Когда я прочитала книгу «Передайте об этом
детям вашим...», то не могла сдерживать
накопившиеся слезы, мысли путались в моей голове.
Чувства сменялись: были и смятение, и
негодование, и жалость, и страх. Один вопрос никак
не мог меня оставить: «Почему?» И еще: «За что?»
Что могло заставить одних делать такое? Чем были
виноваты другие? Что они сделали? За что
принимали такие мучения? Ведь вся их жизнь
превратилась в кромешный ад. Во тьму! Где не было
ни единого намека на солнечный свет. И лишь
некоторым удалось поймать лучик света,
зацепиться за него, как за ниточку, которая могла
порваться в любой момент.
Я говорю о людях, которые смогли спрятать у себя
гонимых евреев. О людях, которые подвергались
опасности быть расстрелянными и выброшенными
вместе со спасенными ими в большую общую могилу.
Эти люди и есть тот самый лучик света — надежда
на жизнь. А остальные? Которые не спаслись? А
остальным лишь приходилось ждать и уповать на
Бога.
Шесть миллионов уничтоженных. А может, их было
больше? А сколько было убито маленьких детей? И
только за то, что их мать, которая носила их под
своим сердцем, — еврейка; что отец, который дал
им семя жизни, — еврей. Почему, чем провинились
они? Почему у них отнимали право на жизнь, право
на светлое безоблачное детство? Право в будущем
быть матерями и отцами своих детей?
А эта шестиконечная звезда, нашитая на повязках,
которую были обязаны носить все евреи в
оккупированных нацистами странах... Она
превратилась в знак унижения, в клеймо, которое
не давало людям быть людьми.
А закон, который приняли 10 сентября 1935 г., — «О
защите немецкой чести и немецкой крови», закон,
который лишал человека всех его прав?
А что значит жизнь человека после того, как его
лишат прав?
И вообще, чего тогда стоила жизнь человека?
Это была не жизнь, ее просто не было. Люди,
измученные голодом, побоями, унижениями,
нечеловеческими условиями в концлагерях — разве
они жили? Я уже не говорю о шести лагерях смерти,
где истребляли европейских евреев. Вдумаемся в
слово — истребляли. Их уничтожали
как гадких, недостойных жизни существ.
Я попыталась мысленно поставить себя на их место.
Вот я стою в строю обреченных, измученная голодом
и каторжным трудом, мимо проходит какой-нибудь
полицай с офицером, всматриваясь в серые ряды, в
бесцветные лица евреев. Он весь в предвкушении,
он ищет своими хищными глазами новых жертв. О чем
я в этот момент могла бы думать? Да только об
одном. О том, о чем думали все в этот момент. О
своей жизни. «Только бы не я, только бы не меня.
Господи, дай мне жизнь. Помоги мне», — молила бы я.
Молила бы о том, чтобы продлить свое жалкое
существование хоть на день, на два. Лишь бы
просыпаться и видеть над собой небо, солнце.
Видеть живыми тех, которые стали единственными
для тебя людьми.
Мысленно поставить себя на их место не так
сложно; сложнее почувствовать их чувства.
Боль в душе, с которой они «жили» А если бы мне
представилась возможность бежать? Хватило бы
сил? Даже если бы и хватило, страх быть
расстрелянной или загрызенной немецкими
овчарками приковал бы, наверное, мои ноги к земле.
А может, было бы все по-другому. Может быть, я и
бежала бы.
А если повернуть все эти события назад — или
представить себе, что евреи и немцы поменялись
местами. Что стало бы тогда?
В наше время тоже есть свой собственный
маленький Холокост — эта бессмысленная война в
Чечне, где истребляются и уничтожаются целые
поселения.
А террористы, которые обрушились на США?
Взорванные два небоскреба, где погибли тысячи
американских граждан — лишь за то, что они живут
в Америке и являются ее жителями. А в России?
Люди, к сожалению, способны творить такое с
людьми; действия идут от нетерпимости, от
нежелания делить этот мир с другими, от
ненависти. А другие отличаются от них по вере, по
цвету кожи, по языку.
Можем ли мы говорить, что геноцид не существует?
Он есть. Он прячется под маской национальной
вражды и агрессии.
Что остается добавить? Опомнитесь. Будьте
милосерднее!
Анна Манько учится в Благовещенском
педагогическом колледже на
музыкально-педагогическом отделении. В работе ей
помогала преподавательница колледжа Анна
Петровна Цуканова.
Работы победителей Первого международного
конкурса «Холокост: память и предупреждение»
печатаются с минимальной редакционной правкой.