из нового учебного пособия

С.Н.БЛЕДНЫЙ,
И.В.ЛЕБЕДЕВ

Начало Руси. Расцвет Киевской Руси.Новгородская Русь

Из учебников и популярных изданий

Из учебника А.А.Преображенского и Б.А.Рыбакова (М., 1996)

Крупнейшие народы Восточной Европы: русские, украинцы, белорусы, поляки, болгары, чехи, словаки, сербы, хорваты, словенцы, а также ряд более малочисленных народов принадлежат к славянской языковой семье. Многие народы мира (англичане, ирландцы, немцы, французы, итальянцы, греки, индийцы, иранцы, армяне, таджики и др.) являются народами, родственными славянам, и вместе с ними составляют индоевропейскую группу народов. В глубокой древности предки всех этих народов жили ближе друг к другу, их исторические судьбы были близки, языки также были схожими. Постепенно племена далеко разошлись, смешались с иными народами, и создалось то многообразие, которое мы наблюдаем теперь, когда трудно поверить в родство перечисленных выше народов.
Прародиной славян, местом их обитания в пору обособления от других индоевропейцев ученые считают широкую область: верховья реки Одры (Одера), Вислы, Днестра, Припяти и далее на восток до Днепра и Десны.
Предки славян (их условно называют праславянами) занимались земледелием и скотоводством. Урожай собирали большими кремневыми серпами. Женщины пряли лен и шерсть. Иногда при раскопках праславянских поселков встречались небольшие круглые святилища, связанные с культом божеств урожая. Умерших хоронили как путем сожжения, так и путем простого погребения в могилах.
Праславяне, обороняясь от набегов воинственных кочевых племен, построили по южной границе большие земляные крепости и быстро овладели железом. В земле праславян железная руда была в изобилии. Железные мечи и могучие крепости IX—VIII вв. до н.э. позволили им устоять перед натиском кочевников.
В это тревожное время, очевидно, были сложены первые сказания о богатырях-кузнецах, победивших огненного змея. Огненный змей, поедающий людей в сказках и легендах, часто был символом набегов степняков, сопровождавшихся пожаром и пленом.
Военные нападения соседей (особенно степных кочевников) вынуждали славян объединяться в большие союзы племен, чтобы сообща противостоять врагу. Впервые такие союзы можно предполагать у славян уже в V—IV вв. до н.э. Союзы могли распадаться и создаваться вновь, вовлекая то одни, то другие племена.
Первый русский историк, летописец начала XII в. Нестор, называет около полутора десятков племенных союзов восточных славян, которые в VIII—IX вв. расселились на обширной территории. Они не только заселяли плодородную лесостепь, но и продвигались далеко в глубь лиственных лесов, где можно было не бояться набегов степных всадников.
Среднее течение Днепра занимали поляне (Киевщина); восточнее их жили северяне (Полтава — Новгород-Северский — Северский Донец); на запад от полян жили волыняне и бужане; на северо-запад — древляне. На самом юге, у моря и у Дуная, находились уличи и тиверцы. В лесной зоне расселились дреговичи (Белоруссия), радимичи (по рекам Сож и Десна), вятичи (по реке Оке и в Подмосковье). На Западной Двине жили полочане, у истоков Волги, Днепра и Двины — кривичи, широко расселившись на север и восток. Самым северным союзом славянских племен были словене, поселившиеся на озере Ильмень; на их земле возник Новгород.
Взгляды людей на устройство мира, верования, обряды, существовавшие до принятия христианства или ислама, называются язычеством. Верования славян, как и других земледельческих народов, выражались в том, что предполагалось какое-то верховное небесное божество (бог Род или бог Перун), посылающее благодатный дождь или грозную молнию.
Верили в существование домовых, следящих за хозяйством, леших — «лесных царей», водяных, русалок, заботящихся об орошении полей, и многих других духов природы, добрых и злых. От далекой первобытности славяне унаследовали веру в силу магических обрядов.
Годовой цикл обрядов начинался святками. В дни зимнего солнцестояния по всем домам гасили огни и путем трения добывали новый «живой огонь», от которого вновь зажигали печи, очаги и свечи. В новогоднюю ночь гадали о своей судьбе, о будущем урожае.
Следующим был праздник весны, возрождения природы, встречи солнца в день весеннего равноденствия около 25 марта. Это Масленица с ее блинами, символизирующими солнце, с сожжением чучела зимы, огненными колесами, которые спускали с гор, веселым катанием на санях и народным гулянием.
Особые обряды сопровождали пахоту и сев. Затем наступали моления о дожде, необходимом нивам. Из них особенно интересен праздник Ивана Купалы в день летнего солнцестояния, когда разводили у реки огромные костры; девушки плели венки и бросали их в воду и вместе с юношами прыгали через огонь. На все эти празднества одевались в новые красивые одежды.
После окончания полевых работ, от середины августа до начала октября, шли праздники урожая.
Особые обряды исполнялись на свадьбах и похоронах. Воины, отправляясь в поход, тоже производили ряд магических действий, стремясь обеспечить себе удачу.
Славяне-язычники в честь своих богов воздвигали идолы и устраивали пиры, на которых закалывали быков, козлов, баранов; всем племенем варили пиво, пекли пироги. Боги как бы приглашались на эти пиры, становились сотрапезниками людей. Существовали специальные святилища, предназначенные для многолюдных племенных празднеств, которые назывались событиями (от понятия совместно быть).

Преображенский А.А., Рыбаков Б.А. История Отечества:
Учебник для VI—VII классов образовательных учреждений. М., 1996. С. 21—25.

Из книги «История Российского государства» (СПб., 1994)

О восточных славянах

С давних времен на огромной равнине от нынешнего Балтийского до Каспийского моря и от Белого до Черного обитали народы. Народы эти были непохожи друг на друга и часто враждовали между собой. На этой равнине, богатой реками и лесами, жили удивительные и давно исчезнувшие киммерийцы и легендарные скифы. Долгое время обитали здесь загадочные сарматы и гипербореи, таинственные исседоны, грифы, аримаспы. На полуострове, называемом теперь Крымским, жили тавры, люди свирепые и кровожадные, украшавшие крыши своих домов пиками с головами поверженных врагов.
Но вот примерно полтора тысячелетия назад появился на этой равнине новый народ. А пришел он с берегов Дуная, и был тот народ славянами. Те племена, что сели по берегам реки Моравы, стали называться моравами. Славяне, севшие на Висле, именовали себя ляхами, а позднее — поляками. Южнее поселились славяне под именем хорватов, сербов, хорутан. Другие славянские племена решили, что будет лучше расселиться по берегам Днепра, и их стали называть полянами, а тех, кто построил свои жилища в лесах, — древлянами. Те, кто так и звал себя славянами, облюбовали себе местность возле Ильменского озера. Бужане жили по реке Бугу, а уличи и тиверцы — по Днестру. Кривичи осели по верховьям Волги.
Славяне отличались от кочевых степных народов тем, что строили дома и сражались всегда пешими, обороняясь большими щитами. Жили славяне родами, во главе которых стоял князь, то есть старший. Если князь умирал, родичи могли выбрать из своего рода другого князя. Выбирался, как правило, один из старших родственников. Но случалось и так, что не простое старшинство определяло выбор. Родичи могли избрать себе князя из младших сыновей умершего князя. А порой младшие просто восставали на старших и начиналась междоусобица...
Современники, наблюдавшие жизнь славян, говорили о том, что их нравы были чрезвычайно просты. Все очевидцы рассказывали об удивительном гостеприимстве славян. Не считалось зазорным украсть ради того, чтобы накормить иноземца, которому был оказан приют. За убийство же странника мог мстить даже незнакомый убитому славянин.
Один из русских летописцев, однако, выделяя среди прочих племен племя полян, говорит о нравах других славян с презрением. Если поляне были стыдливыми и кроткими, то древляне, по его оценке, жили совершенно по-скотски: ели нечистую пищу, убивали друг друга и похищали женщин. Не хвалил летописец северян, радимичей и вятичей, живших подобно зверям, похищавших девиц и сквернословивших перед отцами своими. Что до многоженства, то это было делом обычным для всех славян в период их ранней истории. Девушки же пользовались у славян полной свободой и часто на игрищах просто сговаривались с полюбившимися парнями о своем похищении.
Зато уж замужняя женщина должна была забыть о свободе, хотя, по свидетельству иноземных гостей, делали это жены вполне добровольно и часто с легкостью расставались с жизнью после смерти мужа, желая сопровождать его в загробном мире.
Труп покойного у многих славянских племен сжигали, кости собирали в урну, которая устанавливалась на столбе. Правда, одновременно с этим способом бытовало и погребение под высоким курганом. По умершему же совершалась тризна — пир, сопровождавшийся боями или состязаниями. Наши поминки — это отголосок тех самых славянских тризн.
Жившие в простоте славяне были крепкими и здоровыми людьми, с легкостью переносившими и мороз, и жару. Они были высокого роста, носили длинные русые волосы, а одеждой им служили рубахи да порты у мужчин. Вооружение у них было довольно простым. Лат они не носили, а в бою прикрывались тяжелым щитом, сражались дротиками, стреляя из луков отравленными стрелами. Биться с врагом они любили не на открытой местности, а в лесах или других труднодоступных местах, заманивая туда неприятеля бегством, а потом неожиданно нападая на него. Вот поэтому враги знали, что удобнее всего нападать на славян зимой, когда деревья, потеряв листву, не могут служить для них укрытием. Говорят еще, что славяне были искусными пловцами, умевшими подолгу оставаться под водой, дыша через тростинку.
Славяне, жившие в тесном соприкосновении с природой, естественно, обожествляли многие явления природы. Верховным божеством считался Перун — бог молнии и грома. Превосходство Перуна над другими богами обусловливалось тем, что молния представлялась всесильной, не способной быть поверженной ничем. А ведь Перун посылал еще и дожди, без которых, славяне знали, немыслим был рост растений.
Поклонялись славяне и Стрибогу — богу ветра и бури, чтили бога растений и подземного мира Симаргла, богиню плодородия Мокошь, бога скота Волоса.
В конце декабря, когда солнце понемногу начинало набирать силу, славяне ходили славить светило, а потом этот праздник соединился с Рождеством Христовым. Весну всегда встречали праздником, и теперешняя Масленица — отголосок древнего языческого праздника весны. Летом был третий праздник, посвященный солнцу. Накануне ночью обмывались, чтобы утром встретить светило чистыми. Ночью же жгли костры, через которые нужно было прыгать, дополнительно очищая себя и огнем. Этот праздник под именем Ивана Купалы прошел через всю историю России.
Поклонялись и душам усопших, веря в то, что у каждого рода есть свой дух-покровитель, щур или пращур. Весной отмечали праздник русалок, считавшихся душами умерших. А местом обитания русалок были деревья. Ветвистые же деревья почитались особо. Под их кроной совершались обряды, приносились жертвы, после чего сами деревья начинали считать священными. Нередкими у славян были и человеческие жертвоприношения. Они убивали обычно или преступников, или пленных.
Занимались славяне скотоводством и земледелием, сея рожь, пшеницу, ячмень, овес, горох. Промышляли охотой и рыболовством, любили лакомиться медом, собранным в дуплах деревьев. Но затем бортничество, то есть сбор меда диких пчел, заменилось культурным пчеловодством.
Возводили восточные славяне и города. Городом могли считаться и несколько десятков деревянных домов, обнесенных частоколом. В городе жили несколько родов со своими старейшинами. Летописец Нестор оставил легендарный рассказ о начале Киева, построенного «знающими и разумными мужами» Кием, Щеком и Хоривом, где начальствовал старший брат Кий. Кроме Киева, в разных местах восточнославянских земель были разбросаны и другие города: Полоцк, Изборск, Смоленск, Любец, Чернигов, Новгород.
Вот так за не очень большой срок обжились славянские племена на новой земле.

История Российского государства /
Сост. С.В.Карпущенко. СПб., 1994. C. 21—24.

Из популярного очерка И.А.Заичкина и И.Н.Почкаева (М., 1992)

Геннадий Ершов. Памятник 900-летию княжеского съезда в Любече. 1997 г.

Откуда и когда взяла свое начало Древняя Русь?
На эти вопросы до сих пор нет точных и однозначных ответов, ибо складывание этнической карты нашей страны началось в столь отдаленную эпоху первобытнообщинного строя, когда еще не появилась письменность, а археологические памятники (древние предметы, сооружения, изображения, погребения и т.п.) не дают сведений о языке — важнейшем этническом признаке.
Нашими далекими предками были славяне — крупнейшая в Европе группа народов, связанных родственным происхождением, общностью территории проживания и близостью языка. В эту группу входят восточные славяне — русские, украинцы и белорусы; западные славяне — поляки, чехи, словаки, кашубы и лужичане; южные славяне — болгары, сербы, хорваты, словенцы, македонцы, черногорцы и боснийцы.
По своему языку все славяне относятся к большой семье индоевропейских народов, издавна населявших Европу и часть Азии (до Индии включительно). Проблема происхождения и расселения славян до сих пор остается дискуссионной, но многочисленные исследования историков, археологов, антропологов, этнографов и лингвистов дают возможность составить общую картину ранней истории славянских народов.
Областью расселения славянских племен была Средняя и Восточная Европа. Как полагают советские, польские и чехословацкие археологи, протославянскими племенами были древнейшие племена — носители археологической культуры так называемой шнуровой керамики. Они занимались земледелием и скотоводством и в середине III—II тысячелетия до н.э. селились на обширных пространствах между течением Днепра на востоке, Карпатами на юге, Одрой на западе и Балтийским морем на севере.
Во второй половине I тысячелетия до н.э. и в первой половине I тысячелетия н.э. в лесостепной зоне этой территории обитали племена, известные по культуре полей погребения. Они, как правило, сжигали покойников и прах хоронили в земле в особых глиняных сосудах-урнах на кладбищах.
Они жили первобытнообщинным строем, в первой половине I тысячелетия н.э. уже знали плужное земледелие и гончарный круг (черняховская культура), что свидетельствует, с одной стороны, о начавшемся отделении ремесла от земледелия, а с другой — о начале разложения родо-племенного строя. Археологи считают их ранними славянскими племенами.
В среде этого раннеславянского населения отсутствовали прочные экономические и культурные связи и шел процесс этнической дифференциации. В ходе его к концу бронзового и в период раннего железного века возникли своеобразные по культуре группы племен, в том числе на востоке — племена поднепровских культур, а на западе — племена лужицкой культуры. Этим было положено начало образованию восточного и западного славянства.
В середине I тысячелетия н.э. у славян завершается процесс распада первобытнообщинного строя. Этому способствовали широкое распространение железа, развитие земледелия и скотоводства, зарождение ремесла.
По данным многих источников, к этому времени венеды разделились на две группы — склавинов и антов. Районом расселения союза склавинов были земли на западе от Днестра, а племенного союза антов — Поднестровье и Среднее Поднепровье. На рубеже V—VI вв. анты совместно со склавинами вступили в борьбу с Византийской империей. Эта борьба была частью общего сражения европейских племен с рабовладельческими государствами Средиземноморья и Причерноморья, что является одним из признаков кризиса рабовладельческого строя. Борьба славян с Византией продолжалась в течение 100 лет и закончилась тем, что в начале VII в. славяне заселили поречье Дуная и часть Балканского полуострова. Этим было положено начало третьей славянской группе — южному славянству.
Во II—IV вв. формы быта славянского мира становятся более многообразными. Основу хозяйственной жизни восточных славян составляло земледелие. Но если славяне, жившие в лесной зоне Среднего Приднепровья, знали подсечное земледелие (зарубинецкая культура), то славяне, жившие в лесостепи Нижнего Приднепровья, освоили уже плуг с лемехом и череслом и применяли более эффективное плужное земледелие (черняховская культура).
Славяне возделывали пшеницу, ячмень, рожь, просо, горох, гречиху. До нас дошли свидетельства об использовании нашими предками ям-хранилищ, вмещавших до 5 т зерна. Если экспорт зерна в Римскую империю стимулировал развитие земледелия, то местный рынок способствовал появлению нового способа размола зерна — на мукомольнях с жерновами. Стали строиться специальные хлебные печи. Славяне разводили крупный рогатый скот и свиней, а также лошадей, занимались охотой и рыболовством.
В повседневном быту славяне широко использовали так называемый ритуальный календарь, связанный с аграрной магией. В нем отмечались дни весенне-летнего сельскохозяйственного сезона — от прорастания семян до жатвы — и особенно выделялись дни языческих молений о дожде в четырех разных сроках. Указанные четыре срока дождей считались оптимальными для Киевщины и в агрономических руководствах конца XIX в., что свидетельствует о наличии у славян IV в. достоверных агротехнических наблюдений.
У восточных славян было широко развито литейное и кузнечное дело. Они изготовляли на гончарном круге керамику, мастерили ювелирные и костяные предметы обихода.
В отличие от славянского лесного севера с характерными для него маленькими городищами, у славян лесостепи возникали ничем не огороженные большие села. Они тянулись по берегам рек на 1—1,5 км. Наряду с обычными жилищами (10—20 кв.м) строились большие дома — огнища площадью 100—120 кв.м. Они стояли по соседству с другими домами и предназначались, вероятно, для челяди.
Для жизни славян весьма характерна постройка общей оборонительной линии, известной под именем Змиевых валов и охватывающей все Среднее Приднепровье. Сооружение такой линии может свидетельствовать о появлении у славян государственного начала.

Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история:
Популярный очерк. IX— середина XVIII вв. М., 1992. С. 8—12.

Из книги Б.Г.Пашкова «Русь. Россия. Российская империя» (М., 1994)

Некоторые сведения о славянах

Прежде чем перейти к изложению материала об образовании Руси, коротко остановимся на происхождении русского народа, корни которого глубоко уходят в славянскую древность.
Письменные источники, свидетельствующие о древних славянах, появились сравнительно поздно и датируются началом новой эры, если не считать несколько отрывочных и неясных мест из произведений авторов, живших еще до нашей эры. Самые ранние источники, содержащие сведения о русах, росах, относятся ко времени не ранее IX в., хотя некоторые исследователи говорят о появлении этого названия в более ранних источниках.
Однако отказаться от прочтения первых страниц истории славян из-за отсутствия письменных источников и крайней трудности этнического определения памятников материальной культуры было бы неправильным, так как имеются еще данные лингвистики.
Славянские языки ныне представлены русским, украинским, белорусским, польским, чешским, словацким, болгарским, сербско-хорватским, словенским, македонским и лужицким, которые входят в семью индоевропейских языков. К этой же семье относятся германские (немецкий, английский, шведский, датский, голландский и др.), романские (французский, итальянский, испанский, португальский, румынский и др.), индийские (хинди, урду, непали, бенгали, сингали и др.), иранские (персидский, афганский, осетинский и др.), греческий, армянский, албанский языки.
Кроме того, существовали ныне исчезнувшие индоевропейские языки: латинский, положивший начало романским языкам, распространенным на территории бывшей Римской империи, хеттский — в Малой Азии, тохарский — в Средней Азии и другие так называемые мертвые языки.
В настоящее время народы, говорящие на индоевропейских родственных языках составляют самую многочисленную группу.
В далеком прошлом люди, говорившие на индоевропейских языках, а возможно, на каком-то очень древнем индоевропейском языке, расчленявшемся на диалекты, обитали на сравнительно ограниченной территории, откуда расселялись сотни и тысячи лет. Среди них были далекие предки славян, еще не выделившиеся из массы других племен с индоевропейским языком. Это были не славяне, а лишь их отдаленные физические и языковые предки — протославяне.
Современные филологи и историки считают, что какие-то элементы индоевропейских языков существовали еще в эпоху мезолита (X—V тысячелетия до н.э.). В эпоху раннего матриархата мелкие родовые группы охотников и рыбаков продвигались с юга на север Средней и Восточной Европы вслед за отступавшим ледником. Датируется это временем, отдаленным от нас 10—12 тысячами лет. Период расселения вслед за отходившим на север ледником мезолитических родовых групп охотников и рыбаков был временем распространения в Средней и Восточной Европе древнего европеоидного расового типа.
В несколько более позднее время из Приуралья и Зауралья по северной таежной полосе Восточной Европы проникают на запад, вплоть до Прибалтики и даже далее, малочисленные группы охотников и рыбаков монголоидного (урало-лапоноидного) типа. На западе мезолитические культуры восточного происхождения доходят до Прибалтики, где стоянка Кунда датируется VII тысячелетием до н.э., восточнее располагаются другие культуры явно зауральского происхождения.
Это продвижение монголоидных элементов с востока на запад, сопровождавшееся смешением и ассимиляцией более древнего европеоидного населения, представляет собой не что иное, как проникновение на запад племен финно-угро-самодийской языковой семьи, древнейшей областью расселения которых были лесные полосы и лесостепь Урала и Зауралья. При этом и европеоидное население, и лапоноидное продвигалось с юга на север, с востока на запад не одновременно, а волнами.
На территории Восточной Европы создавались две основные языковые общности: индоевропейская и финно-угорская. Контакты между их носителями обусловили и метисацию, и древние языковые связи.
В период от XII—X и до VI—V тысячелетий до н.э., в эпоху холодного, субарктического и позднее несколько более теплого и сухого бореального климата, европеоидный расовый тип, продвигавшийся на север, изменял свой облик. Медленно и постепенно, на протяжении многих тысяч лет европеоиды расселялись волнами на север и, попадая в новую среду, в условия умеренного и холодного климата, меняли свой физический тип (посветление кожного и волосяного покровов, а также радужной оболочки глаз, уменьшение высоты лица). Так создавались различные варианты относительно поздно сложившейся малой северной европеоидной расы, сформировавшейся из различных расовых типов, подвергшихся общему для всех процессу посветления в условиях прохладного и влажного климата. Так, в балтийской зоне, в широком смысле слова (Ботнический залив — Верхний Днепр — Нижняя Висла), начали складываться признаки балтийской расы, оттеснившей и ассимилировавшей древний лапоноидный тип. В более поздние, неолитические времена в Восточной Европе распространяются содержащий монголоидные черты уральский (на востоке) и европеоидный понтийский (лесостепь и степь) расовые типы.
Что касается центральных областей Восточной Европы, то здесь на древней европеоидной основе складывался расовый тип, получивший наименование восточноевропейского.
Протославяне на разных этапах своей истории сближались то с одним, то с другим народом (Малая Азия, Персия и др.). На морское побережье славяне вышли позднее. Отсюда можно сделать вывод, что они в глубокой древности не жили западнее современной линии Калининград—Одесса. А точнее, речь идет об их жительстве в области Полесья, междуречья Западного Буга и Днестра, верховьев Вислы.
В письменных источниках славяне выступают как венеды. О них еще знали в Древней Греции в VII в. до н.э. Геродот, писавший в V в. до н.э., сообщает о том, что янтарь привозят с реки Эридана от энетов (венетов). Об индах, из земли которых, лежащей у берегов Северного океана, привозят янтарь, добываемый где-то в реке, писал Софокл (V в. до н.э.). Сообщает об энетах Скилах (IV в. до н.э.). Об индах, занесенных бурей к берегам Западной Германии, упоминает в I в. до н.э. Корнелий Непот.
Немного подробнее говорят о венедах римские историки. В Певтингеровых таблицах — дорожниках, составленных в самом начале новой эры при императоре Августе, дважды упоминается племя венедов. Они являются соседями бастарнов, обитавших в Карпатах, итов и даков, занимавших низовья Дуная.
Сравнивая скупые свидетельства древних авторов, можно сделать вывод, что венеды обитали по Висле к северу от Карпат до Балтийского моря (Венедского залива). Южная граница от северных склонов Карпат шла на восток вдоль лесостепной полосы, в юго-западной части которой венеды были соседями даков, в юго-восточной — сарматов.
Земли, лежащие за Вислой и по побережью Варяжского (Балтийского) моря, славяне заняли позже, около начала новой эры, постепенно продвигаясь на запад. Этим объясняется то обстоятельство, что термин венеды неславянского происхождения, и сами славяне так не называли себя. Он встречается на территории обитания иллирийцев (современная Венеция), кельтов. По-видимому, такого же происхождения название германского племени вандалов. Возможно, что название венеды восходит к такой глубокой древности, которая исключает возможность точного объяснения.
Во всяком случае, термины венеты, инды, венеды появились раньше, чем славяне, в Повисленье и на берегах Венедского залива. Видимо, соседи славян, германцы и финны, когда заселяли эти края, перенесли на славян название древнего населения. Характерно, что уже Тацит говорит о набегах венедов на земли нынешней Прибалтики и на степи, где проживали сарматы, что является свидетельством подвижности венедов, обусловленной началом их расселения.
Если в древнейших письменных источниках о венедах имеются сообщения всего лишь в виде нескольких не очень ясных строк, то в более поздних источниках число их увеличивается, сведения о славянах становятся всё более богатыми и отчетливыми. И объясняется это тем, что славяне были вовлечены в Великое переселение народов, подошли к границам Восточно-Римской империи, сокрушили и прорвали ее оборонительные линии, вторглись на территорию Византии, выйдя к берегам Русского (Черного), Адриатического, Эгейского морей, и поселились там, смешавшись с местным населением.
Византии пришлось сражаться и заключать союзы со славянами, приглашать их к себе на службу и поселять на своих землях, уступая им целые области.
Славянские поселения появились в Пелопоннесе, проникли в северную часть Апеннинского полуострова, в Малую Азию и побудили византийского императора Константина Багрянородного (X в.) с грустью констатировать, что вся страна ославянилась. В этом грандиозном процессе приняли участие и славяне Восточной Европы.
Следует отметить, что на северо-западе Восточной Европы славяне, в отличие от балтов и финно-угров, обладали более темным цветом волос и радужной оболочки глаз. Не случайно во времена Киевской Руси они называли балтов и финно-угров «чудью белоглазой».
Археологические раскопки показывают, что славяне пришли в Поднестровье, Побужье, Приднепровье поздно, не ранее VI в., и, вытесняя и ассимилируя балтов и финно-угров, довольно быстро в VIII—IX вв. заселили обширные пространства Восточной Европы до верховьев Оки, Дона, Волги, Западной Двины, Волхова, озер Нево (Ладожского) и Ильменского, Белого моря.
Почему народ стал называться славянами (ранее — словенами)? Происхождение этого этнонима уходит в даль веков, что исключает возможность точного и однозначного ответа на этот вопрос. Существует много различных предположений о происхождении наименования славяне. Словен или славян — от слово, т.е. говорящий, владеющий языком, в отличие от не умеющих говорить на языке; от славы в значении почетный, выдающийся; от местности, в названии которой имелся корень слов или слав (по аналогии с русскими волжанами, уральцами, сибиряками). Предполагают, что слав означало просто народ, племя.
В IV—V вв. славяне переходят Карпаты, заселяют территории современных Чехии и Словакии, Австрии, Баварии, Венгрии.
В последние годы труды отечественных археологов и их коллег из Польши, Чехии, Словакии, Болгарии, Румынии значительно продвинули вперед изучение славянских древностей. В результате этих исследований было установлено определенное единство культуры славян VI—VII вв. на всей территории, занимаемой славянами. Этой областью единства материальной культуры славян явилась обширная территория, охватывающая Днепровские Право- и Левобережье, Подесенье, Посемье, верховья Оки, Полесье, Поднестровье, Западный Буг, Восточную Румынию (Прут, Серет, Нижний Дунай), Восточную и Южную Польшу, Придунайскую Болгарию, Чехию и Словакию (так называемая культура керамики пражского типа).
Славяне продвигались с этой территории довольно быстро во всех направлениях: на юг, где в VI—VII вв., форсировав Дунай, заселяют весь Балканский полуостров, появляются на островах Эгейского архипелага и Ионического моря, в Малой Азии; на запад, где в V—VI вв. переселяются на Лабу (Эльбу), а к IX в. южнее Гамбурга, в Южной Дании, занимают Рану (Рюген), достигают низовьев Рейна, побережья Северного моря.
В «Повести временных лет» (автор Нестор) вспоминается о тех далеких временах («по мнозех же временех»), когда в процессе переселения и расселения славяне, придя откуда-то (откуда — летописец не помнит), «сели по Дунаю, где есть ныне Угорьске земля и Болгарьска». «Угорьска земля» — это территория современной Венгрии, древняя Паннония. Кочевники угры (венгры, мадьяры) пришли в Паннонию с востока, из Великой Венгрии, расположенной где-то в Прикамье, проследовав через степи Восточной Европы лишь в IX в. Здесь они застали славян. До славян в этих землях жили кельты.
Летописный рассказ свидетельствует о том, что Дунай не был прародиной славян. Давным-давно славяне пришли откуда-то и обосновались по Дунаю — таково содержание летописного предания.
К временам антов (анты — этноним, применявшийся византийскими писателями VI—VII вв. для обозначения части славян, заселявших территорию от Среднего Дуная до Дона, что соответствует ареалу распространения происко-пеньковской археологической культуры V—VII вв.) относится рассказ «Повести временных лет» о трех братьях Кие, Щеке и Хориве и сестре их Лыбеди; согласно легенде, они основали город, названный в честь старшего брата Киевом. Все три брата жили «на горах» у берега Днепра. Это были те времена, когда вокруг еще стоял «лес и бор велик», где охотились обитатели Киева.
Кто же такой Кий? До летописцев дошло несколько легенд о Кие. Одна, что Кий — простой перевозчик. Но если бы Кий был простым перевозчиком, рассуждает летописец, то вряд ли он ездил бы к византийскому императору («царю») в Царьград. А Кий ездил, причем «велику честь принял от царя».
Итак, историки установили, что VI—VII вв. — время активного расселения славян на обширных территориях Южной, Средней и Восточной Европы. Продвижение славян на территории Восточной Европы не встречало таких препятствий, как на юге, где им приходилось преодолевать сопротивление могущественной Византии. Славяне продвигались на восток и север, используя не только и не столько силу. Они жили бок о бок с балтами и финно-уграми, смешиваясь с ними и ассимилируя их. Но для той далекой поры еще говорить о восточно-, южно- или западнославянских языках рано. Их еще не было.
Уже в VI—VII вв. в языке славян Восточной Европы появились особенности, характерные для древнерусского языка IX—XII вв. Как считают историки и филологи, тогда существовал общеславянский язык с диалектными зонами. Их было две — северная (лесная) и южная (степная).
В «Повести временных лет» автор вспоминает некоторые племена славян: моравов, осевших по реке Морава, чехов и белых хорватов (в Прикарпатье), сербов (серобь), хорутанов (словене), поляков (или ляхов), поморян — в Южнобалтийском Поморье, лютичей (жили в низовьях Одера и Эльбы), мазовшан в Прикарпатье, болгар. Летописец повествует о том, как славяне «сели» по Днепру и прозвались полянами, другие — древлянами, получив свое название от того, что жили в лесах. Жившие между Припятью и Днепром прозвались дреговичами, обитавшие по берегам реки Полота — полочанами. Те же славяне, которые «сели» около озера Ильмень, стали называться собственным именем — словене (ильменские славяне), а обитатели земель по Десне, Сейму и Суле назвались северянами. Кривичи жили в верховьях Волги, Западной Двины и Днепра.
Каковы же особенности отдельных восточнославянских племен тех времен, когда «имяху бо обычаи свои и закон отець своих и преданья, каждо свой нрав» и жили «особе»?
Прежде всего о полянах. Поляне, «яже ныне зовомые русь», по свидетельству «Повести временных лет», жили «особе по горам своим». Летописец выделяет полян: они «мужи мудры и смыслени», «обычай их кроток и тих». Земля полян простиралась от реки Рось на юге до устья Припяти на севере. Главный город — Киев.
Соседями полян на западе были древляне. Древнейшими городами древлян являлись летописные Овруч, Искоростень и Малин. Западными соседями древлян были волыняне. Название их произошло от города Волынь, оно неоднократно менялось (первоначально их называли дулебы, затем бужане). По соседству с волынянами, восточнее, поселились дреговичи (дрягвя — болото).
На северо-западе Волыни жили ятвяги, племена балтийского происхождения, издавна сильно славянизированные, а на западе соседом являлось польское племя мазовшан. Еще дальше на юго-запад лежала земля белых хорватов — в Прикарпатье и Закарпатье, в верховьях Днестра. На юго-западе восточнославянского мира лежали земли уличей (угличей) и тиверцев, которые тянулись по Днестру и доходили до Дуная и Русского (Черного) моря. Городища тиверцев найдены в Молдавии.
Едва ли не самой крупной этнической группой восточных славян являлись кривичи. Территория расселения их огромна. Земли кривичей раскинулись от Верхнего Понеманья до Костромского Поволжья, от Псковского озера до верховьев Сожа и Десны, от Нарвы до Березины. Восточную часть этой территории кривичи заселили позднее, чем западную. Кривичи, конечно, не были единым племенем. Выделяются смоленские, псковские, полоцкие кривичи.
К северу и северо-востоку от кривичей обитали ильменские словене (славяне). Кривичи с их полоцкой ветвью и ильменские славяне составляли мощный массив северо-западных, северных и северо-восточных славян Восточной Европы.
Что представляла собой юго-восточная группа славян — радимичи, вятичи, северяне?
Летописец Нестор приводит легенду о происхождении вятичей и радимичей от двух братьев Вятко и Радима, указывает, что они пришли с запада от ляхов, причем Радим со своим «родом» обосновался на реке Сож, а Вятко — на Оке. Хотя летопись и говорит о происхождении радимичей и вятичей от ляхов, но, по мнению некоторых отечественных ученых, эта версия сомнительна, другие же, ссылаясь на данные археологии и лингвистики, ее подтверждают. Южнее радимичей и вятичей на Левобережье Днепра, по Десне, Сейму и Суле жили северяне (севера, север).
Отдельные группы восточных славян, не составляя компактных масс населения, перед образованием Древнерусского государства и в период его складывания и расцвета появились на юге, юго-востоке и юго-западе: в Белой Веже (Саркел) на Дону, в Тмутаракани (Тамань), Кориве (Керчь), на острове Березань (при входе в Днепровско-Бугский лиман).
Общность культуры славян сохраняется и в средние века. У них единый языческий культ — Перун, или Перунич, Сварог, Волос, русалки, вил и т.п. Не случайно летописец Нестор подчеркивает, что, несмотря на племенное деление — чехи, ляхи, моравы, лютичи, кривичи, словене, хорваты, хорутане (или словенцы), сербы и др., — «ба един язык словенск».
В VI—X вв. началось обособление восточной ветви славянских языков. В этот период зарождается древнерусский язык. Что касается диалектов восточных славян, то обнаружить их чрезвычайно трудно. Можно говорить о почти полном единстве восточных славян еще в VIII—IX вв. (по некоторым источникам, в X—XI вв.), но сами восточные славяне еще не консолидировались в единую древнерусскую народность, так как хотя язык и является основой любого этнического образования, но стать единственным определяющим признаком народности он не может.
Коротко осветим вопрос о неславянском населении Восточной Европы и его взаимоотношениях с восточными славянами. Что же это были за племена?
«Повесть временных лет» перечисляет народы, которые платили Руси дань: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печора, ямь (емь), литва, зимигола, корсь, нарома, либь (ливы). Вряд ли все эти племена были подлинными данниками Руси уже во времена образования Древнерусского государства. В частности, помещая среди данников Руси ямь и либь, летописец Нестор имел в виду современную ему ситуацию, т.е. конец XI — начало XII столетий.
Часть перечисленных племен не была так органически связана с Русью (литва, корель, зимигола, либь, ямь), как другие, ассимилированные славянами (меря, мурома, весь). Некоторые из них впоследствии создали свою государственность (литва) или стояли накануне ее создания (чудь) и сложились в народности литовскую и эстонскую. Поэтому в основном остановимся на тех народностях, которые были наиболее тесно связаны с Русью.
Племена балтийских народов с самой глубокой древности заселяли Понеманье, Верхнее Поднепровье, Поочье, Верхнее Поволжье и большую часть течения Западной Двины. На востоке балты доходили до нынешних Московской, Тверской и Калужской областей, где они в глубокой древности обитали чересполосно с финно-уграми, аборигенами края. Расселение славян по землям балтоязычных племен обусловило славянизацию последних, которая завершилась в период образования Древнерусского государства.
На обширном пространстве восточные славяне соседствовали с различными финно-угорскими племенами, впоследствии обрусевшими. На крайнем северо-западе соседями славян, по летописи, была чудь. Чудью в Древней Руси называли прибалтийские финно-угорские племена. К ним относятся волховская чудь (выходцы из различных племен, привлеченные великим водным путем из варяг в греки), водь, ижора, весь (кроме белозерской), аисты (эсты). Во времена Нестора аистами называли балтов. Лишь с течением времени это наименование перешло на финно-угров в Эстонии. Во второй половине I тысячелетия н.э. восточные славяне пришли в соприкосновение с эстонскими племенами.
Восточнее эстов, на южном побережье Финского залива, жила водь (вакья, ваддя). Существенное значение в истории населения Восточной Европы сыграла весь. Это племя, заселив межозерье Нево (Ладоги), Онеги и Белоозера, вышло на Северную Двину. Трудно проследить историю карел (корел) в период, предшествующий образованию Древнерусского государства, и на начальных этапах его истории. «Повесть временных лет» не говорит о карелах. Они обитали в это время на побережье Финского залива (у Выборга) и озера Неро. Основная масса карельского населения концентрировалась в северо-западном Приладожье. В XI в. часть карел вышла к Неве. Это и была ижора, инкери (отсюда Ингрия, Ингерманландия). В состав карелов вошла часть веси и волховской чуди.
Карелы не упоминаются среди данников Руси, видимо, потому, что Карелия никогда не была волостью Новгорода, а была лишь его составной частью (как водь и ижора), его государственной территорией. И как таковая она, подобно Обонежью, была поделена на части.
Меря, по словам летописцев, располагались в Верхнем Поволжье: «на Ростовском озере меря, и на Клещине озере меря же». Но, по более поздним источникам, народы меря заселяли также ярославские и костромские земли, низовья рек Шексна и Молога. Как и меря, полностью обрусели мещера и мурома — обитатели приокских земель.
Обрусение мери, муромы, мещеры, веси являлось следствием не завоевания, а мирного и постепенного расселения славян на восток, многовекового соседства, взаимного обогащения культуры и языка, причем в результате этого процесса распространялись русский язык и русская культура.
Влияние восточных славян испытывала на себе и мордва, особенно эрзя. Видимо, от мордовского племенного названия эрзя произошло название Ердзянь, русская Рязань.
Что касается северо-востока (перми, печоры, югры), то появление здесь русских следует отнести ко времени не позже X — начала XI в., т.е. славяне уже в X в. доходили до Печоры, Югры и гор у Лукоморья (Урала). Славянское влияние ощущается и среди мари (черемисов, цармисов), и камских, или волжских, булгар, и в Хазарии. Обрусело булгаро-хазарское население степей Подонья. Белой Вежей стала после взятия ее киевским князем Святославом хазарская крепость Саркел, превратившаяся в ремесленный и торговый центр, город.
В Поднепровье, на территории Днепровского Левобережья и в Посемье славяне ассимилировали древнее ираноязычное население. Это были аланы — ясы русских летописей, потомки сарматов. Несомненно влияние славян на более позднее кочевое и полуоседлое население степей и лесостепной полосы. В 30-е гг. IX в. в степях появляются кочевники венгры (мадьяры). Выходцы из Прикамья, ближайшие родичи югров (хантов и манси), венгры долгое время соседствовали с восточными славянами. Печенеги, торки и берендеи обосновались в Поросье, под влиянием русских переходя к оседлости. К Руси, несомненно, тяготели так называемые половецкие города: Балин, Чешуев, Сугров и Шарукань. В связи с тем, что эти города населяли в основном христиане, то понятна их духовная близость к русскому народу. Славянское влияние распространялось на Тамань, Северный Кавказ, где кабардинцы усвоили русскую письменность. На самом юго-западе Руси, в междуречье Днепра и Прута, восточные славяне смешивались с романизированными потомками древнего гето-дакийского населения края. Это были далекие предки влахов.
Каковы же были славяне, наши далекие предки? По описаниям древних историков, они были бодрыми, сильными, неутомимыми. Презирая непогоду, свойственную северному климату, они сносили голод и всякую нужду: питались самой грубой, сырой пищей. Славяне удивляли греков своей неутомимостью и быстротой. Они мало пеклись о своей наружности, считая, что главной красотой мужчин является крепость тела, сила в руках и легкость в движениях. Греки хвалили славян за стройность, высокий рост и мужественное приятное лицо. Это описание славян и антов оставили нам византийские писатели-историки Прокопий Кесарийский и Маврикий, знавшие их еще в VI в.
Византийские авторы не упоминают ни об одном из славянских полководцев, хотя наши предки громили легионы и крушили Римскую империю с востока. Славяне сражались не стеной, не сомкнутыми рядами, а рассеянными толпами и всегда пешими. Чрезвычайная храбрость славян была известна всем. И не случайно, что в сражениях за другие страны и народы славян ставили всегда впереди основного войска. Древнее славянское оружие состояло из мечей, дротиков, стрел, пропитанных ядом, и больших тяжелых щитов.
Византийские сочинения VI в. оставили свидетельства о жестокости славян, но эта жестокость была в духе того времени, так как к пленным славянам более цивилизованные тогда народы (римляне, греки и др.) тоже относились варварски. Но славяне, воинственные духом, всегда оставались добродушными. Они не знали ни лукавства, ни злости, хранили древнюю простоту нравов, неизвестную грекам того времени. С пленными славяне обходились дружелюбно, всегда назначали им срок наказания, отпускали их на волю за определенный выкуп или жили с ними «в свободе и братстве». Столь же единогласно древние авторы свидетельствуют о гостеприимстве славян.
Целомудрие не только славянских жен, но и мужей считалось нормой жизни. Славянки ходили иногда на войну с отцами и супругами, не боясь смерти. Так, при осаде Константинополя в 626 г. греки между убитыми нашли много славянских женщин.
Мать, воспитывая детей, готовила их быть воинами и непримиримыми врагами обидчиков, ибо славяне, подобно другим языческим народам, стыдились забывать обиду. В случае убийства не только сам преступник, но и весь его род беспрестанно ожидал своей гибели от детей убитого, которые требовали крови за кровь.
Говоря о полянах, Нестор пишет об их кротости, стыдливости жен, образованности. О древлянах же он говорит уже не так лестно, это и понятно: Нестор сам был выходцем из племени полян. Он пишет, что древляне имели дикие обычаи, что они не знали браков, основанных на взаимном согласии родителей и супругов.
Славяне в основном занимались скотоводством и земледелием. Питались просом, гречихой, молоком, любили мед.
Венеды (славяне), как повествует древнеримский историк Тацит, едва закрывали свою наготу. Еще в VI в. славяне сражались без кафтанов, некоторые даже без рубах, в одних портах. Шкуры лесных и домашних зверей согревали их в холодное время. Женщины носили длинное платье, украшения из бисера и металла, добытые на войне или выменянные у иностранных купцов.
Славяне видели творения греков и римлян, но и сами они имели некоторое понятие об искусстве. Они вырезали на дереве изображения человека, птиц, зверей, раскрашивали их. Известна любовь славян к музыке (музыкальные инструменты — гусли, волынки, гудки, дудки). Народными играми и потехами славян были борьба, кулачный бой, бег взапуски.
Еще на зная грамоты, славяне имели некоторые сведения об арифметике, хронологии. Домоводство, война, торговля приучили их к многосложному счислению. Наблюдая времена года, они, подобно римлянам, делили его на 12 месяцев: просинец (январь) — от синевы неба; сечень (февраль); сухий (март); березол (апрель) — от березовой золы; травный (май); изок (июнь) — от какого-то древнего названия птички; червен (июль) — не от красных ли плодов и ягод (?); зарев (август) — от зари или от зарницы; рюен, или ревун (сентябрь), — от рева зверей; листопад (октябрь); груден (ноябрь) — от груд снега или мерзлой грязи; студеный (декабрь).
Сначала у славян, как сообщает Н.М.Карамзин, правление было народным, затем превратилось в «аристократическое». Первыми правителями были военные вожди. Затем власть перешла к боярам, князьям, панам, жупанам, королям (кралям). Византийские летописи в 764 г. упоминают о боярах, вельможах — главных болгарских чиновниках. Слово князь, очевидно, родилось от слова конь, а возможно, и от каган (восточное слово) или от немецкого кёниг.
Но древние бояре, воеводы, князья, паны, жупаны и даже славянские короли зависели от воли соплеменников. Эти почетные звания — древние славянские. Еще в договоре с греками в 911 г. Олег упоминает о великих русских боярах, да и само слово князь, данное нашими предками Рюрику, думается, не могло быть новым и означало знаменитый воинский или гражданский сан.
Известно, что славяне сначала поклонялись творцу молнии, а затем идолам. Истуканы считались не образами, а телами богов. Между добрыми богами более всего славился Святовид, который находился в городе Аркон, на острове Рюген. Он предсказывал будущее и помогал на войне. Но народ поклонялся еще трем идолам: Рюгевиту, или Ругевичу, — богу войны, Поревиту (у него было пять голов, но он был без оружия) и Поренуту (с четырьмя лицами и пятым — на груди), он считался богом времен года. Главным идолом в городе Ретр был Радегаст, бог странноприимства (так как славяне всегда были рады гостям). Сива, а возможно Жива, считалась богиней жизни. Главный храм ее находился в Рацебурге.
На Руси до введения христианской веры первое место занимал Перун — бог молнии. Летописцы называли еще идолов Хорса, Дажебога, Стрибога, Самаргла, Мокша, Волоса. Бог веселья, любви, согласия и благополучия именовался на Руси Ладо. Восточные славяне охотно присоединяли к сонму своих богов еще и богов соседей. Поклонялись наши предки и Купале — богу земных плодов (23 июня). Русские язычники 24 декабря славили Каляду — бога торжества и мира. Святочные игры и гадания, оставшиеся от язычников, на многие века вошли в традицию славянских народов.
Славяне любили знамена и почитали их в военное время святее всех идолов. Обычно печальные обряды у славян завершались веселым торжеством. Славяне на Руси — кривичи, северяне, вятичи, радимичи — над умершим творили тризну: совершали поминальное пиршество, показывали свою удаль в разных воинских играх. У славян преобладало трупосожжение с захоронением в курганах.
Язык славян греки в VI в. находили весьма грубым. Древнейшим памятником письменности является Библия, переведенная на славянский язык Кириллом и Мефодием в IX в. Но уже в Библии имеется много заимствованных у греков слов и выражений.
Язык восточных славян — предков русских, украинцев и белорусов — долгое время (до XIII в.) был единым. Но под влиянием внешних и внутренних факторов он видоизменялся. Уже в древнерусском языке имелись десятки тысяч слов, но к древнему, общеславянскому языку восходит не более двух тысяч. Новые слова либо образовались из общеславянских, либо являлись переосмыслением старых, либо были заимствованы.
С незапамятных времен русских людей интересовал вопрос о происхождении названия их родины — Русь, Россия и само название народа — русский, русские. До сих пор ученые высказывают различные точки зрения, но истину установить пока не удалось.
Искали ответ и за рубежом. Предполагали, что термин Русь пошел от норманнов (средневековое название народов Скандинавии) или финнов. Но отечественные исследователи М.Н.Тихомиров, С.В.Юшков, Б.Д.Греков, А.Н.Насонов, Б.А.Рыбаков, Л.С.Тивериадский, А.И.Попов, В.В.Мавродин и другие представители антинорманнистского направления, опровергая эту точку зрения, выдвинули свои предположения.
Слово Русь, по-видимому, восходит к очень древним временам, и если когда-то оно и не было именем собственным страны и народа, а имело какое-то смысловое значение, то уже в эпоху образования Киевской Руси его первоначальный смысл был забыт.
Нестор и другие летописцы, как известно, связывают происхождение Древнерусского государства с норманнами-варягами. Возможно, в Скандинавии, откуда пришли Рюрик, Синеус и Трувор, действительно была страна или область Русь и народ русы. Но, как считают историки-антинорманнисты, термин Русь — не скандинавский. В рунических надписях и в древнескандинавской литературе наша страна называется Гардар, или Гардарик, т.е. страна (царство) городов.

Россия — термин сравнительно поздний, взятый не из живой, а из книжной речи и вошедший в обиход в скандинавских языках лишь в XII—XIV вв. В этом случае не может быть сомнений в том, что термин Россия пришел в Скандинавию из Руси славянской. Ни на какое племя или народ русь в Скандинавии ни один источник средневековой Европы не указывает.
Есть мнение, что Русь — коренная земля восточных славян, область среднего Приднепровья. Б.А.Рыбаков именует Русью небольшую область в виде треугольника, основанием которой является Поросье, т.е. течение реки Рось и ее притока Росава, вершиной — Киев, а одной из сторон — правый берег Днепра.
Следует также иметь в виду, что встречаются оба термина — русы и росы. Например, в восточных источниках господствует термин русы, в византийских — росы, в западноевропейских — русы, хотя встречаются и рос, и росы. Что касается русских источников, то господствуют наименования русский, Русь, хотя встречается и росьский («Правда Росьская»).
Корень рус отложился в топонимике Севера, в районе Старой Руссы, — Порусье, Околорусье, Старая Русса. Название русы— росы в основе могло иметь название реки, однако ряд историков связывает происхождение названия Русь с Севером. И у них есть свои веские доказательства. Первой столицей Руси они считают Новгород. Некоторые ученые в наше время принимают высказанную относительно недавно гипотезу русского ученого в.А.Брима о возможном одновременном существовании термина рус (русь на Севере) и термина рос (рось на юге Восточной Европы). При этом северное рус отнюдь не обязательно связывать с норманнами. Весьма возможно балтийское происхождение ряда названий с корнем рус—русс в районе Мста — Ильмень — Волхов (озеро Пруса, река Прусыня, озеро Врусское, река Русская) и других, имеющих много общего с топонимикой в районе устья Немана. Если учесть балтославянские связи и широкое расселение балтов на территории Восточной Европы, эти наблюдения заслуживают внимания.
Подводя некоторый итог до конца не решенному вопросу о происхождении и распространении названий рос—рус, мы приходим к выводу, что уже в очень далекие времена, в период зарождения Русского государства и составления древних летописей, этот термин в источниках закрепляется за восточными славянами, русами, русичами, русскими.

Пашков Б.Г. Русь. Россия. Российская империя.
Хроника правителей и событий. 862—1917 гг. М., 1994. С. 24—46.

Разделение Древней Руси по в.Н.Татищеву

1. Великая Русь.

Границы: на севере — с Финляндией до Белого моря, на востоке — с юграми до реки Двина, далее до Поясных (Уральских) гор, на юге — с Белой Русью до реки Волга и устья реки Медведица, на западе — с Литвой и Пруссией по Балтийскому морю до Мемеля.
Престол был в Гордорике, ныне Старая Ладога, затем в Новгороде Великом. Герб Великой Руси: изображен стоящий мужчина, подобно Геркулесу держащий перед собой дубину, на заднем плане — ворота с тремя верхами, а в каждых воротах — снова мужчины с дубинами.

2. Малая Русь.

Прежде именовалась Поляне, затем просто Русь. Границы Руси: на севере — по реке Угра с Белой Русью, на востоке — по верховьям Донца и Оки с половцами и печенегами, на юге — с Таврическим Херсоном, с хазарами, на западе — по реке Горынь с Червонной Русью и по реке Береза, далее с Черной Русью. Престольным городом был непременно Киев. Хотя Нестор и говорит, что первым владетелем столицы был Кий, но это, как утверждает в.Н.Татищев, «более почесть за вымысел для закрытия неведения древности, которое отличается тем, что Киев был весьма давно. Другое, народ словенский до Христа в сих местах обитал, то без князя быть не могли».

3. Белая Русь.

Именовалась по-разному: Поле, Меря, Мурома и Крев, или Верховье. Границы Белой Руси: на севере — с Великой Русью по Волге, на востоке — до югров, так как Вологда принадлежала Ростовскому, а затем Ярославскому княжеству и простиралась вниз по Волге до устья реки Ока, на юге — до Оки, с Рязанским княжеством, мордвой, булгарами, далее по реке Воронеж. Престол был в разных городах, включая Ростов, Суздаль, Владимир, Москву.

4. Червонная Русь.

Наименование от города Червени. Границы: на севере — по реке Припять с Черной Русью, на востоке — по реке Горынь с Малой Русью, на юге — до Дуная с болгарами и венграми, на западе — с Польшей.

5. Черная Русь.

В русских древних историях Черная Русь не упоминается. Впервые это название встречается при царе Алексее Михайловиче. Границы: на севере — с Литвой до реки Вилия, на востоке — до Днепра или Березы, на юге — до Припяти с древлянами, на западе — до Буга.

Происхождение Киевской Руси по «Повеcти временных лет»

Расселение славянских племен

Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земли Венгерская и Болгарская. И от тех славян разошлись по земле и назвались своими именами по тому месту, где кто сел. Одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались моравами, а другие назвались чехами. А это — также славяне: хорваты белые, сербы и хорутане.
Волохи напали на славян дунайских, сели среди них и чинили им насилие. Одни же славяне, прийдя, сели на Висле и назвались ляхами (поляками), эти ляхи получили название поляне, другие ляхи — лютичи, другие — мазовшане, иные — поморяне. Также и те славяне, которые пришли и поселились по Днепру, назвались полянами, другие древлянами, потому что жили в лесах, а иные расселились между Припятью и Двиною и назвались дреговичи; иные сели на Двине и назвались полочанами из-за речки именем Полота, которая впадает в Двину; от нее и прозвались полочанами. Славяне же сели около озера Ильменя и назвались своим именем; срубили город и назвали его Новгород; другие жили по Десне, Сейму и Суле и назвались северянами.
Так разошелся по земле славянский народ, так и грамота получила название славянской.

Первые князья у полян

Когда поляне жили отдельно и владели родами своими, потому что и до этих братьев были поляне, жил каждый с родом своим на своих местах, владея каждый родом своим.
И были три брата: одному имя Кий, другому — Щек, а третьему — Хорив и сестра их Лыбедь. И жил Кий на горе, где теперь подъем Боричев, Щек жил на горе, которая теперь зовется Щековицей, а Хорив — на третьей горе, которая теперь получила название Хоривицы. И срубили городок во имя старшего из братьев и дали ему имя Киев. И был около города лес и бор большой, и они охотились за зверями. И были они мужи мудрые и разумные и назывались полянами; от них — поляне в Киеве и до сего дня.
Другие же, не знающие, говорят, будто Кий был перевозчиком: у Киева был тогда перевоз с другой стороны Днепра; поэтому и говорили: «На перевоз на Киев». Если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; но этот Кий княжил в роде своем. И когда он приходил к царю, то, как говорят, большую честь получил от царя, при котором приходил. Когда он пошел обратно, пришел к Дунаю, полюбил одно место и срубил малый городок, где хотел жить с родом своим, но не позволили ему живущие вблизи. Еще и теперь называют на Дунае городище Киевец. Кий же вернулся в свой город Киев и тут окончил свою жизнь; и братья его Щек и Хорив и сестра Лыбедь тут скончались.

Призвание варягов

В год 6370. Изгнали варягов за море и не дали им дани и начали сами собой владеть, и не было у них правды, и поднялся род на род, и была у них между родами усобица, и начали воевать друг с другом. И говорили между собой: «Поищем себе князя, который будет владеть нами и судить по правде». И пошли за море к варягам, которых звали русь. И сказали меря, чудь, славяне, и кривичи, и все: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Придите княжить и владеть нами». И вызвались три брата с родами своими, взяли с собой всю русь, и пришли; старший, Рюрик, сидел в Новгороде, а другой, Синеус, на Белом озере, а третий в Изборске, Трувор. И от тех варягов прозвалась Русская земля.

Поход Олега на Царьград

В год 6415. Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве. Он взял с собой множество варягов, и славян, и чудь, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, которые являются переводчиками. Все эти племена греки называют Великая Скифия. Со всеми ними пошел Олег на конях и на кораблях. Число кораблей было 2000, и пришел он к Царьграду.
Греки замкнули Судскую гавань, а город заперли. Вышел Олег на берег и начал воевать, много убил около города греков, разрушил много дворцов и разрушил церкви. А которых брал в плен, одних убивал, иных подвергал пыткам, других расстреливал, а других бросал в море, и другого много зла учинила Русь грекам, — всё, что воины делают.
И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. Когда ветер стал попутным, надулись паруса, и (корабли) с поля пошли к городу. Увидали греки, испугались и сказали, послав к Олегу: «Не губи города, согласимся на дань, какую хочешь».
И уставил Олег воинов. И греки вынесли им пищу и вино, но он не принял их, потому что они были отравлены. Испугались греки и сказали: «Это не Олег, а святой Дмитрий, посланный на нас Богом». И установил Олег давать дань на 2000 кораблей, по 12 гривен на человека, а в корабле было по 40 мужей, а потом давать дань на русские города: прежде всего на Киев, также на Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и на прочие города; по тем городам сидели великие князья, бывшие под властью Олега.
Цари же Лев и Александр заключили мир с Олегом, обязавшись давать дань, и, дав клятву, сами целовали крест, а Олега водили к клятве. И мужи его клялись по русскому закону своим оружием и своим богом Перуном и скотьим богом Волосом, и подтвердили мир.

Повеcть временных лет (по Лаврентьевскому списку) /
Хрестоматия по истории СССР. М., 1949. С. 46—50.

Из «Курса русской истории» В.О.Ключевского

Одно внешнее обстоятельство помогло скоплению военно-промышленного люда в этих [древнерусских] городах. С начала IX в., с конца царствования Карла Великого, по берегам Западной Европы начинают рыскать вооруженные шайки пиратов из Скандинавии. Так как эти пираты выходили преимущественно из Дании, то они стали известны на Западе под именем данов. Около этого же времени и на речных путях нашей равнины стали появляться заморские пришельцы с Балтийского моря, получившие здесь название варягов.
В X и XI вв. эти варяги постоянно приходили на Русь или с торговыми целями, или по зову наших князей, набиравших из них свои военные дружины. Но присутствие варягов на Руси становится заметно гораздо раньше X в.: Повесть временных лет знает этих варягов по русским городам уже около половины IX в. Киевское предание XI столетия склонно было даже преувеличивать численность этих заморских пришельцев. По этому преданию, варяги, обычные обыватели русских торговых городов, издавна наполняли их в таком количестве, что образовали густой слой в составе их населения, закрывавший собою туземцев. Так, по словам Повести, новгородцы сначала были славянами, а потом стали варягами, как бы оваряжились вследствие усиленного наплыва пришельцев из-за моря.
Особенно людно скоплялись они в Киевской земле. По летописному преданию, Киев даже был основан варягами, и их в нем было так много, что Аскольд и Дир, утвердившись здесь, могли набрать из них целое ополчение, с которым отважились напасть на Царьград. <...>
Эти варяги-скандинавы и вошли в состав военно-промышленного класса, который стал складываться в IX в. по большим торговым городам Руси под влиянием внешних опасностей. Варяги являлись к нам с иными целями и с иной физиономией, не с той, какую носили даны на Западе: там дан — пират, береговой разбойник; у нас варяг — преимущественно вооруженный купец, идущий на Русь, чтобы пробраться далее в богатую Византию, там с выгодой послужить императору, с барышом поторговать, а иногда и пограбить богатого грека, если представится к тому случай. <...>
Осаживаясь в больших торговых городах Руси, варяги встречали здесь класс населения, социально им родственный и нуждавшийся в них, класс вооруженных купцов, и входили в его состав, вступая в торговое товарищество с туземцами или нанимаясь за хороший корм оберегать русские торговые пути и торговых людей, т.е. конвоировать русские торговые караваны.
Как скоро из туземных и пришлых элементов образовался такой класс в больших торговых городах и они превратились в вооруженные пункты, должно было измениться и их отношение к окрестному населению. Когда стало колебаться хозарское иго, эти города у племен, плативших дань хозарам, сделались независимыми.
Повесть временных лет не помнит, как поляне освободились от хозарского ига. Она рассказывает, что Аскольд и Дир, подошедши Днепром к Киеву и узнав, что городок этот платит дань хозарам, остались в нем и, набрав много варягов, начали владеть землею полян. По-видимому, этим и обозначился конец хозарского владычества в Киеве. Мы не знаем, как Киев и другие города управлялись при хозарах; но можно заметить, что, взявши в свои руки защиту торгового движения, они скоро подчинили себе свои торговые округа. Это политическое подчинение торговых районов промышленным центрам, теперь вооруженным, по-видимому, началось еще до призыва князей, т.е. раньше половины IX в.
Повесть о начале Русской земли, рассказывая о первых князьях, вскрывает любопытный факт: за большим городом идет его округ, целое племя или часть его. Олег, отправившись по смерти Рюрика из Новгорода на юг, взял Смоленск и посадил в нем своего наместника: в силу этого без дальнейшей борьбы смоленские кривичи стали признавать власть Олега. Олег занял Киев, и киевские поляне вследствие этого также признавали его власть. Так целые округа являются в зависимости от своих главных городов, и эта зависимость, по-видимому, установилась помимо и раньше князей. <...>
Образование этой первой формы политической организации на Руси сопровождалось в иных местах появлением другой, вторичной и тоже местной формы, варяжского княжества. В тех промышленных пунктах, куда с особенной силой приливали вооруженные пришельцы из-за моря, они легко покидали значение торговых товарищей или наемных охранителей торговых путей и превращались во властителей. <...>
Превращение варягов из союзников во властителей при благоприятных обстоятельствах совершалось довольно просто. Известен рассказ Начальной летописи о том, как Владимир, одолев киевского брата своего Ярополка в 980 г., утвердился в Киеве с помощью призванных из-за моря варягов. Заморские его соратники, почувствовав свою силу в занятом ими городе, сказали своему наемщику: «Князь, ведь город-то наш, мы его взяли; так мы хотим брать с горожан откуп — контрибуцию — по две гривны с человека». Владимир только хитростью сбыл с рук этих назойливых наемников, выпроводив их в Царьград. <...>
Таких варяжских княжеств мы встречаем на Руси несколько в IX и X вв. Так, являются во второй половине IX в. на севере княжества Рюрика в Новгороде, Синеусово на Белом озере, Труворово в Изборске, Аскольдово в Киеве. В X в. становятся известны два других княжества такого же происхождения, Рогволодово в Полоцке и Турово в Турове на Припяти. <...>
Из соединения варяжских княжеств и сохранивших самостоятельность городовых областей вышла третья политическая форма, завязавшаяся на Руси: то было великое княжество Киевское. Образование этого княжества было подготовлено указанными выше экономическими и политическими фактами. <...>
Киев был сборным пунктом русской торговли; к нему стягивались торговые лодки отовсюду, с Волхова, Западной Двины, Верхнего Днепра и его притоков. Отсюда в летописном рассказе о событиях IX и X вв. довольно явственно выступают два факта: тяготение варяжских пришельцев с Балтийского моря к Киеву и экономическая зависимость русских городов от Киева. Кто владел Киевом, тот держал в своих руках ключ от главных ворот русской торговли. Вот почему всех варяжских князей, появлявшихся на севере, тянуло к Киеву. Из-за него они соперничали друг с другом и истребляли один другого. Так новгородский князь Олег за Киев погубил земляков своих Аскольда и Дира; так и другой новгородский князь, Владимир, за тот же Киев погубил своего родного брата Ярополка.
С другой стороны, все торговые русские города стояли в экономической зависимости от Киева. В Киеве сходились нити их благосостояния; он мог подорвать их торговлю, перерезав главную артерию хозяйственных оборотов страны, не пропуская торговых лодок вниз по Днепру к азовским и черноморским рынкам. Поэтому общим интересом этих городов было жить в дружбе с Киевом, чтобы из Киева иметь свободный выход на степные торговые дороги.

Ключевский В.О. Сочинения.
С. 144—145, 147—148, 151, 156—157.

Из книги А.И.Кулюгина «Правители России»

Рюрик Варяжский (?—879 г.)

Новгородские славяне и кривичи были свободны и жили по законам народного правления до 859 года. Тогда, по словам летописца Нестора, какие-то смелые и храбрые завоеватели, именуемые в наших летописях варягами, пришли из-за Балтийского (Варяжского) моря и наложили дань на славян ильменских, кривичей, мерю, чудь. Через два года славяне изгнали их, но не смогли сами управлять своими племенами и жить в мире друг с другом. Тогда собрались они вместе и сказали: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву».
Поступивши так, пошли они за море к варягам племени русь и сказали им: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет — идите княжить и владеть нами». Братья Рюрик, Синеус и Трувор, знаменитые или родом, или делами, согласились принять власть над людьми, которые, умев сражаться за свободу, не умели ею воспользоваться. Так сделались они первыми правителями нашего древнего Отечества. От них и страна, где они поселились, получила название Русь.
Через два года, после смерти Синеуса и Трувора, старший брат, присоединив их земли к своему княжеству, установил в нем единовластие. Границы княжества Рюрика на востоке достигали нынешних Ярославской и Нижегородской областей, на юге — Западной Двины.
Двое из соплеменников Рюрика, варяги Дир и Аскольд, отправились с товарищами из Новгорода в Константинополь в поисках счастья. На высоком берегу Днепра они увидели Киев и спросили у его жителей, чей это город. Им ответили, что жили тут некогда три брата, Кий, Щек и Хорив и сестра их Лыбедь. Построили они этот город и назвали его в честь старшего брата Киевом. Братья и сестра умерли, а потомки их платят дань хазарам. Аскольд и Дир собрали около себя много варягов, завладели Киевом, помогли его жителям освободиться от дани хазарам и стали править в нем.
Таким образом варяги основали две самодержавные области на Руси: Рюрик на севере; Аскольд и Дир — на юге.
При Рюрике к народу славянскому Руси присоединились некоторые финские племена, а также меря, весь и мурома приняли их веру и обычаи.

Кулюгин А.И. Правители России. Чебоксары, 1994. С. 13—14.

Из «Общедоступных чтений по русской истории» С.М.Соловьева

О том, откуда пошла Русская земля и кто были ее первые князья

Первый князь, Рюрик, прожил всю жизнь на севере; только и осталось о нем известие, что строил города и рассылал вельмож своих строить их. Эти города, или маленькие крепости, были деревянные, с деревянными стенами, и потому тогда говорили: рубить город вместо строить город.
Князь привел с собой дружину, толпу храбрых людей, которые постоянно жили с ним. Пойдут на войну, встретятся с неприятелем, князь впереди, начинает сражение, кто храбрее, тот ближе к князю, да и все стараются не отстать от князя, не выдать его: стыд и срам, если князя убьют или в плен возьмут, а дружина цела останется.
Как только явится князь с дружиною среди славян, так и из них идут к нему в дружину люди храбрые, у которых, как говорит старинная песня, «силушка по жилочкам переливалась, и грузно было от силушки, словно от тяжкого бремени». До сих пор нечего было им делать, пропадала их сила, а теперь потянулись они в княжескую дружину; князь принимал их радушно, место каждому и почет по храбрости.
Князь живет с дружиною в одном городе, строит другие города, где понужнее для безопасности страны, и посылает в эти города отряды дружины, приставив к ней начальников, кто похрабрее и поразумнее. Дружина, войско, ходит в поход с князем, защищает страну, сторожит города. Дружина работать, землю пахать, платье и сапоги себе шить не может: ее должны кормить, содержать другие, которые живут за нею в мире, за которых она сражается. Остальной народ поэтому должен платить князю дань, а князь на эту дань содержать дружину.
Сначала князь с дружиной сам ходит за данью, причем жители представляют ему жалобы, он их судит, и виновные платят ему пеню.

Соловьев С.М. Общедоступные чтения по русской истории.
М., 1992. С. 12—13.

Из учебников и популярных книг

Из «Истории СССР с древнейших времен до конца XVIII века» (М., 1983)

Образование государства является закономерным завершением длительного процесса формирования феодальных отношений и антагонистических классов феодального общества. Феодальный государственный аппарат как аппарат насилия приспособлял для своих целей предшествующие ему племенные органы управления, отличные по существу, но сходные по форме и терминологии. Такими племенными и должностными лицами были, например, «князь», «воевода» и др.
К IX—X вв. ясно определился процесс постепенного вызревания феодальных отношений в наиболее развитых областях восточного славянства (в южных, лесостепных землях). Родовые старейшины и предводители дружин, захватывавшие общинные земли, превращались в феодалов, князья племен превращались в феодальных государей, союзы племен перерастали в феодальные государства. Складывалась иерархия землевладельческой знати, устанавливалось соподчинение князей разных рангов. Формирующийся класс феодалов нуждался в создании крепкого государственного аппарата.
Русь этого времени представляла собой обширное государство, объединившее уже половину восточнославянских племен и собиравшее дань с народов Прибалтики и Поволжья. Княжила в этом государстве, по всей вероятности, династия Кия, последними представителями которой (судя по некоторым летописям) были в середине IX в. князья Дир и Аскольд.
О князе Дире арабский автор Х в. Масуди писал: «Первый из славянских царей был царь Дира; он имеет обширные города и многие обитаемые страны. Мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами». Позднее Киев захватил варяжский князь Олег, Новгород завоевал варяжский князь Рюрик.
Превращавшийся в феодальное государство Русский племенной союз подчинял себе соседние славянские племена и снаряжал далекие походы по южным степям и морям. В VII в. упоминается осада Константинополя и грозные походы русов через Хазарию к Дербентскому проходу. В VIII—IX вв. русский князь Бравлин воевал в хазарско-византийском Крыму, пройдя от Сурожа до Корчева (От Судака до Керчи). Византийские источники содержат сведения о русах, живших на берегу Черного моря, об их походах на Константинополь и о крещении части русов в 60-е годы IX в.
Итак, Русское государство сложилось независимо от варягов, в результате закономерного развития общества. Одновременно с ним возникли и другие славянские государства — Болгарское царство, Великоморавская держава и др. Поскольку норманнисты сильно преувеличивают воздействие варягов на русскую государственность, необходимо осветить вопрос: какова же в действительности роль варягов в истории нашей родины?
Варяги-пришельцы не овладевали русскими городами, а ставили свои укрепления-лагеря рядом с ними. Под Новгородом они жили в «Рюриковом городище», под Смоленском — в Гнёздове, под Киевом — в урочище Угорском. Здесь могли быть и купцы, и нанятые русскими варяжские воины. Важно то, что нигде варяги не были хозяевами русских городов. Археологические данные показывают, что количество самих варяжских воинов, живших постоянно на Руси, было невелико.
В 882 году один из варяжских предводителей, Олег, пробрался из Новгорода на юг, взял Любеч, служивший своего рода северными воротами Киевского княжества, и приплыл в Киев, где ему обманом и хитростью удалось убить киевского князя Аскольда и захватить власть. До сих пор в Киеве на берегу Днепра сохранилось место, называемое «Аскольдовой могилой». Возможно, что князь Аскольд был последним представителем древней династии Кия.
Княжение Олега в Киеве — незначительный и недолговременный эпизод, излишне раздутый некоторыми проваряжскими летописцами и позднейшими историками-норманнистами.

История СССР с древнейших времен до конца XVIII в.:
Учебник для студентов высших учебных заведений.
М., 1983. С. 49—52.

Из учебника Л.А.Кацвы и А.Л.Юрганова

Начальный период становления государства у восточных славян описан в источниках чрезвычайно скупо.
«Повесть временных лет» сообщает, что северные славяне — ильменские словене и кривичи — вместе с соседями — угро-финскими племенами, чудью и мерей, — платили дань варягам. Когда была установлена эта дань, как варяги заставили славян платить ее — обо всем этом летописцу ничего не известно.
Затем, упоминает автор «Повести...», варягов изгнали за море, но вскоре между освободившимися данниками вспыхнули раздоры: «и воевати почаща сами на ся». Тогда, порешив найти князя, который судил бы и правил справедливо, словене, кривичи, меря и чудь отправили послов к варягам. На приглашение откликнулись три брата — Рюрик, Синеус и Трувор «с роды своим».
Через два года Синеус и Трувор умерли, и вся власть перешла к Рюрику. В 879 г. Рюрик умер, а через три года его родственник Олег с дружиной захватил власть в Киеве, убив Дира и Аскольда. Таким образом, в 882 г. под властью одного князя объединились Киев и Новгород.
Таково летописное предание о начале русской государственности. Издавна вокруг него ведутся бесконечные споры. Рассказанная летописцем легенда послужила основанием для возникновения в XVIII в. «норманнской теории», приписывающей создание государства у славян в заслугу норманнам — скандинавским викингам, которые назывались на Руси варягами. Эта теория служила историкам-монархистам для того, чтобы противопоставлять историю России и Запада. Если в Западной Европе, рассуждали они, государство создавалось завоеванием, то у нас — мирным призванием. А раз так, то в России нет оснований для борьбы между народом и монархией, которая потрясала западные страны.
В то же время зарубежные историки-норманнисты порой пользовались летописным преданием для утверждения о неполноценности славян, которые якобы были неспособны сами создать государство и нуждались в помощи скандинавов-варягов, принадлежавших к германской языковой группе. Такие утверждения, в свою очередь, побуждали часть отечественных историков к попыткам вообще отрицать и само присутствие варягов на Руси, и какое бы то ни было их участие в создании Древнерусского государства, и варяжское происхождение первых князей.
Споры о происхождении первых князей не должны, однако, заслонять от нашего внимания другое: является ли призвание варягов началом существования государства? Поразмыслим: варягов приглашают на княжение, следовательно, приглашающим эта форма власти уже известна. Если так, то, значит, не варяги принесли на Русь деление общества на дружинников и простых общинников и горожан. Варяжские князья, судя по летописи, начинали править в уже существующих городах.
В самом приглашении иноземных князей нет ничего противоестественного. Наоборот, легко представить, что они могли сыграть роль «третьей силы» — чужой и беспристрастной — по отношению ко всем группировкам местной племенной знати. Не исключено, правда, что под пером летописца насильственный захват превратился в добровольное призвание. О том, что вокняжение варягов в Новгородской земле произошло не совсем мирно, можно заключить лишь на основании не вполне ясного сообщения летописи, согласно которому через два года после начала правления Рюрика против него якобы был составлен заговор, князь убил предводителя заговорщиков Вадима и перебил многих новгородцев. Как бы то ни было, летопись ничего не говорит о зарождении государства, в ней речь идет только об основании в Новгороде княжеской династии: летописец ведь мыслит категориями своего времени!
Славянин или варяг был первый князь — не столь уж важно. В любом случае Древнерусское государство возникло как результат длительного самостоятельного развития славянского общества. Да и сами варяги быстро ославянились. Характерно, что сын Игоря и внук Рюрика носил уже славянское имя Святослав.

Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России VIII—XV вв.:
Учебник для VII класса средних учебных заведений.
М., 1995. С. 20—23.

Из книги А.Нечволодова «Сказание о Русской земле» (М., 1991)

После Олега на княжеский стол сел Игорь, сын Рюрика. Это было в 913 году. Первым его делом было усмирение древлян, которые после смерти Олега отказались платить дань. Игорь победил их и наложил дань больше Олеговой. Затем он усмирил и непокорное славянское племя уличей, которые жили в низовьях Днепра. Тогда уличи совсем перебрались с Днепра и сели между Бугом и Днестром.
После их ухода весь великий путь от варягов в греки был в руках великого князя.
Но от варягов по Русской земле существовала еще дорога в иной морской угол — на далекий Восток, к богатому тогда Каспийскому морю.
Тут, как известно, сидели хазары. Конечно, много обид чинилось русским людям во время хазарского ига, как и от самих хазар, так особенно от народов, населявших, под рукой арабов, Кавказские берега Каспийского моря, куда постоянно хаживали наши торговые люди.
И вот пришло время, чтобы Русь и здесь показала свою силу и отплатила долголетние обиды.
После усмирения древлян, в 914 году, русские ратные люди на 500 кораблях, в каждом по 100 человек, спустились вниз по Днепру в море; затем, обогнув с юга Крымский полуостров, они вошли в Азовское море; отсюда они послали просить хазарского царя пропустить их в Каспийское море, чтобы отомстить кавказским народам за долголетние обиды. Хазарский царь согласился, вероятно, не считая себя достаточно сильным, чтобы отказать, а русские обещали ему за это отдать при возвращении половину своей добычи. Русские из Азовского моря поднялись по Дону до перевала в Волгу вблизи хазарского города Саркела, у теперешней Качалинской станицы. Отсюда они так же, как Олег под Царьградом, должны были перевезти свои корабли на колесах в Волгу и по ней спуститься в Каспийское море.
Здесь наши удальцы распространились отрядами по всем богатым Приволжским и Закавказским берегам и начали свою жестокую месть за все прежние обиды. «Руссы проливали кровь, — говорит арабский писатель, — брали в полон женщин и детей, грабили имущество, распускали всадников для нападения, жгли села и города». Народы, обитавшие около этого моря, с ужасом возопили, а русские, разгромив этот богатый берег, отошли к нефтяной земле у города Баку, где до сих пор еще живут огнепоклонники, и поселились для отдыха на близлежащих островах.
Однако хазары решили поступить с нашими предками предательским образом. Они собрали в Итиле большую силу и напали на возвращавшихся русских. Жестокая битва продолжалась три дня, и наконец наши были почти все перебиты. Тысяч пять из них спаслось и направилось вверх по Волге, но там финское племя бутрасов и камские болгары добили их окончательно. Много ли воротилось отважных мореплавателей, неизвестно.
Вслед за этим несчастьем случилось на русской земле и другое большое горе: из Средней Азии пришло в 915 году в наши южные русские степи новое большое хищное племя — печенеги.
Конечно, это было для недавно образовавшегося государства Руси большим несчастьем. Со времени прихода печенегов наши предки могли выходить по Днепру в Черное море — или покоривши печенегов, или умирившись с ними.
Борьба эта иногда сменялась на несколько лет миром, и тогда мы свободно входили в Черное море. Греки же постоянно дружили с печенегами и искусно натравливали их то на нас, то на болгар, а также и на венгров.
В Киеве же тоже настало общее горе. Игорь с наступлением осени отправился, как обычно, в полюдье, за сбором дани и для суда и расправы. Прибыв в Древлянскую землю и получив дань, он отпустил дружину и направился с небольшим отрядом к городу Искоростеню, чтобы потребовать дани лично для себя. Древляне стали думать и гадать со своим князем Малом, как быть; и решили убить Игоря. Они напали на него, перебили всех его слуг, а самого привязали к двум нагнутым деревьям и заживо растерзали пополам, распустивши связанные деревья. Так несчастливо кончил свою жизнь князь Игорь в 945 году.

Нечволодов А. Сказание о Русской земле.
М., 1991. Кн. 1. С. 111—119.

Из «Жизнеописаний достопамятных людей Земли Русской» (М., 1992)

Сказание о княгине Ольге

Княгиня  Ольга

Горько плакала княгиня Ольга: «Увы мне, великий самодержец, великий государь русский! Увы мне, свет мой! Куда ты скрылся от очей моих? Лучше бы мне прежде тебя умереть!» И так плакала она, и никто не мог ее утешить, и все люди плакали с нею. А как кончилось оплакивание, собралась княгиня Ольга с силами, оставив женскую слабость, мужским умом вооружилась и решила, как отомстить за кровь мужа своего, как покарать убийц.
И сказала она древлянским послам, к ней пришедшим: «Хорошо, что вы пришли, о мужи. Говорите же, зачем пришли?»
«Послала нас Деревская земля. Твой князь отяготил нас данью, и всё ему было мало. Из-за этого он убит. А наши князья добрые. Выходи за нашего князя Мала».
И сказала Ольга: «По душе мне ваши речи. Мужа моего не воскресить. И я не могу восстановить господство над вами моего мужа, которого вы убили. Идите теперь в ваши ладьи. Завтра я пришлю за вами. А вы скажите посланным за вами: “Пешком не пойдем, на конях не поедем, несите нас в лодках”. И, когда понесут вас, получите великую честь пред моими людьми».
Назавтра Ольга послала за ними. Древляне, гордясь, сидели в лодках, говорили, как их научила Ольга: «Несите нас на головах своих вместе с ладьями». Киевские люди смеялись над глупостью и, как бы повинуясь, сказали: «Князя у нас нет, а княгиню вы берете за своего князя, и теперь нет нашей воли».
И понесли их на тюремный двор. А Ольга смотрела из терема. И бросили их в заготовленные там ямы, говоря: «Люба ли вам честь такая?» Они же, ввергнутые в глубокую яму, вопили: «О горе нам!» И засыпали их живыми.
И снова послала Ольга к древлянам: «Если хотите взять меня в жены вашему князю, пришлите ко мне лучших людей, пойду к вам с великими почестями, если не удержат меня киевские люди».
Древляне послали восемь избранных мужей, самых знатных в Деревской земле. И пришли они в Киев. Ольга велела, прежде чем к ней идти, вымыться в бане. Их заперли в бане и сожгли.
И снова послала Ольга к древлянам: «Иду к вам. Приготовьте многие меды у того города, где убили моего мужа. Я хочу поплакать над его могилой и совершить тризну». И пришла Ольга с войсками на Деревскую землю.
Пришла на могилу Игоря и плакала над ним плачем великим. Велела же насыпать курган над Игорем и тризны творить, как это принято у язычников. И древляне сели пить. Ольга велела своим людям служить им, но самим не упиваться. А когда древляне напились, тогда воины ее зарубили пять тысяч древлян. И возвратилась Ольга в Киев.
И вновь собрала войско и пошла на древлян с сыном своим Святославом. И были побеждены древляне. Они, отступив, затворились в городах, но и так не спаслись: были взяты Святославом города их. А Ольга устремилась на город Искоростень и осадила его. Древляне крепко бились, не хотели сдаваться. Год стояла Ольга около города и не могла взять его.
И послала она к горожанам, говоря: «Все города уже сдались мне и платят дань, и возделывают нивы свои. А вы от голода умрете, если не согласитесь платить дань». Древляне сказали: «Мы рады платить, да боимся твоей мести». Сказала им Ольга: «Мы уже вам отомстили. Вы истощены, и я не стану утяжелять вашу дань, как мой князь. Я знаю, у вас нет ни меда, ни шкур, я возьму с вас то, что вы имеете: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья».
Собрали они со всего города воробьев и голубей и послали к ней с выражением покорности. Она же, принимая дань, сказала: «Ну вот, вы покорились мне и моему сыну. Идите в город. А я не сегодня так завтра отступлю от города». И все, узнав о том, возрадовались.
А Ольга, раздав этих птиц воинам, повелела к каждой привязать серу с трутом, увязав их в тряпочку. Вечером, когда стемнело, велела отпустить воробьев и голубей, поджегши трут. И полетели они в свои гнезда, и запылал весь город. Люди не смогли погасить пожара и побежали из города.
Пошла Ольга с сыном своим и со всеми воинами по Деревской земле, устанавливая порядок дани и места охоты. Потом возвратились в Киев.
Через год, оставив сына в Киеве, пошла к Новгороду, стала устанавливать по Мсте погосты, определять от лугов и охотничьих угодий дани и оброки, устанавливать по Днепру места для ловли птиц и села, и по Десне, и по всей земле ловища, и знаки, и места, и погосты. Установив повсюду порядок и осмотрев все, возвратилась в Киев.

Жизнеописания достопамятных людей Земли Русской X—XX вв.
М., 1992. С. 8—11.

Из книги И.Я.Фроянова «Рабство и данничество у восточных славян»
(СПб., 1996)

Современные исследователи считают рабство чуждым первобытнообщинному строю. Перед нами несколько упрощенная оценка влияния рабства на социальную эволюцию первобытного общества. Нельзя, на наш взгляд, рассматривать рабство как инородное тело по отношению к общественным структурам первобытности.
Рабы удовлетворяли насущные потребности древних людей. При низкой рождаемости и высокой детской смертности, присущих архаическим обществам, рабы-пленники нередко служили источником восполнения убыли населения.
Зависимость различных народов в форме данничества — давний предмет внимания не только историков, но и теоретиков исторического процесса. Исторические факты свидетельствуют, что даннические отношения устанавливались не только между разными этносами, но и между племенами, принадлежащими к одной этнической общности. Восточные славяне — яркий тому пример.
Древние люди, в том числе и восточные славяне, не воспринимали землю материалистически, как «источник доходов», как «основное средство производства». Они одухотворяли ее, видя в ней священное существо, мистически связанное с живущими на ней людьми. А это означает, что исследователь не может рассматривать восточнославянское данничество в системе поземельных социально-экономических отношений и квалифицировать дань как земельную феодальную ренту. Тут нужны иные измерения.
Порою, вероятно, изъявление покорности было важнее уплаты самой дани. Поэтому, надо полагать, размеры даннических платежей иногда имели чисто символический характер. Если это так, то мы получаем еще одно доказательство нематериальной, вневещной функции дани, связанной с престижем.
Не исключено, что выплата дани не являлась односторонней и безвозмездной, что взаимоотношения ее плательщиков и получателей предполагали обмен, так сказать, услугами.
Данничество, как видим, насквозь пронизано архаическим сознанием, и нет никаких оснований полагать, будто дань — «это уже выход за рамки первобытного строя».
Осуществленное нами исследование позволяет утверждать, что и войны, и рабство, и данничество — неизбежные спутники первобытной эпохи.

Фроянов И.Я. Рабство и данничество
у восточных славян VI—XI вв.
СПб., 1996. С. 492—504.

Из книги Г.Прошина «Как была крещена Русь» (М., 1988)

Равноапостольные Ольга и Владимир

«Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же совершали молитвы, стоя на месте», — так увидел летописец крещение Руси. День этот, по тексту «Повести временных лет», самому раннему дошедшему до нас летописному своду, можно восстановить достаточно полно.
Киевляне начали собираться на Днепр еще на заре. Накануне глашатаи объехали город, объявили: на утро назначено крещение. Явиться должны были все — княжеские слуги громко и внятно передавали слова князя Владимира: «Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, — да будет мне враг!» Владимир вроде бы не обязывал идти на Днепр, но мало кто в открытую рискнул бы принять княжеский вызов... Так что летописец написал точно: «И сошлось там людей без числа».
Священники, дьяконы, дружина князя готовились с вечера. Одни должны были поститься, чтобы поутру отслужить литургию, пока еще без особого стечения христиан, потом торжественно крестным ходом с хоругвями и образами идти на Днепр. Другие отвечали за сбор народа. Княжеское войско, скорее всего отроки (младшая дружина), постаралось согнать киевлян и раньше назначенного. Пусть лучше постоят, подождут — час не ровен, вдруг князю покажется, что приказ его исполнялся без усердия? Стало быть, распределили районы, пошли спозаранку будить киевлян-язычников, колотить дубьем в двери и заборы: «Вставайте, князь на реку велит!»
По реке тянет ладаном, идет служба, смуглые чужеземные попы в сияющих на солнце ризах с пением погружают в воду крест... Никто в толпе толком не понимает ни что с ними будут делать, ни что делать ему самому. Знают только, что загонят в воду. Наконец наверху показалась группа всадников: «Владимир, Владимир!..»
Он, наверное, в парадном плаще, по-воински опоясан, на бедре — меч. Не то чтобы нужен был меч на крещении — наряд князя подчеркивает торжественность события. С коня не слез — сверху виднее. Может быть, даже не столько ему виднее, сколько виднее его самого — это важно. За князем, вплотную, небольшой отряд. Тоже на всякий случай. На этот день отбирали, вероятно, особо: только христиан. Рядом с князем — могучий Добрыня, умница, военачальник, друг и к тому же родня — брат матери, дядя. Князь кивнул, и Добрыня поскакал вниз, к попам, распорядился.
Наконец разрешили вылезать. Все в мокрой одежде. «Разошлись по домам», — подытожил летописец.

Прошин Г. Как была крещена Русь. М., 1988. С. 10—12.

Из «Учебника русской истории» С.Ф.Платонова

Влияние Церкви на гражданский быт

Христианская Церковь, основанная на Руси князем Владимиром, не могла примириться со старым порядком. Вместе с Христовым учением о любви и милости Церковь принесла на Русь и начала византийской культуры. Уча язычников вере, она стремилась улучшить их житейские порядки. Под влиянием христианства отдельные лица из языческой среды изменили к лучшему свои взгляды и нравы, шли вослед Христу и являли высокие примеры нравственной христианской жизни и даже подвижничества.
О самом князе Владимире предание говорит, что он смягчился под влиянием новой веры, стал милостив и ласков. Среди дружины и земских людей появилось много благочестивых христиан, почитавших Церковь, любивших книги и иногда уходивших от мирских соблазнов в монастыри и пустынное житье. Через свою иерархию и примером ревнителей новой веры Церковь действовала на нравы и учреждения Руси. Проповедью и церковной практикой она показывала, как надо жить и действовать в делах личных и общественных.
Церковь старалась поднять значение княжеской власти. Князей она учила, как они должны управлять: «воспрещать злым и казнить разбойников». «Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование», — говорило духовенство князю Владимиру, указывая ему, что князь не может оставаться безучастным к насилию и злу в своей земле, что он должен блюсти в ней порядок.
Такой взгляд духовенство основывало на убеждении, что княжеская власть, как и всякая земная власть, учинена от Бога и должна творить Божью волю. Но так как «всякая власть от Бога» и так как князь «есть Божий слуга», то ему надлежит повиноваться и его надлежит чтить. Церковь требовала от подданных князя, чтобы они «имели приязнь» к князю, не мыслили на него зла и смотрели на него как на избранника Божия.
Очень грубо было воззрение языческой Руси на князей как на дружинных конунгов, которые берут дань за свои военные услуги земле и которых можно прогонять, если они неугодны, и даже убивать (как древляне Игоря). Церковь всячески боролась с таким взглядом и поддерживала авторитет князей, смотря на них как на прирожденных и богоданных государей. Когда князья сами роняли свое достоинство в грубых ссорах и междоусобиях, духовенство старалось мирить их и учить, чтобы они «чтили старших» и «не переступали чужого предела».
Так духовенство проводило в жизнь идеи правильного государственного порядка, имея перед собой пример Византии, где царская власть стояла очень высоко.
Церковь затем влияла на улучшение семейных отношений и вообще нравственности в русском обществе. На основании греческого церковного закона, принятого и подтвержденного первыми русскими князьями в их «церковных уставах», все проступки и преступления против веры и нравственности подлежали суду не княжескому, а церковному. Церковные судьи, во-первых, судили за святотатство, еретичество, волшебство, языческие моления. Церковные судьи, во-вторых, ведали все семейные дела, возникавшие между мужьями и женами, родителями и детьми. Церковь старалась искоренить языческие обычаи и нравы в семейном быту: многоженство, умыкание и покупку жен, изгнание жены мужем, жестокость над женами и детьми и т.п.
Применяя в своих судах византийские законы, более развитые, чем грубые юридические обычаи языческого общества, духовенство воспитывало лучшие нравы на Руси, насаждало лучшие порядки.
В особенности восставало духовенство против грубых форм рабства на Руси. В поучениях и проповедях, в беседах и разговорах представители духовенства деятельно учили господ быть милосердными к рабам и помнить, что раб — такой же человек и христианин, как и сам его господин. В поучениях запрещалось не только убивать, но и истязать раба. В некоторых случаях Церковь прямо требовала у господ отпуска рабов и рабынь на свободу. Получая рабов в дар, Церковь давала им права свободных людей и селила их на своих землях; по примеру Церкви иногда то же делали и светские землевладельцы. Хотя такие примеры были и редки, хотя увещания благочестивых поучений и не искоренили рабства, однако изменили и смягчили самый взгляд на раба, дурное обращение с рабом стало почитаться «грехом». Оно еще не каралось законом, но уже осуждалось Церковью и становилось предосудительным.
Так широко было влияние Церкви на гражданский быт языческого общества. Оно охватывало все стороны общественного устройства и подчиняло себе одинаково как политическую деятельность князей, так и частную жизнь всякой семьи. Это влияние было особенно деятельно и сильно благодаря одному обстоятельству.
В то время на Руси княжеская власть была еще слаба и киевские князья, когда их становилось много, сами стремились к разделению государства, — Церковь была едина и власть митрополита простиралась одинаково на всю Русскую землю. Настоящее единовластие на Руси явилось прежде всего в Церкви, и это сообщало церковному влиянию внутреннее единство и силу.

Платонов С.Ф. Учебник русской истории для средней школы.
М., 1994. С. 40—43.

Из работы Я.Н.Щапова «Церковь в Древней Руси»

Крещение киевлян

Принятие на Руси христианства как государственной религии определялось рядом причин. Возникновение в VIII—IX вв. классового раннефеодального строя являлось результатом связанных друг с другом процессов. Это было перерастание родовой и племенной знати поздних этапов первобытнообщинного строя в местных князей, союзов племен — в государственные организации, социального неравенства внутри традиционных коллективов (общин, миров), имевших различное происхождение, как функциональное (должностное), так и имущественное, — в неравенство классовое. Составной частью этих процессов было и появление в составе челяди наряду с пленниками — иноплеменниками и иноземцами — также и рабов-соотечественников.
Формирование местных княжений и создание на их основе в IX в. Древнерусского государства с центром в Киеве, основанного на раннефеодальной эксплуатации в форме централизованной ренты — даней, полюдья, — требовало и изменений идеологических, религиозных. Можно ли было привести довольно примитивную систему славянских культов в соответствие с новыми требованиями, которые были выдвинуты появлением классового общества и государства?
Попытки противопоставить христианству реформированный языческий культ не привели к успеху. Лучше всего эти требования могла удовлетворить мировая религия, сама созданная в условиях поздней античности, приспособленная к феодальному обществу и отвечающая той стадии развития, в которую вступила Русь. Христианство, как господствующая религия в средневековье, освящало классовое неравенство, отношения господства и подчинения, феодальную структуру общества, обожествляло государственную власть, что вполне соответствовало условиям Руси.
Русь в IX—X вв. традиционно была связана с Константинополем — «Царьградом» — и со славянами в Центральной Европе и на Балканском полуострове, также находившимися в тесном общении с Византией. Эти связи в значительной степени определили церковную ориентацию Руси на восточнохристианский мир и на константинопольскую кафедру в блистательной столице древнего государства, для уравнения с которым принятие христианства давало достаточно оснований.
При заинтересованности обоих христианских центров, Рима и Константинополя, в обращении в свою веру народов Европы киевские князья могли сами выбирать то направление христианства, которое, по их мнению, должно лучше отвечать политическим и культурным нуждам государства.
Принятие христианства как государственной религии связано с сыном Святослава великим князем киевским Владимиром (980—1015 гг.), который осознал необходимость религиозного реформирования на Руси. Его попытка предотвратить распространение на Руси христианства путем создания интернационального языческого пантеона во главе с Перуном, олицетворявшего новые социальные отношения раннефеодального общества, оказалась неудачной. За нею последовали разрушение созданного пантеона и официальная христианизация.
Это событие было ускорено ходом политических взаимоотношений между Русью и Византией в конце 80-х годов X в. Для борьбы с очередным мятежником Вардой Фокой, желавшим сесть на императорский престол и обладавшим большими силами, император Василий II обратился к князю Владимиру за военной помощью, не скупясь при этом на обещания. Важными условиями договора, по которому был послан в распоряжение императора шеститысячный русский отряд, были, по сведениям арабского христианского историка XI в. Яхьи Антиохийского, женитьба «царя русов» Владимира на сестре императора Василия Анне и принятие Владимиром и его страной христианства.
После победы императору пришлось выполнить условия договора и отдать сестру-царевну за киевского великого князя. Это было редким исключением в политической практике империи — в руке порфирородной принцессы перед этим было отказано сыну германского императора, будущему Оттону II. Чтобы добиться выполнения условий договора, князю Владимиру пришлось осадить и взять в 989 г. принадлежащий Византии в Крыму г. Корсунь (Херсонес). Это византийское владение было возвращено императору в качестве «вена» — выкупа за невесту.
Смена религиозных культов сопровождалась уничтожением изображения некогда почитаемых богов, их публичным поруганием со стороны княжеских слуг, построением церквей на местах, где стояли языческие идолы и храмы. Так, на холме в Киеве, где стоял идол Перуна, была воздвигнута церковь Василия, посвященная Василию Великому. Под Новгородом, в Перыни, где находился языческий храм, была построена церковь Рождества. По сообщению Повести временных лет, Владимир «начал строить в городах церкви и назначать попов, и людей стали приводить к крещению по всем городам и селам».
Распространение христианства проводилось княжеской властью и формировавшейся церковной организацией насильно, при сопротивлении не только жречества, но и различных слоев населения. Митрополит Илларион киевский признавал, что крещение в Киеве происходило по принуждению: «Никто не сопротивлялся княжескому приказу, угодному Богу, и крестились если не по собственной воле, то из страха перед приказавшим, ибо его религия была связана с властью».
В других городах замена традиционного культа новым встречала открытое сопротивление. В Новгороде сохранилась легенда о введении там христианства епископом Иоакимом Корсунянином и княжескими воеводами Добрыней и Путятой, когда «Путята крести мечем, а Добрыня огнем».

Щапов Я.Н. Церковь в Древней Руси //
Русскоеправославие: Вехи истории. М., 1989. С. 14—18.

Из «Жизнеописаний достопамятных людей Земли Русской»

Житие великого князя Владимира, в святом крещении Василия

Останки десятинной церкви в Киеве. Литография XIX в.

Когда разнеслась слава о храбрости Владимира, единовластии его и размерах его царства, превышающих владения других царей и князей во всей Поднебесной, начали приходить к нему проповедники из разных народов, хваля свою веру.
Вначале пришли мусульмане, и спросил их Владимир: «Какова ваша вера?» Они сказали: «Мы веруем в Бога, пребывающего на небесах, и есть у нас пророк Божий Мухаммед, который позволяет нам иметь жен, кто сколько хочет, и всякими страстями плотскими наслаждаться, только повелевает обрезываться, не есть свиного мяса и не пить вина». И о других делах, свойственных их вере, говорили мусульмане, но писать о них нехорошо. Будучи женолюбив, Владимир о женах слушал с удовольствием, но обрезание и отказ от вина ему не понравились, и он сказал: «Жить без вина мы не можем, ибо на Руси все веселие и удовольствие бывает в подпитии».
Приходили проповедники и от немцев, и от римского папы, и от западного кесаря, и прочих князей посланцы, каждый свою веру называя хорошей, но ни одна из них не полюбилась ему.
Пришли также и евреи, говоря, что лучше всех вер их ветхозаветная вера. И спросил их Владимир: «Где земля и царство ваши?» Они же сказали: «Наша земля — Иерусалим, Палестина и окрестности; но поскольку прогневали мы Бога грехами нашими, расточил за то нас Бог по всей Вселенной, а землю нашу отдал христианам». И сказал им Владимир: «Как же вы иных вере вашей учите, сами будучи отвергнуты вашим Богом? Ведь если бы Бог вас любил, то не расточил бы вас по чужим землям. Может, вы и нам желаете такого расточения?» И, сказав это, прогнал их от лица своего.
После всех пришел к Владимиру от греческих царей Василия и Константина и от патриарха царьгородского Николая Хрисоверга посол с дарами, человек выдающийся, искусный в слове и боговдохновенный, Кирилл Философ. Этот Кирилл долго беседовал с Владимиром о христианской вере, начав от сотворения мира, рассказал обо всех пророчествах, о воплощении Христовом, о добровольно воспринятом им страдании и крестной смерти ради спасения людей, о воскресении из мертвых на третий день и о вознесении на небеса, как о том пространно пишет преподобный Нестор Печерский.
Потом он заговорил о втором пришествии Христа, о воскресении мертвых, о Страшном суде, о бесконечной муке, уготованной грешникам, и о воздаянии праведным в царствии небесном, и дал ему в дар от пославших его большое златотканое полотно, на котором искусно было выткано изображение Страшного суда Божьего и разделение грешных от праведных. Услышав это, Владимир вздохнул и сказал: «Блаженны те, кто встанет по правую руку, и горе тем, кто слева!»
И сказали бояре Владимиру: «Если бы вера греческая не была хороша и истинна, то бабка твоя Ольга не приняла бы ее, ибо женщина она была очень мудрая».

Жизнеописания достопамятных людей
Земли Русской X—XX вв.
М., 1992. С. 17—18.

Из книги А.Г.Сергеева «Правители государств и отцы Церкви Европы за 2000 лет»

Ярослав Мудрый

После смерти Владимира Святого все оставшиеся в живых его сыновья получили княжения в различных городах, что в дальнейшем послужило поводом к междоусобице. Еще при жизни Владимира его сын Ярослав княжил в Новгороде и 2/3 собираемой дани отдавал Киеву. Однако впоследствии он перестал отдавать ему дань. Владимир собирался навести порядок и стал готовиться к походу на Новгород, но внезапно умер. Война между отцом и сыном не состоялась, но кровь пролилась в противостоянии братьев.
Ярослав I (1019—1054 гг.) от рождения был хромым из-за врожденного вывиха бедра. Этот недуг не позволял ему тратить время на укрепление телесных сил. Зато Ярослав много времени проводил за книгами и стал образованнейшим князем своего времени, за что и получил прозвище Мудрый. Он женился на дочери шведского короля Олафа Ирине (Индегерде).
К моменту его правления на Руси разгорелась распря за владение главным городом, Киевом. Дело в том, что княжение в Киеве Владимир предполагал отдать любимому сыну Борису. Еще до смерти отца Борис во главе дружины отбивал нападение печенегов. Пользуясь отсутствием Бориса, престол в Киеве после смерти Владимира захватил Святополк, «сын двух отцов», к которому еще при жизни Владимир относился с неприязнью за его коварство и жестокость. Эти черты характера проявились самым ужасным образом. Святополк послал убийц, которые закололи Бориса и отсекли ему голову.
Князь понимал, что сотворенное им зло не останется безнаказанным, и решил расправиться с остальными братьями. Для этого он вызвал из Мурома Глеба, единоутробного [на самом деле родного — Глеб был сыном Владимира] брата Бориса под предлогом болезни отца. При подходе к Киеву Глеб узнал, что отец уже умер, брат убит. Но не бежал, а стал увещевать убийц. Тогда его повар Горчик зарезал своего господина в угоду новым хозяевам. Борис и Глеб похоронены вместе в 1015 г. и причислены к лику святых.
Древлянский князь Святослав, предвидя намерения брата, бежал в Венгрию. Но в Карпатах его нагнали убийцы, и третий брат лишился жизни. За эти злодеяния Святополка прозвали Окаянным.
Ярослав, узнав из письма сестры Предславы о событиях в Киеве и понимая, что, укрепившись в Киеве, Святополк доберется и до Новгорода, собрал новгородскую дружину и двинулся к Киеву. Святополк призвал на помощь печенегов, но был разбит и бежал в Польшу. Святополк был женат на дочери польского князя (короля с 1025 г.) Болеслава I Храброго.
Воспользовавшись распрей на Руси, тесть решил поддержать зятя, а заодно и возвратить утраченные раньше в войнах с Владимиром земли Галиции. В августе 1018 г. войска Болеслава и Святополка разбили Ярослава на Буге и вошли в Киев.
Ярослав бежал в Новгород и хотел податься к варягам. Но посадник Новгорода Константин вместе с новгородцами посек ладьи Ярослава и принудил князя готовиться к новой битве со Святополком.
Тем временем Болеслав, заняв Киев, чувствовал себя здесь полным хозяином и не думал возвращать его Святополку. Поляки бесчинствовали в Киеве. Поэтому Святополк подговорил киевлян перебить поляков, что и было вероломно сделано в одну из ночей. Болеслав бежал, но захватил много богатства и пленных. Города Червонной Руси вновь отошли к Польше.
Новгородцы, воспользовавшись ситуацией, двинулись к Киеву и в 1019 г. разбили Святополка, а князя Ярослава вновь посадили на Киевский престол. Святополк Окаянный бежал, сошел с ума и скончался в землях Богемии.
Не успел Ярослав надежно обосноваться в Киеве, как в 1021 г. на Новгород напал его племянник, сын его брата Изяслава, полоцкий князь Брячеслав. Он разграбил Новгород и увел много пленных. Однако Ярослав догнал его, отбил награбленное и пленных, а потом помирился и уступил Брячеславу Витебск и Усвят.
В 1023 г. Ярославу пришлось сражаться с братом. На этот раз на Киев пошел Мстислав, прозванный за силу, веселый нрав и бесстрашие Удалым. Он владел Тмутараканью, щитом Киева, и считал себя обделенным Владимиром. Ярослав прибег к помощи варягов, но был разбит и вновь бежал в Новгород.
Но Мстислав Удалой был великодушен. Он не искал единовластия, а предложил Ярославу левую часть Руси по Днепру с Киевом, а себе потребовал правую часть — с Черниговом. Условия были приняты, братья долго жили в согласии и вместе отвоевали у поляков Червонную Русь (Галицию) после смерти Болеслава Храброго.
В 1036 г. Мстислав Удалой умер, простудившись на охоте, детей у него не было, и Ярослав стал единым правителем Руси, кроме полоцких владений.
Как просвещенный человек, Ярослав понимал, что благополучие государства зависит не от количества воинов, а от внутреннего распорядка. Ярослав впервые на Руси ввел писаный закон — судебник «Русская правда». Заботился о распространении учения: первую библиотеку разместил в Софийском соборе, создал в Новгороде первое народное училище на 300 детей. Умер Ярослав в ясном сознании 24 февраля 1054 г. на руках любимого сына Всеволода, и погребли его в церкви Св. Софии, в мраморной гробнице.
Каковы итоги княжения Ярослава?
Основным является то, что Русь объединилась в единое феодальное государство на основе новой культуры, писаных законов и православной религии.
Русь стала вровень со всем цивилизованным миром. Велик стал международный авторитет Руси. Исчезло старое деление на племена. Хотя Ярослав включил в состав Киевской Руси еще пять племен и их стало тринадцать, государственное оформление получила единая русская народность. Именно из этой народности позже вышли русские, украинцы и белорусы.

Сергеев А.Г. Правители государств и отцы
Церкви Европы за 2000 лет.
Владимир, 1997. С. 186—188.

Из «Обзора русской истории» С.Г.Пушкарева

Памятник св. Владимиру в Киеве

По смерти Владимира Святого (в 1015 г.) начались междоусобия его сыновей. Старший сын его, Святополк (прозванный за свои преступления Окаянным), убил своих братьев Бориса, Глеба и Святослава и «нача княжити в Киеве». Однако его брат Ярослав, бывший в Новгороде наместником великого князя Киевского, из новгородцев и призванных ими на помощь варягов, победил Святополка (которому помогали поляки) и занял киевский великокняжеский престол (в 1019 г.).
Ярослав предпринял ряд военных экспедиций против соседних земель и народов. В 1030 г. он совершил успешный поход на земли прибалтийской «чуди» и построил к западу от Чудского озера город Юрьев. Совершал он также походы в землю Литовскую и Мазовецкую. В 1043 г. имел место последний русский поход в Византию: Ярослав послал «на греки» своего сына Владимира с большим войском, но поход окончился полной неудачей.
Зато полной победой закончилась борьба Ярослава с печенегами, которым он нанес решительный удар в битве под Киевом в 1036 г. Пораженные русскими, теснимые с другой стороны новыми азиатскими пришельцами — торками, печенеги двинулись на юго-запад, где частью расселились в степях, а частью перешли Дунай и поселились на Балканском полуострове в качестве подданных византийского императора.
В своей внутренней деятельности Ярослав был неутомимым строителем Руси и создателем новой христианской культуры. При нем, как говорит летописец, «вера христианская нача плодитися и расширятися». Вызывая мастеров из Византии, он строил храмы (из которых наиболее знаменитым был кафедральный собор Св. Софии в Киеве), основывал монастыри, продолжал организацию церковного управления и способствовал распространению и упрочению христианства в обширных пределах своего государства.
Он укрепил и украсил стольный город Киев, построив Золотые ворота и каменные стены вокруг города. Киев стал при нем одним из самых красивых и богатых городов Европы, «соперником Константинополя», по выражению одного из западных посетителей.
Киев в это время находился в оживленных торговых и дипломатических отношениях не только с Византией, но и с иными европейскими странами, а члены русского княжеского дома вступали в родственные связи с представителями многих королевских домов Европы. Сам Ярослав был женат на дочери шведского короля Индигерде (Ирине); три его дочери вышли замуж за королей французского, венгерского и норвежского; его внучка Евпраксия Всеволoдовна (Адельгейда) вышла замуж за императора германского Генриха IV.
Иностранные короли и принцы в XI—XII вв. женились на русских княжнах, русские князья женились на византийских, скандинавских, венгерских и польских принцессах, а иногда дочерях половецких ханов.
Должно упомянуть еще, что при Ярославе Мудром началась, а при его сыновьях продолжилась запись норм обычного русского права (с добавлением позднейших княжеских законодательных постановлений), которая образовала впоследствии юридический сборник, известный под именем «Русская Правда».

Пушкарев С.Г. Обзор русской истории.
М., 1991. С. 35—37.

Из школьных учебников

Из учебника под редакцией Б.А.Рыбакова (М., 1983)

Княжение Ярослава Мудрого (1019—1054)

После смерти Владимира Святославовича в 1015 г. началась длительная кровопролитная война между его многочисленными сыновьями, управлявшими различными частями Руси. Зачинщиком усобицы был Святополк Окаянный, убивший своих братьев Бориса и Глеба. В междоусобных войнах князья-братья приводили на Русь то печенегов, то варягов, то поляков. В конце концов победителем оказался Ярослав Мудрый, деливший Русь по Днепру с братом Мстиславом Тмутараканским, а затем, после смерти Мстислава, ставший «самовластцем» и даже получивший с согласия Византии высокий титул «цесаря», или царя.
Управляя при Владимире Новгородом, Ярослав задумал начать войну с родным отцом, чтобы сесть
в Киеве, и с этой целью нанял большой отряд варягов, буйствовавших в Новгороде в ожидании похода. Когда же Ярославу понадобилась помощь новгородцев, он был вынужден дать им особую грамоту, ограждавшую права и честь жителей Новгорода.
С именем Ярослава Мудрого связаны строительство церквей, перевод греческих книг и издание первого варианта «Русской Правды». Древнейшая «Русская Правда» не должна рассматриваться как кодекс всех русских законов; ее назначение было скромнее — она содержала статьи о штрафах за скандалы и драки, учиненные в Новгороде. Тем не менее это ценный юридический источник начала XI в.
Время Ярослава Мудрого — это время расцвета Руси. Печенеги были отогнаны, а новые враги — половцы — еще не пришли. Русь стала широко известна на Западе, как и на Востоке.
Государство Русь до его распада на отдельные княжества было одним из сильнейших государств Европы, быстро догонявшим передовые страны в социально-политическом и культурном развитии.

История СССР c древнейших времен до конца XVIII в. /
Под ред. Б.А.Рыбакова. М., 1983. С. 63.

Из учебника Л.А.Кацвы и А.Л.Юрганова

А.П.Лосенко. Владимир и Рогнеда. 1770 г.

Среди важнейших государственных мероприятий Ярослава Мудрого следует отметить назначение митрополита без ведома константинопольского патриарха. В православной Церкви существовали четыре патриархии: александрийская, антиохийская, иерусалимская и константинопольская. Главную роль играла, конечно, столичная, константинопольская, патриархия. Она делилась на 60 митрополий, одной из которых была киевская, основанная между 995 и 997 годами. Митрополитов по древней традиции назначал патриарх.
Однако киевская митрополия значительно отличалась от остальных: она охватывала территорию отдельного государства, населенного отдельным народом со своими особыми языком, письменностью и культурой. Таким образом, эта митрополия фактически представляла собой национальную и государственную церковную организацию. Но во главе ее постоянно находился назначаемый из Константинополя иностранец, а фактически представитель другой державы. Местные традиции были ему чужды, древнерусского языка он не знал, интересы Византии были ему дороже интересов Руси. Это, вероятно, и побудило Ярослава выставить кандидата в митрополиты из числа русских священников.
Выбор пал на священника загородной княжеской церкви Илариона. Это был широко образованный человек, талантливый публицист. Наиболее известным его произведением является «Слово о законе и благодати» — религиозно-политический трактат о христианских заслугах князя Владимира и о праве Руси на древнее культурное наследие. Самостоятельное назначение митрополитов говорило о растущей независимости русской Церкви, хотя до полного ее выхода из-под власти Константинополя было еще очень далеко.
В отличие от отца, князь Ярослав не стал героем былин и сказаний. Но летопись говорит о нем как о крупном государственном деятеле и образованном человеке.

Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России. VIII—XV вв.:
Учебник для VII класса средних учебных заведений.
М., 1995. С. 47—48.

Судебные нормы по «Русской правде»

Аже кто убиеть княжа мужа в разбои, а головника не ищуть, то виревную платити, в чьей же верви голова лежить, то 80 гривен; паки ли людин, то 40 гривен.
Головник — убийца.
Виревная (вира) — плата князю за убийство свободного человека.
Вервь — соседская община.
Людин — простой человек.
Будеть ли стал на разбой без всякой свады, то за разбойника люди не платять, но выдадять всего и с женою на поток и разграбление.
Разбой без свады — убийство ради захвата имущества.
Поток — арест, ссылка.
Аже в княже отроци, или в конюсе, или в поваре, то 40 гривен.
А за тивуна за огнищный и за конюший, то 80 гривен.
Ти(в)ун — управляющий князя или боярина.
А в сельском тивуне княже или в ратаинемь, то 12 гривен. А за рядовича 5 гривен. Тако же и за бояреск.
Сельский тивун — управляющий селами.
Ратайный тивун — управляющий пахотными работами.
Рядович — зависимый крестьянин по договору (по ряду).
А за ремественика или ремественицю, то 12 гривен.А за смердии холоп 5 гривен, а за робу 6 гривен.
Смердий холоп — слуга.
Искавшие ли послуха и не налезуть, а исьтьця начнеть головою клепати, то ти им правду железо. Тако же и во всех тяжах, в татьбе и в поклепе, оже не будет лиця, то тогда дати ему железо из неволи до полугривны золота, аже ли мене, то на воду, оли до двою гривен.
Послух — свидетель.
Головою клепати — обвинять в убийстве.
Поклеп — обвинение по подозрению.
Татьба — воровство.
Лицо (лице) — поличное.

Судебные нормы по «Русской правде» //Материалы по истории СССР для
семинарских и практических занятий. М., 1987. Вып. 2. С. 14—18.

«Русская правда» (по Троицкому списку XIV в.)

Cуд Ярославль Володимеричь, правда Русськая

Аже убиеть мужь мужа, то мьстити брату брата, любо отцю, ли сыну, любо братучадо, ли братню сынови; оже ли не будеть кто его мьстя, то положити за голову 80 гривен, аче будеть княжь мужь или тиуна княжа; аче ли будеть русин, или гридь, любо купець, любо тивун бояреск, любо мечник, любо изгои, ли словенин, то 40 гривен положити за нь.
Тиун княж — княжеский тиун, княжеский судья или приказчик.
Гридь (гридин) — младший дружинник.
Тивун бояреск (тиун боярский) — боярский судья, приказчик, ведавший боярским хозяйством.
О убиистве. Аже кто убиеть княжа мужа в разбои, а головника не ищють, то виревную платите, в чьеи же верви голова лежить, то 80 гривен; паки ли людин, то 40 гривен.
Разбой — умышленное нападение с целью ограбления, сопровождавшееся взломом и, возможно, убийством охранявших лиц.
Головник — убийца.
Виревная — вирная плата, то же, что и вира.
Вервь — сельская община (южный термин).
Паки ли — если же.
Людин — простолюдин.
Которая ли вервь начнеть платити дикую виру, колико лет заплатить ту виру; зане же без головника им платити.
Дикая вира — вира, штраф за убийство, уплачиваемый общиной по круговой раскладке между членами общины, для которых он обязателен независимо от того, найден ли убийца или нет.
Колико — сколько.
Будеть ли головник их в верви, то зане к ним прикладываеть, того же деля им помогати головнику, любо си дикую веру, но сплати[ти] им вообчи 40 гривен, а головничьство, [а то] самому головнику, а в 40 гривен ему заплатити ис дружины свою часть.
Прикладываеть — присоединить свой взнос к коллективному платежу виры общинной.
Деля — ради.
Сплати (сплатити) — заплатить.
Вообчи — сообща.
Головничьство — штраф в пользу родственников убитого.
Ис дружины свою часть — совместно с вервью платить свою часть.
Но оже будеть убил или в сваде или в пиру явлено, то тако ему платити по верви ныне, иже ся прикладываеть вирою.
Свада — ссора.
Иже — который, которые.
Ся прикладываеть — присоединяется.
Оже станеть без вины на разбои. Будеть ли стал на разбои без всякоя свады, то за разбоиника люди не платять, но выдадять и всего с женою и с детми на поток и на разграбление.
И — его.
На поток и на разграбление — изгнание, ссылка, сопровождавшаяся конфискацией имущества виновного.
Аже кто не вложиться в дикую виру, тому людье не помогають, но сам платить.
А се покони вирнии были при Ярославе: вирнику взяти 7 ведер солоду на неделю же овен любо полоть, любо 2 ногате; а в середу куна оже сыр, а в пятницю тако же; а кур по двою ему на день, а хлебов 7 на неделю, а пшена 7 уборков, а гороху 7 уборков, а соли 7 голважень; то то вирнику со отрокомь; а кони 4, конем по рот сути овес; вирнику 8 гривен, а 10 кун перекладная, а метелнику 12 векшии, а съсадная гривна.
Ногата — денежная единица, равная 1/20 гривны.
Уборок — (неопределенная) мера сыпучих тел.
Голважня — (неопределенная) мера соли.
Отрок — член младшей дружины, помогавший вирнику.
Перекладная — пошлина при перекладке подвод, перепряжке лошадей в пользу вирника.
Метелник — отмечающий, записывающий уплату.
Съсадная гривна — пошлина в пользу вирника при ссаживании его с подводы.
[О вирах]. Аже будеть вира во 80 гривен, то вирнику 16 гривен и 10 кун и 12 векши, а переди съсадная гривна, а за голову 3 гривны.
О княжи [отроци]. Аже в княжи отроци или в конюсе, или в поваре, то 40 гривен.
Княж отрок — член младшей дружины князя.
А за тивун за огнищныи и за конюшии, то 80 гривен.
Тивун огнищный — приказчик, наблюдавший за хозяйством князя, его домом.
А в сельскомь тивуне княже или в ратаинемь, то 12 гривен.
Сельский тивун княжий — сельский княжеский староста.
Ратаинный тивун — староста, ведавший пашенными работами.
А за рядовича 5 гривен. Тако же и за бояреск.
Рядович — временно зависимый человек, работавший по ряду, договору в княжеском или боярском хозяйстве.
Бояреск — боярский, относящийся к хозяйству боярина.
О ремественике и о ремественице. А за ремественика и за ремественицю, то 12 гривен.
Ремественик и ремественица — ремесленник и ремесленница.
А за смердии холоп 5 гривен, а за робу 6 гривен.
Смердии холоп — появился в результате унификации наименования различных категорий челяди, здесь — пашенный холоп.

Нагаев А.С., Огнев в.Н. Практикум по истории СССР
с древнейших времен до начала XVII в.
М., 1991.С. 43—45.

Из «Повести временных лет» (по Лаврентьевскому списку)

Покушение Рогнеды на князя Владимира. Литография 1836 г.

В 1068 году пришли иноплеменники на Русскую землю, много половцев. Изяслав же, Святослав и Всеволод вышли против них на Альту и ночью пошли друг против друга. Ради наших грехов напустил Бог на них язычников, и побежали русские князья, и победили половцы.
Когда же Изяслав со Всеволодом побежали к Киеву, а Святослав — к Чернигову, люди киевские прибежали в Киев, собрали вече на торгу и сказали, обратившись к князю: «Половцы растеклись по земле; дай, князь, оружие и коней; будем еще биться с ними». Изяслав этого не послушал. Начали люди говорить против воеводы Коснячка, пошли на вече на гору, пришли на Коснячков двор и, не найдя его, остановились у Брачеславова двора и сказали: «Пойдем выпустим товарищей своих из тюрьмы».
Разделились они на две части. Половина их пошла к тюрьме, а другая половина пошла по мосту; эти пришли на княжеский двор. Изяслав сидел на сенях с дружиной своей, они начали препираться с князем. Они стояли внизу, а князь смотрел из оконца, дружина стояла около князя. Тогда сказал Туки, брат Чудина, Изяславу: «Видишь, князь, как люди взвыли, пошли, пусть стерегут Всеслава».
Когда он говорил это, пришла от тюрьмы другая половина людей, отворившая тюрьму. И сказала дружина князю: «Это нехорошо. Пошли к Всеславу, пусть обманом вызовут его к оконцу и пронзят мечом». Не послушал этого князь. Люди закричали и пошли к темнице Всеслава. Изяслав, увидав это, вместе с Всеволодом побежал со двора, а люди вытащили Всеслава из тюрьмы, в 15 день сентября, и поставили посреди княжеского двора. Двор княжеский они разграбили, бесчисленное множество золота и серебра «кунами и белью» (деньгами). Изяслав бежал к полякам... Всеслав сел в Киеве...
В 1069 году пошел Изяслав с Болеславом [королем польским] против Всеслава. Всеслав пошел против них. Пришел к Белгороду Всеслав и ночью, тайно от киевлян, бежал из Белгорода в Полоцк. На другой день увидели люди, что князь убежал, возвратились в Киев, созвали вече и послали к Святославу и Всеволоду сказать: «Мы плохо поступили, прогнав своего князя; вот он ведет против нас Польскую землю; идите в город отца своего; если не хотите, то мы вынуждены, сжегши город, уйти в Греческую землю».
Сказал им Святослав: «Мы пошлем к брату своему; если он пойдет на вас с поляками губить вас, то мы пойдем войной против него, не дадим погубить город отца своего; если он хочет мира, то пусть придет с малой дружиной». Успокоились киевляне.
Святослав и Всеволод послали сказать Изяславу: «Всеслав бежал; не води поляков к Киеву, врага твоего нет; если хочешь гневаться и погубить город, то знай, что нам жаль отцовского стола». Услыхав это, Изяслав оставил поляков и пошел с Болеславом, взяв немного поляков. Впереди себя послал сына своего Мстислава в Киев. Мстислав, придя, изрубил киевлян, которые освободили Всеслава, в количестве 70 человек, а других ослепил; иных же погубил без вины, не разузнав о них.
Когда Изяслав шел к городу, вышли люди навстречу ему с поклоном и приняли князя своего киевляне. И сел Изяслав на столе своем мая месяца во 2 день. Он распустил поляков для прокорма и тайком убивал поляков.
Возвратился Болеслав в Польшу, в землю свою. Изяслав же перевел торг на гору и выгнал Всеслава из Полоцка, а сына своего Мстислава посадил в Полоцке.
В 1097 году пришли Святополк, Владимир, Давыд Игоревич, Василько Ростиславич, Давыд Святославич и брат его Олег и съехались в Любече для установления мира, говоря между собой: «Зачем мы губим Русскую землю, учиняя распри между собой? А половцы нашу землю разоряют и рады, что между нами междоусобие. С этих пор будем мы единодушны и храним землю русскую, пусть каждый держит отчину свою: Святополк — Киев, Изяславлю [отчину], Владимир — Всеволжу, Давыд, Олег и Ярослав — Святославлю, а также кому раздал Всеволод города: Давыду — Владимир, Ростиславичам — Перемышль, Володаря, Теребовль — Васильку».
И на том целовали крест: «Если отныне кто будет против кого, на того будем все и крест честный». Сказали все: «Пусть будет на него крест честный и вся земля Русская». И, давши клятву, пошли каждый к себе.

Хрестоматия по истории СССР.
М., 1949. С. 70—71, 76—77.

Из «Общедоступных чтений по русской истории» С.М.Соловьева

Ярослав Владимирович умер в 1054 году, оставив по себе пятерых сыновей, которым отдал все русские области в нераздельное владение: старший брат, великий князь, владел главным княжеством, старшим столом, как тогда говорили, Киевом; другие братья владели другими волостями по старшинству; они не владели своими волостями вечно и не передавали их своим детям; но когда умирал старший, или великий князь в Киеве, то его место заступал не старший его сын, а брат, на место этого брата должен был садиться следующий по старшинству, и так все князья передвигались по старшинству из одной волости в другую, из худших волостей в лучшие, а худшие должны были доставаться уже следующему поколению, племянникам, которые по смерти своих дядей также должны были передвигаться по старшинству; за ними третье поколение, троюродные и т.д.
Но дело известное, что в семьях между близкими родственниками бывают большие споры и ссоры, особенно когда речь идет об имении; наши князья не делились, но постоянно у них шли толки о волостях, где кому сидеть, чем кому владеть, потому что смерть каждого князя вела к передвижке по летам, кто старше. Законов не было, был только обычай; смотрели, как прежде бывало, какая волость прежде считалась почетною, старшею; старшие дядья съедутся, распорядят волости, кому чем владеть; младшие племянники недовольны, особенно когда увидят, что старший, или великий, князь, хочет сделать больше добра близким родственникам, сыновьям, старается дать им получше волость, посадить около себя.
Тогда начинаются крики о жестокой обиде, берутся за оружие, чтоб охранить свою честь, свое старшинство, не потерять прав на самый старший стол, Киев. Оружием доставляют себе управу, потому что когда в семье отец жив, то дети его слушаются; слушаются, хотя уже не так, племянники старого дядю; но братья мало слушают брата, хотя и повторяют: «Старший брат мне вместо отца». Когда же старшими пойдут двоюродные и троюродные братья, тех уже слушают только, когда это выгодно. Войною ищут себе управы; но на войне один побеждает, другой побеждается, побежденного не щадят, его выгоняют из хорошей волости, иногда вовсе выгоняют из Русской земли; но он не может остаться в покое, ищет первого удобного случая, чтоб отомстить за свою обиду и добыть волость в Русской земле.
Иногда старший дядя не способен, тогда младший брат, племянник, способный, храбрый, перенимает на себя старшинство; но этому противятся другие, выставляя, что дело идет не по обычаю, что младшему нельзя дать старшинства, и опять начинается междоусобная война. Вследствие этих междоусобий, изгнаний счеты — кто старше, кто моложе — перепутываются, и от этого новые споры и междоусобия.
Князья ведут междоусобные войны; главное внимание обращено в основном на то, чтобы не потерять своей части, старшинства, чтоб никто из них, кому не следует, младший, не захватил себе старшего стола, старшей волости, при первом подозрении берут в руки оружие; а тут за Днепром, в степях, по-прежнему кочуют поганые, которые беспрестанно нападают на русские земли и опустошают их.
Печенеги исчезли при Ярославе Владимировиче, но были сменены половцами, и мало того, что половцы сами по себе опустошали Русь, князья в своих ссорах призывали к себе на помощь поганых и давали им жечь, грабить и вести в полон жителей.

Соловьев С.М. Общедоступные чтения по русской истории.
М., 1992. С. 206—207.

Из «Лекций по русской истории» С.Ф.Платонова

Владимир прощает Рогнеду. Литография 1836 г.

По смерти же Мстислава Ярослав владел всей землей; умирая, он разделил землю таким образом: старшему сыну Изяславу дал Киев и Новгород, т.е. оба конца водного пути (очевидно, что Изяслав был самый богатый и могущественный князь), второму сыну, Святославу, — Чернигов, третьему — Всеволоду — Переяславль (недалеко от Киева), четвертому — Вячеславу — Смоленск, пятому — Игорю — Владимир-Волынский; но у Ярослава был еще внук от старшего сына, Владимира Ярославича, доблестный Ростислав, о котором сложилось много легенд; ему Ярослав ничего не дал.
Ростислав бросился сам на Тмутаракань, захватил ее и оставил за собою. Ярослав велел почитать Изяслава как старейшего, но Изяслав не сумел поддержать авторитет свой, восстановил против себя киевлян, которые его изгнали. Возвратясь затем в Киев, Изяслав был вторично изгнан оттуда братьями; он бежал в Польшу; киевский стол занял Святослав и княжил там до смерти. Затем Киев опять перешел к Изяславу, а Чернигов в это время достался Всеволоду.
После смерти Изяслава, киевский престол занял Всеволод, а второй город — Чернигов — Всеволод отдал своему сыну Владимиру. Детей Святослава он совсем вычеркнул из общего наследия как изгоев, которые не имели права на великокняжеский престол, ибо отец их не мог бы стать великим князем, если бы соблюдал старшинство и не прогнал бы с престола старшего брата своего, который его пережил.
В 1093 г. умер Всеволод, оставив после себя сына Владимира, прозванного Мономахом по имени своего деда по матери. Владимир не встретил бы препятствий со стороны киевлян, если бы захотел занять отцовский великокняжеский престол, но, не желая новых усобиц и соблюдая родовое старшинство, Мономах предоставляет киевский престол старшему из своих двоюродных братьев, Святополку Изяславичу, который, как старший в роде, имел на великокняжеский стол все права.
Этот князь, однако, не умел поддержать спокойствие в Русской земле и потому не пользовался народным расположением; во время его княжения Святославичи, признанные изгоями со стороны дядей Изяслава и Всеволода, стали добиваться полноправности и заявили притязания на черниговский стол, занятый Мономахом.
После долгих смут Любечским съездом 1097 г. права Святославичей на Чернигов были восстановлены, и вместе с тем съезд поделил все русские земли между князьями на началах справедливости, утвердив правило: «каждо да держит отчину свою». Но справедливость была вскоре попрана главным ее блюстителем Святополком, который, деёйствуя заодно с Давидом Игоревичем, ослепил одного из князей-изгоев — Василька. Это насилие повлекло за собой новые усобицы, для прекращения которых был созван новый съезд.
В 1100 г. в городе Уветичах, или Витичеве, Святополк, Мономах и Святославичи заключили между собой союз для восстановления мира на Руси. Когда Витичевским съездом был водворен порядок во внутренних делах, тогда стало возможным подумать о делах внешних — о борьбе с половцами. <…>
По смерти нелюбимого князя [Святополка] киевляне посылают звать на великокняжеский престол Владимира Мономаха, но Мономах, не желая нарушать раз признанных прав Святославичей, отказывается от великого княжения. Однако киевляне, не любившие Святославичей, не принимают ни Святославичей, ни отказа Мономаха и отправляют к нему новое посольство с тем же предложением, угрожая возмущением в случае упорства; тогда Владимир должен был согласиться и принять Киев.
Так воля граждан нарушила права старшинства, передав их в руки достойнейшего помимо старшего. Однако это нарушение старшинства, хотя и вынужденное, должно было вызвать новые усобицы, и если при жизни сильного и любимого всеми Мономаха Святославичи должны были затаить свою ненависть к невольному нарушителю их прав, то они передали эту ненависть своим детям; она и послужила причиной кровавых усобиц между потомством Святослава и потомством Всеволода.

Платонов С.Ф. Лекции по русской истории.
М., 1993. С. 116—118.

Из «Учебника русской истории» С.Ф.Платонова

Святополк Окаянный. Литография 1836 г.

Избрание Владимира Мономаха на киевский престол было признано всем народом, который очень любил его, и всеми князьями, которые боялись и уважали Мономаха. Мономах вступил в великое княжение, уже имея 60 лет от роду, будучи богатым и сильным князем.
Власть свою он умел держать крепко: те из князей, кто решался идти против него, жестоко платились за наклонность к междоусобию. Великий князь умел смирить непокорных и поддержать порядок в стране. Точно так же умел он быть грозным и для половцев, которые при нем не смели тревожить Русь. Понятно поэтому то чувство преданности и любви, какое питали к Мономаху русские люди. Он был самым чтимым князем и при жизни своей и после смерти. Летописец называет его «чюдным князем», «милостивым паче меры» и «жалостливым».
Личные свойства Мономаха узнаем мы из его собственных произведений, которые летописец приводит в своей летописи. Это — «Поучение» детям и «Послание» к князю Олегу Святославичу. Мужественный и деятельный, скромный и честный, благочестивый и милостивый, Мономах учит детей не лениться и самим трудиться, не полагаясь на слуг; быть гостеприимными и щедрыми; веровать в Бога и проявлять свою веру добрыми делами: покаянием, слезами и милостынею; держать клятву, любить мир, не гордиться и защищать слабых. В письме к Олегу Святославичу Владимир кротко жалуется на то, что Олег, не ища мирного соглашения, начал с ним войну. В этой войне погиб один из сыновей Мономаха (Изяслав), и Мономах просит Олега освободить из плена жену убитого сына.
Утверждение в Киеве Владимира Мономаха мимо его старших родичей повело к падению единства в среде киевских князей и обострило вражду между разными ветвями княжеского рода. После смерти Мономаха Киев достался не братьям его, а его сыновьям и обратился таким образом в семейную собственность Мономаховичей.

Платонов С.Ф. Учебник русской истории для средней школы.
М., 1994. С. 49.

Из «Общедоступных чтений по русской истории» С.М.Соловьева

Лучший князь, оставивший по себе самую добрую память в народе, был Владимир Всеволодович Мономах, внук Ярослава Мудрого от третьего его сына, Всеволода; Мономахом же его назвали потому, что мать его была греческая царевна, дочь императора Константина Мономаха. По-русски Мономах значит единоборец.
Подвиги Мономаха начинаются с 1076 года; в 1113 году он только стал великим князем, т.е. сел в Киеве, а прежде княжил в Переяславле Южном (в нынешней Полтавской губернии); умер в 1125 году. Но любовь народную своим нравом и делами он умел приобрести, когда еще не был великим князем. За что же его любили?
Другие князья ссорились между собою, воевали: Мономах не ссорился, уступал старшинство, мирил поссорившихся и во время злой вражды между братьями умел заслужить звание братолюбца. В своем княжестве он не давал сильным обижать слабых и бедных людей, сам судил. При грубости тогдашних нравов люди сильные не умели сдерживать своего гнева; осердится сильный человек на слабого, подчиненного, и велит убить; после и будет жалеть, да не поможет.
Мономах написал наставление своим детям, чтоб они не убивали ни правого, ни виноватого, не губили душ христианских; Мономах отличался целомудрием, щедростью необыкновенною; несмотря, однако, на эту щедрость, казна его всегда была полна, потому что он был добрый хозяин и не доверял слугам, а сам содержал весь порядок в доме.
Больше всех князей Мономах напоминал прадеда своего, ласкового князя Владимира Святославича: «Если пойдете куда по чужим землям (наказывал Мономах своим детям), не давайте слугам обижать народ ни в селах, ни на поле, чтоб вас потом не кляли. Куда пойдете, где станете — напоите, накормите бедняка; больше всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, знатный или простой человек или посол». Что детям наказывал, то и сам делал: позвавши гостей, сам служил им, и, когда они ели и пили досыта, он только смотрел на них.
Не было князя добрее и ласковее Владимира Мономаха для своих; не было грознее его для врагов Русской земли, половцев: как только завидят враги знамя его, так и бегут без оглядки. Это был богатырь, не знавший устали: большую часть жизни провел он вне дома, большую часть ночей провел на сырой земле; одних дальних походов совершил он 83. Каждый день до света поднимался он с постели, ходил к обедне, потом думал с дружиной о делах земских и ратных, судил людей; в полдень ложился спать и потом опять те же дела.
В мирное время страстно любил он охоту: диких лошадей в лесах вязал он живых своими руками; дикий бык не раз метал его на рога, олень бодал, лось топтал ногами, медведь кусал, волк сваливал вместе с лошадью. «Не бегал я для сохранения жизни своей, не щадил головы своей, — говорил он сам. — Дети! Не бойтесь ни рати, ни зверя, делайте мужское дело; ничто не может вам навредить, если Бог не повелит, а от Бога будет смерть, так ни отец, ни мать, ни братья не отнимут; Божие блюдение лучше человеческого!»
Не могли нарадоваться на такого богатыря русские люди того времени; но любили его особенно за то, что это богатырство употреблялось против поганых половцев, что Мономах был стражем Русской земли. С весны, как только покажется трава в степях, уже надо было ждать нашествия половцев, и Мономах думал, как бы предупредить походом в их собственные кочевья.
Однажды он дал знать о своем намерении старшему двоюродному брату Святополку, княжившему в Киеве. Святополк сказал об этом дружине, но та отвечала: «Не время весною идти в поход: отнимешь только поселян от работы». Святополк послал к Владимиру: «Надобно нам съехаться вместе и подумать с дружиной».
Съехались недалеко от Киева и сели в одном шатре, Святополк со своею дружиною, а Владимир со своей, и все молчали. Наконец Владимир сказал Святополку: «Брат, ты старший, начни говорить, как бы нам промыслить о земле Русской». Святополк отвечал: Лучше ты начни говорить, братец. Владимир сказал: «Что мне говорить? Против меня будет и твоя и моя дружина; они скажут, что я хочу погубить поселян, оторвать их от работ; но удивляюсь я тому, что поселян жалеете и их лошадей, а того не думаете, что на весну начнет крестьянин пахать с лошадью, и придет половчин, застрелит мужика, лошадь его, и жену его, и детей возьмет и гумно сожжет: об этом вы не думаете!» Вся дружина отвечала: «И в самом деле так». Святополк сказал: «Я готов с тобою, братец!» А Владимир сказал ему: «Великое, брат, добро сделаешь ты для Русской земли».
Владимир Мономах пошел туда, возвратился с необыкновенным успехом и славою; но ходил он не для славы, не из желания только повоевать: он ходил для того, чтобы хотя на несколько времени дать покой родной земле от нашествия поганых.
Когда умер Мономах в 1125 году, то весь народ плакал по нему, как плачут дети по отцу или по матери. Прославил он Русскую землю, как солнце, говорит летописец: слава его прошла по всем странам, особенно же он был страшен поганым; был братолюбец, нищелюбец и добрый страдалец за Русскую землю.

Соловьев С.М. Общедоступные чтения по русской истории.
М., 1992. С. 207—208.

«Повесть временных лет» об участии смердов в походах на половцев 1103 и 1111 годов

Вид древней мозаичной стены в большом алтаре Софийского собора в Киеве. Литография XIX в.

В лето 6611. Бог вложи в сердце князем рускым Святополку и Володимеру, и снястася думати на Долобьске. И седе Святополк с своею дружиною, а Володимер с своею в едином шатре.
И почаша думати и глаголати дружина Святополча, яко: «Негодно ныне весне ити, хочем погубити смерды»...
И рече Володимер: «Дивно ми, дружино, оже лошадий жалуете, ею же кто ореть; а сего чему не промыслите, оже то начнеть орати смерд, и приехав половчин ударить и стрелою, а лошадь его поиметь, а в село его ехав иметь жену его и дети его, и все его именье? То лошади жаль, а самого не жаль ли?» И не могоша отвещати дружина Святополча. И рече Святополк: «Се яз готов уже»...
В лето 6619. Вложи Бог Володимеру в сердце, и нача глаголати брату своему Святополку, понужая его на поганыя, на весну. Святополк же поведа дружини своей речь Володимерю; они же рекоша: «Не веремя ныне погубити смерьды от рольи». И посла Святополк к Володимерю, глаголя: «Да быхови ся сняла, и о томъ подумали быхом с дружиною». Послании же приидоша к Володимеру и поведаша всю речь Святополчю.
И прииде Володимер, и сретостася на Долобьске. И седоша в едином шатре Святополк с своею дружиною, а Володимер с своею. И бывшу молчанью, и рече Володимер: «Брате, ты еси старей, почни глаголати, како быхъм промыслили о Русьской земли». И рече Святополк: «Брате, ты почни». И рече Володимер: «Како я хочю молвити, а на мя хотять молвити твоя дружина и моя, рекуще: хощеть погубити смерды... Но се дивно мя, брате, оже смердов жалуете и их коний, а сего не помышляюще, оже на весну начнеть смерд тот орати лошадью тою, и приехав половчин, ударить смерда стрелою, и поиметь лошадь ту и жону его, и дети его, и гумно его зажжеть. То о семь чему не мыслите?» И рекоша вся дружина: «Право во истину тако есть». И рече Святополк: «Се яз, брате, готов есмь с тобою». И посласта ко Давыдови Святославичю, веляча ему с собою. И въста Володимер и Святополк, и целовастася, и поидоста на Половце Святополк с сыном, Ярослав, и Володимер с сынми, и Давид со сыном. И поидоша...

Материалы по истории СССР для семинарских
и практических занятий.
М., 1987. Вып. 2. С. 26—27.

Из «Истории СССР с древнейших времен до конца XVIII века» под редакцией Б.А.Рыбакова

Святополк Изяславич умер в 1113 году; его смерть послужила сигналом к широкому народному восстанию в Киеве. Народ обрушился на дворы княжеских управителей и ростовщиков. Киевское боярство в обход княжеского старшинства выбрало великим князем Владимира Мономаха, который успешно прокняжил до своей смерти в 1125 году. После его смерти единство Руси еще держалось при сыне его Мстиславе, а затем, по словам летописца, «раздрася вся земля Русская» на отдельные самостоятельные княжения.
Мономах сразу же по вокняжении издал дополнение к «Русской Правде» — «Устав Владимира Всеволодовича», облегчавший положение городской мелкоты, задолжавшей ростовщикам. Возможно, что вскоре была составлена и «Пространная Русская правда» — общерусский закон, расширивший правовые нормы домениальной «Правды Ярославичей» до общефеодальных, где князь и боярин одинаково подразумеваются под «господином». Вопрос о датировке «Пространной правды» спорен; некоторые исследователи отодвигают дату ее создания до начала XIII в.
Время Мономаха и Мстислава, управлявших единым русским государством, было временем побед и успехов как внутри Руси, так и вовне. Память о Владимире Мономахе в поэтических формах сохранилась и в конце XII в.

История СССР с древнейших времен до конца XVIII в. /
Под ред. Б.А.Рыбакова. C. 65—66.

Начальная история Руси в произведениях литературы и искусства

История первых веков нашего государства стала всерьез интересовать поэтов, писателей, художников и композиторов только в XIX столетии, во многом под влиянием труда Н.М.Карамзина «История государства Российского». С начала XIX века образованное общество России зачитывалось сочинением Н.М. Карамзина, с нетерпением ожидая выхода очередного тома. На основе этого произведения развился тот интерес к родной истории, который дал миру много произведений поэзии, прозы, музыки и живописи.
Основоположниками здесь были А.С.Пушкин и М.И.Глинка. Великий русский поэт в зрелые годы с большим интересом относился к истории русского народа. Известно, что в лицее Пушкин историю не любил и не имел по этому предмету высоких оценок, тем не менее потом он серьезно увлекся отечественным прошлым и написал немало интересных заметок и больших исследований, посвященных различным эпизодам из истории Русского государства. Не обошел он своим вниманием и начальный период истории Руси. Достаточно упомянуть «Песнь о вещем Олеге».
Из других поэтов и писателей XIX столетия, обратившихся к темам истории раннего периода государственности, стоит назвать М.Ю.Лермонтова (например, стихотворение «Олег»), А.К.Толстого.
Немало интересных, глубоких и эмоциональных произведений появилось и в музыке — начиная с оперы М.И.Глинки «Руслан и Людмила», в которой сказочные мотивы сочетаются с осмыслением исторических реалий. Композитор (как и автор поэмы) сумел воплотить в звуки и воспоминания о славянских верованиях, и представления о быте русских князей и простого народа.
Вначале, правда, появился балет на музыку Ф.Шольца, либретто к которому написал А.Глушковский (1821), но его представление в Москве произвело на публику меньшее впечатление, чем спетая на сцене Большого театра опера Глинки, либретто к которой написал в.Ширков, бережно отнесшийся к пушкинскому замыслу и тексту. Эта опера была поставлена уже после смерти А.С.Пушкина, в 1842 году.Большим успехом пользовалась написанная несколько ранее и поставленная в Большом театре в Москве опера А.Н.Верстовского «Аскольдова могила» (1832).
Не менее известны и такие произведения, как «Богатырская» симфония А.П.Бородина, его же опера «Князь Игорь», оперы Римского-Корсакова «Садко», «Снегурочка». Стоит отметить, что эти произведения скорее относятся к жанровым, раскрывающим быт, нравы и верования древних славян, нашедшие свое отражение в сказках, былинах, легендах. О реальных событиях глубокой старины написано меньше прозы, стихов, музыки, картин.
Из живописцев больше всего интересовались первоначальной историей Руси приверженцы академической школы. Можно упомянуть также заказные произведения Семирадского и Васнецова, специально написанные для Исторического музея («Похороны знатного руса» и др.), картины А.Кившенко «Начало Руси. Прибытие Рюрика с братьями», «Ярослав Мудрый. Чтение народу «Русской Правды», полотно Лебедева «Крещение киевлян».
Глубокий интерес к древней, языческой истории Руси проявлял М.А.Врубель. Его произведения «Богатырь», «Птица Сирин» и другие проникнуты духом старины и глубоким пониманием той далекой эпохи. Интересны произведения Н.К.Рёриха «Ярославль. Церковь Рождества Богородицы», «Изборск. Крест на Труворовом городище» или «Славяне на Днепре».
Не слишком часто события раннего этапа отечественной истории становились сюжетной основой фильмов. В этом контексте заслуживают упоминания кинокартины «Ярославна, королева Франции», «Ярослав Мудрый», «Василий Буслаев».

Заключение

История любого народа интересна сама по себе, ее изучение может продолжаться бесконечно долго, и чем больше открывается в ней новых страниц, тем интереснее она становится. При этом не надо бояться пересматривать устоявшиеся взгляды в свете новых открытий.
У каждого исследователя может и должен быть свой собственный взгляд на историю, на причины и следствия событий, на то, каким образом можно интерпретировать те или иные документальные свидетельства. Важно только, чтобы эти интерпретации не служили случайным, преходящим целям и были бы достаточно обоснованными. Всякая теория имеет право на существование, если она серьезно продумана и аргументированна.
История предлагает много ответов на один и тот же вопрос. Не следует теряться перед обилием мнений и суждений, из них надо постараться выбрать наиболее доказанное или сформулировать собственное.

Вопросы и задания

1. Если Вы считаете, что праславяне не являются автохтонным населением Европы (т.е. аборигенами, изначально живущими на данной территории), то определите наиболее вероятный путь их продвижения в Европу. Постарайтесь доказать свою точку зрения, используя приведенные выше материалы.
2. Согласны ли Вы с мнением некоторых ученых, что предками славян были скифы?
3. Что в религиозных верованиях восточных славян может свидетельствует об их оседлом образе жизни? Есть ли, на Ваш взгляд, сходство между славянской и античной мифологией?
4. Постарайтесь сравнить славян и другие известные вам народы мира, жившие в начале нашей эры. Как Вы думаете, какое место по уровню развития общественных структур занимают славяне среди этих народов?
5. Сторонником какого взгляда на образование Древнерусского государства Вы себя считаете? Постарайтесь, опираясь на приведенные выше материалы, обосновать свою точку зрения.
6. Какие факты, по-Вашему, свидетельствуют о росте влияния Руси в Европе в XI в.?
7. Как изменилось положение Киевского государства с принятием христианства? Какое влияние оказало христианство на жизнь, быт и нравы наших далеких предков?
8. Справедливо ли прозвище Мудрый, данное князю Ярославу Владимировичу?
9. В чем, на Ваш взгляд, заслуга Владимира Мономаха в истории Руси конца XI — начала XII в.?
10. Сравните причины феодальной раздробленности на Руси и в Европе.

Публикация фрагментов учебного пособия
«История России: люди, нравы, события, взгляды и оценки» будет продолжена.