поражением Германии, революцией и появлением коммунистических республик в Баварии, Бремене, Словакии, Венгрии. Брестский мир был аннулирован, и униженная Германия оказалась первым государством Запада, подписавшим договор о сотрудничестве с Советской Россией.
Преемник Ленина И. Сталин преследовал в своей внешней политике те же цели, поощряя усиление Германии и предоставляя советские полигоны и военные учебные центры для подготовки командных кадров вновь создаваемой германской армии. Причиной такого опасного сотрудничества являлся принятый советским руководством курс на мировую революцию, которая была возможна только в случае новой войны в Европе. Способствуя усилению Германии, Сталин надеялся, что новый конфликт ослабит и Германию, и ее противников, приведет к созданию революционной ситуации в этих странах. Это должно было дать СССР повод к вооруженному вмешательству и установлению коммунистической диктатуры на территории всей Европы.

Вопрос учителя. Какие цели в предвоенный период преследовали великие европейские державы, строя свои отношения с набирающей силы Германией?

Можно предположить, что лидеры всех заинтересованных государств в предвоенный период хотели бы рассматривать Германию как «агента влияния» своих стран, рассчитывая решить собственные проблемы с помощью немецкой армии. Но у Гитлера были свои взгляды на европейскую политику, и Черчилль был совершенно прав, когда утверждал, что «нельзя ехать верхом на тигре».

Сначала ситуация развивалась в направлении, благоприятном для Великобритании и Франции (по крайней мере, Чемберлену и Даладье хотелось в это верить). Безнаказанно захватив Австрию в марте 1938 г. и Чехословакию — в марте 1939 г., Гитлер сделал первый шаг на Восток. Германская агрессия стала суровой реальностью и в Прибалтике. 22 марта 1939 г. гитлеровцы оккупировали порт Клайпеда (Мемель) и Клайпедскую область. Вызывала тревогу прогерманская позиция правительств прибалтийских стран, особенно «дружественные» договоры о ненападении, заключенные Германией с Латвией и Эстонией в разгар англо-франко-советских переговоров. У Сталина имелись основания считать, что агрессия Германии против СССР, если ее не удастся предотвратить, будет развиваться с использованием территории прибалтийских государств. В августе 1939 г., увидев бесперспективность переговоров с представителями западных демократий, Сталин и Молотов приняли предложение немецкой стороны (хотя никто им таких полномочий не давал — ни правительство, ни Политбюро ЦК ВКП(б)), и в кратчайшие сроки был подготовлен и заключен мирный договор с Германией — так называемый пакт Молотова—Риббентропа.

Вопрос учителя. Как вы думаете, отвечал ли данный договор интересам Советского Союза или же он был выгоден только Германии?

В исторической литературе мнения о договоре СССР с Германией от 23 августа 1939 г. весьма противоречивы. Но в целом даже авторы, враждебно относящиеся к Советскому Союзу и его политике, не скрывают, что данное соглашение было победой сталинской дипломатии.
Размышления учителя должны подводить ребят к выводу, что этот «успех» сталинской дипломатии так же, как и «успехи» участников мюнхенского сговора, был куплен дорогой ценой — разобщением антигитлеровских и антивоенных сил, попранием государственных и народных интересов, законов дипломатии и моральных принципов. Для участников мюнхенского сговора, как и для Сталина, Молотова и Гитлера, существовало только одно — интриги и вражда или, наоборот, дружба и сговор отдельных личностей, которые стояли, по их мнению, над народами и могли по своему произволу вершить судьбы мира.

Вопрос учителя. Согласны ли вы, что пакт Молотова—Риббентропа должен войти в историю мировой дипломатии как пример исключительного цинизма и безнравственности?

К сожалению, в практике международных отношений договоры, подобные пакту Молотова—Риббентропа, отнюдь не являются исключением. В качестве примера можно привести отрывок из воспоминаний такого выдающегося политика, как У. Черчилль. Вот что рассказывает он о переговорах, которые вел в Москве 9 октября 1944 г.: «Создалась деловая атмосфера, и я заявил: “Давайте урегулируем наши дела на Балканах... Не будем ссориться из-за пустяков... Согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90% в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90% в Греции и пополам в Югославии?”
Я взял пол-листа бумаги и написал:
Румыния:
Россия — 90%, другие — 10%.
Греция:
Великобритания (в согласии с США) — 90%, Россия — 10%.
Югославия — 50:50%.
Венгрия — 50:50%.
Болгария:
Россия — 75%, другие — 25%.
Для урегулирования этого вопроса понадобилось не больше времени, чем нужно было для того, чтобы это написать... Исписанный карандашом кусок бумаги лежал в центре стола. Наконец я сказал: “Не покажется ли это циничным, что мы решили эти вопросы, имеющие жизненно важное значение для миллионов людей, как бы экспромтом? Давайте сожжем эту бумажку”. “Нет, оставьте ее себе”, — сказал Сталин».
Как видите, Черчилль отнюдь не стесняется своего участия в заочном решении судьбы народов пяти европейских стран. Нравится это нам или нет, но договоры, подобные пакту Молотова—Риббентропа, заключались, заключаются и, видимо, будут заключаться всегда.
Итак, мирный договор с Германией подписан. Как же использовал Советский Союз почти два года, остававшиеся у него до нападения Германии?
Вот как ставит вопрос бежавший в Великобританию сотрудник ГРУ В. Резун (Суворов): «В сентябре 1939 г. СССР объявил себя нейтральным и за “предвоенный период” захватил территории с населением более 23 млн человек. Не много ли для нейтрального государства?»
Ответ на этот вопрос имеет большое значение, так как касается даты вступления СССР во Вторую мировую войну.

Вопрос учителя. Как вы думаете, можно ли ставить знак равенства между нападением Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. и вводом советских войск на территорию этой страны 17 сентября 1939 г.?

На этот вопрос, пожалуй, лучше всего смогут ответить известнейшие политики Великобритании — страны, наряду с Францией гарантировавшей безопасность Польши и вступившей в войну с Германией 3 сентября 1939 г.
Д. Ллойд-Джордж, 1939 г.: «Русские армии заняли территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны... Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев».
У. Черчилль, 1 октября 1939 г.: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае, позиции заняты и создан Восточный фронт, на который Германия не осмеливается напасть».
И.В. Майский, посол СССР в Великобритании: «На протяжении октября и ноября (1939 г.) я стал чем-то вроде богатой невесты, за которой все ухаживают. За какие-нибудь семь дней я увиделся с Галифаксом, Иденом, Черчиллем (еще раз), Батлером, Эллиотом, Стэнли и другими членами правительства. Все они давали понять, что надо ставить крест над прошлым и открыть новую страницу в англо-советских отношениях... Выступая в палате лордов 26 октября, Галифакс уже вполне официально, от имени правительства заявил, что надо иметь в виду разницу между действиями Германии и СССР в Польше и что новая граница СССР на западе совпадает с “линией Керзона”».

Учитель. Было бы наивным представлять ситуацию таким образом, что лидеры Великобритании с самого начала приветствовали вступление советских войск на территорию союзного им государства. Однако, как трезвомыслящие политики, они быстро поняли, что Польша обречена (в том числе, и по причине бездействия их войск на западной границе Германии), и британский кабинет министров пришел к неизбежному выводу: усиление нейтральной России выгоднее усиления воюющей против их страны Германии. Таким образом, присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии не только не послужило поводом к разрыву отношений СССР с Францией и Великобританией, но, напротив, привело к попыткам с их стороны улучшить отношения с Советским Союзом. Однако скоро отношения между этими странами резко обострились. Связано это было с началом советско-финской войны. Советский Союз был исключен из Лиги Наций, Великобритания и Франция даже обратились к правительствам Швеции и Норвегии с просьбой пропустить свои войска через территорию этих стран, но встретили отказ: опыт Польши, поверившей гарантиям великих держав, был слишком красноречив.

Вопрос учителя. Обстоятельства начала и ход советско-финской войны хорошо известны вам по прошлым урокам. Финский народ в неравной борьбе сумел отстоять свою независимость. Как вы считаете, чем закончилась эта война для Советского Союза — победой или поражением?

Красная армия, разумеется, не достигла цели, поставленной перед ней Сталиным, — Финляндия не была «освобождена» и не вошла в число союзных республик. Однако, согласно мирному договору, эта страна вынуждена была удовлетворить все, в том числе и территориальные, претензии СССР. О цене, заплаченной за эту победу, и роковых последствиях этой войны мы поговорим позже. А пока вернемся к советско-германским отношениям. Несмотря на то, что территориальные приобретения Германии и СССР были якобы урегулированы пактом Молотова—Риббентропа, далеко не все действия советского руководства нравились Гитлеру. «Прибалтика — острый шип, который Сталин вогнал в мое сердце», — не раз говорил фюрер своему окружению.

Вопрос учителя. А как отнеслись к присоединению Советским Союзом прибалтийских государств страны Запада?

Присоединение к СССР прибалтийских республик не вызвало такой острой реакции и таких осложнений, как нападение на Финляндию. Трудно было игнорировать тот факт, что части Красной армии вошли в Прибалтику согласно договору с правительствами Эстонии, Латвии и Литвы, которые, оказавшись между Гитлером и Сталиным, из двух зол пытались выбрать меньшее.
Интересен рассказ посла Советского Союза в Великобритании И.М. Майского о том, как легко и просто удалось ему уладить намечавшийся конфликт: «Как известно, летом 1940 г. Эстония, Латвия и Литва вошли в состав СССР... Галифакс (министр иностранных дел Великобритании) приходил к выводу, что действия СССР приходится рассматривать как агрессию...
— Позвольте мне рассказать вам сказку о сибирском крестьянине, лорд Галифакс, — сказал я. — Однажды он заболел, и соседи решили, что ему суждено умереть... Тогда, не дожидаясь кончины больного, один сосед взял и увел его лошадь, другой — корову, третий — плуг... Но случилось неожиданное: больной крестьянин выздоровел... Он пошел к первому соседу и потребовал лошадь. Сосед стал сопротивляться. Крестьянин крепко стукнул его и забрал лошадь... Второй сосед, видя, что случилось с первым, пошумел, поругался, но отдал корову без драки. Третий сосед уже не рискнул даже и ругаться и просто вернул плуг прежнему владельцу. Так вот, лорд Галифакс, кто же тут, по-вашему, агрессор: крестьянин или его соседи?
Галифакс больше никогда не называл нас агрессорами, а разговоры о моей “сказке” пошли в широких парламентских и газетных кругах, причем многие говорили там: “А ведь, пожалуй, он прав”».
Действительно, политикам великой колониальной империи трудно было согласиться с правом наций на самоопределение, и в этом они были полностью солидарны со Сталиным.

Учитель. Мы неуклонно приближаемся к трагической дате 22 июня 1941 г. и вечному вопросу, связанному с ней: почему вопреки многочисленным предупреждениям, следующим со всех сторон, советское руководство оказалось не готовым к началу войны, почему были отданы странные приказы, поставившие Красную армию под удар немецкого бронированного кулака?
Советские историки традиционно говорят о страхе, который испытывало руководство СССР перед войной с Германией, и боязни спровоцировать Гитлера. Общеизвестный факт: советским зенитным батареям и истребителям было запрещено сбивать германские самолеты, оказавшиеся в воздушном пространстве страны, войска первого эшелона не имели патронов и снарядов, а из генштаба на границу летели строжайшие приказы: на провокации не поддаваться. Даже после получения официальной ноты о начале войны, в директиве № 2, принятой в 7 ч 15 мин 22 июня 1941 г., советским войскам (за исключением авиации) запрещалось нарушать германскую границу.
Однако все чаще стало высказываться и другое мнение: Сталин готовился сам нанести удар по Германии, но советские войска не успели выйти на исходные позиции и были разбиты на марше. Ряд авторов утверждают, что Германия, оказывается, даже и не готовилась к войне против СССР.
Вот одно из таких мнений. В. Резун (Суворов): «При всем уважении к германской армии необходимо признать, что она к серьезной войне (с Россией) была не готова. Создается впечатление, что беззаботный германский штаб просто не знал, что в России иногда бывает зима, а дороги несколько отличаются от германских. Смазка в германском оружии застывала на морозе и оружие не действовало... Обычное германское топливо на морозе разлагалось на несгораемые фракции... Если германская промышленность выпускала вооружение, которое можно было использовать только в Западной Европе и в Африке, но невозможно в России, можно ли считать Германию готовой к войне?»
Итак, по мнению В. Резуна (Суворова), в 1941 г. Германия была не готова к войне с СССР, но «у Гитлера не было выбора. Он шел все дальше и дальше на запад, на север, на юг, а Сталин с топором стоял позади и пел сладкие песни о мире... 22 июня 1941 г. Гитлер сорвал сталинский план войны ... не позволил советским лидерам вести войну так, как они намечали, заставив их импровизировать и делать то, к чему они не готовились: защищать собственную территорию. Гитлер, конечно, не мог остановить натиск мирового коммунизма, но осадил, задержал, ослабил его».

Вопрос учителя. В самом деле, почему Германия, которая находилась в состоянии войны с Великобританией, напала еще и на СССР — страну, торговля с которой имела для нее стратегическое значение?

Ответ на данный вопрос можно получить от самого Гитлера, который в конце 1940 г. заявил своим генералам: «Русские вооруженные силы представляют собой глиняный колосс без головы, но их дальнейшее развитие нельзя точно предвидеть. Так как Россия все равно должна быть разбита, то лучше это сделать сейчас, когда русские вооруженные силы не имеют вождей и плохо вооружены». Как видите, никакого страха перед возможным нападением СССР фюрер не испытывал — просто, с его точки зрения, момент для нападения был настолько подходящий, что жалко упускать. А что касается зимней кампании, то в ее возможность высшее руководство Германии не верило: «Следует ожидать, что русская армия, если получит один удар, потерпит еще большее крушение, чем Франция» (Гитлер, 5 декабря 1940 г.).

Однако есть свои козыри и у защитников нацистской Германии. Речь идет о знаменитой речи Сталина, которую он произнес перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. Стенограмма в тот день не велась, но дневниковые записи некоторых слушателей позволяют сделать вывод, что выступление советского руководителя имело антигерманскую направленность. Большинство из присутствующих поняли из слов вождя, что наиболее вероятным противником Красной армии в будущей войне станет вермахт. Речь состояла из двух частей, в первой из них был сделан акцент на том обстоятельстве, что процесс перевооружения Красной армии завершен и теперь она способна не только обороняться, но и вести наступательные действия. Затем Сталин сказал о неизбежности столкновения с Германией и что будет хорошо, если «наркомат иностранных дел сумеет оттянуть начало войны на полгода». Далее он сказал, что в Европе нет сил, способных противостоять Гитлеру, эти силы есть у СССР и США, которые и определят исход борьбы. Результатом этой речи стала идея Наркомата обороны и Генерального штаба РККА о «предупреждении нападения Германии». Уже к 15 мая 1941 г. были разработаны «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Этот документ был адресован лично Сталину и содержал предложение нанести упреждающий удар по не успевшим сосредоточиться для нападения на СССР германским войскам.

• Была ли принята к исполнению наступательная директива Генштаба СССР?
• Как вы думаете, был ли у СССР шанс выиграть войну «малой кровью и на чужой территории»?

Упоминавшаяся нами директива советского Генштаба от 15 мая 1941 г. была отвергнута Сталиным, и один из ее авторов — Г.К. Жуков, позже признал его правоту: «Сейчас я считаю: хорошо, что он (Сталин) не согласился тогда с нами. Иначе, при том состоянии войск, могла произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 г. под Харьковом».
Заметим, что оперативная игра, проведенная на картах в 1995 г., подтвердила опасения Жукова. В случае наступления на Румынию и Польшу Красная армия оказалась бы в совершенно безнадежной ситуации, и дело здесь не только в состоянии войск: встречное наступление как нельзя лучше отвечало плану «Барбаросса», который заключался в уничтожении основной массы советских войск западнее линии Западная Двина — Днепр.
Теперь давайте оценим степень боеготовности частей Красной армии в том далеком 1941 г. Оснований для оптимизма по этому поводу, к сожалению, нет. В той же речи 5 мая 1941 г. Сталин сообщил своим слушателям, что на занятиях в Артиллерийской академии тратится большое количество времени на изучение пушки, снятой с вооружения в 1916 г., а Военно-воздушная академия обучает курсантов на устаревших самолетах. К началу войны в военных училищах страны было только 44,2% преподавателей от положенного штата, за два предвоенных года число тренировочных полетов в летных школах сокращали 7 раз, на подготовку механика-водителя танка в СССР отводилось 5 часов, а в Германии — 50. Конфликт у озера Хасан показал, что подготовка частей Красной армии явно недостаточна. Связь в войсках тогда работала безобразно, подразделения не раз открывали огонь по своим солдатам и танкам, отмечались случаи паники, когда красноармейцы бросали винтовки, пулеметы и противогазы. Советско-финская война, как известно, не вписала новых страниц в книгу боевой славы нашей армии. Высший командный состав, ослабленный сталинскими репрессиями и чистками, находился в плену старых стратегических представлений. Известно, что, узнав о назначении на финский фронт С. Тимошенко, начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер так отозвался об этом военачальнике: «Он бездарен и способен бить только в лоб, не признавая маневра, его пиррова победа будет стоить очень большой крови». К сожалению, он оказался прав. В результате «не только широкое общественное мнение, но и государственные деятели и военные специалисты ... после советско-финской войны окончательно пришли к выводу, что Красная армия — действительно “колосс на глиняных ногах”», — пишет в своих воспоминаниях И.М. Майский.

• Как вы думаете, могло ли советское руководство, получившее благодаря военным конфликтам 1938—1940 гг. ясное представление об истинном положении дел и низкой боеспособности Красной армии, всерьез планировать на 1941 г. войну против гораздо более сильной Германии?
• Какое значение имела советско-финская война в принятии Гитлером решения о нападении на СССР?

Отсутствие у СССР наступательных планов категорически отрицается абсолютным большинством отечественных историков, и, надо признать, это мнение находит подтверждение в многочисленных иностранных источниках:
Запись в служебном дневнике Гальдера от 5 мая 1941 г.: «Россия делает все для того, чтобы избежать войны».
Германский военный атташе в Москве генерал Кестринг сообщал в германский генштаб 21 мая 1941 г.: «Нет никаких признаков наступательных намерений Советского Союза».
Из доклада посла Германии в СССР Шуленбурга : «Я убежден, что Сталин готов пойти на еще большие уступки нам. Нашим экономическим представителям уже указали, что (если мы сделаем своевременно заявку) Россия сможет поставлять нам до 5 млн тонн зерна в год».
У. Черчилль: «13 апреля из Москвы в Берлин прибыл Шуленбург (посол Германии в СССР. — Ред.). 28 апреля его принял Гитлер... Шуленбург, судя по его записи этого разговора... сказал, что Россия встревожена слухами о предстоящем нападении Германии. Он не может поверить, что Россия когда-нибудь нападет на Германию...»
Начальник разведывательного управления генерального штаба сухопутных сил Германии Курт фон Типпельскирх: «То, что Советский Союз в скором будущем будет сам стремиться к вооруженному конфликту с Германией, представлялось в высшей степени невероятным по политическим и военным соображениям… у Советского Союза не было причин отказываться от политики, которая до сих пор позволяла ему добиваться почти без применения силы замечательных успехов» (1951).
Отвечая на второй вопрос, следует сказать, что именно после советско-финской войны Гитлер убедил себя, что СССР — «бронированный мыльный пузырь», для уничтожения которого (согласно плану «Барбаросса») требуется не более 6—8 недель. Оценивая итоги советско-финской войны, Гитлер заявил своим генералам: «Громадная империя на Востоке созрела для крушения. Нам уготована судьба быть свидетелем катастрофы, которая станет величайшим подтверждением расовой теории».
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в предвоенный период руководители СССР, Великобритании, Франции и США руководствовались исключительно интересами своих стран и были крайне далеки от каких-либо альтруистических побуждений. Малые страны, ставшие жертвами агрессии со стороны Германии или СССР, были в их глазах не более чем разменными монетами в большой политической игре. С еще большим удовольствием эти лидеры готовы были рассматривать в качестве шахматных фигур, которыми можно жертвовать по своему усмотрению, своих потенциальных союзников. Сталин с удовлетворением наблюдал за подготовкой Германии к крайне рискованной операции «Морской лев» (высадка немецких войск на Британские острова), а руководители стран западной антигитлеровской коалиции после гибели Польши с большим энтузиазмом восприняли бы продолжение марша германской армии на Восток, который позволил бы им вести «Странную войну» еще несколько лет.
Английский историк В. Ротуэлл сообщает, что когда ряд высших чиновников британского Министерства иностранных дел вознамерились привлечь СССР к участию в экономической блокаде Германии в обмен на признание его новых северо-западных границ, Черчилль в корне пресек эту инициативу: такой совместный шаг Англии и СССР мог, по его мнению, удержать Германию от наступления на Восток и тем самым помешать Англии получить воюющего союзника.

Вопрос учителя. Какие же цели, по вашему мнению, преследовал Советский Союз до вступления во Вторую мировую войну?

Скорее всего, высшее руководство СССР, используя противоречия между своими врагами, к которым оно относило и Германию, и ее противников, занималось (и небезуспешно) «собиранием земель» бывшей Российской империи, мало интересуясь, что думают по этому поводу соседи. Версия о намерении Советского Союза развязать в 1941 г. войну против гораздо более сильной Германии не может быть признана состоятельной и относится скорее к категории малонаучной фантастики.

Валерий и Светлана
РЫЖОВЫ