загадки и версии

Валерий и Светлана РЫЖОВЫ

Царица Тамара и сын Андрея Боголюбского

в поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»

Легенды, окружающие личность Андрея Боголюбского, неожиданно продолжились при описании и осмыслении судьбы его сына и «посмертной невестки» — знаменитой грузинской царицы Тамары. Ее образ, и без того достаточно легкомысленно представленный М.Ю.Лермонтовым: «…как демон коварна и зла…», — до сих пор является предметом мифотворчества.
Что до неудачного брака Тамары с сыном Андрея Боголюбского, то он «отлился в форму» грузинской застольной традиции. Один из составляющих ее тостов начинается следующим образом:
«Когда великая царица Тамара искала себе мужа, то она сказала:
— Только тот достоин разделить со мной ложе и трон, кто сумеет на всем скаку разрубить мечом яблоко, которое я положу себе на обнаженную грудь. Но если этот несчастный оставит на моей белоснежной коже хотя бы одну царапину, то день испытания станет последним в его жизни».
Далее произносится собственно тост, например:
— Так выпьем же за советскую власть, которая освободила женщин востока от подобных пережитков феодализма, — или:
— Пусть будет здоров наш начальник милиции, который никогда не допустит в городе такого хулиганства.
Только однажды, на научном симпозиуме, посвященном проблемам профессионального образования, тост неожиданно оказался увязан с историческими реалиями. Державший в руках бокал историк, изложив вступительную часть, приведенную выше, продолжил:
— Мы знаем, что Тамара все-таки вышла замуж. И это значит, что у кого-то из претендентов не дрогнула рука и он разрубил яблоко, не поцарапав кожу царицы. Это был русский князь, которого через два года пришлось изгнать за его пристрастие к мальчикам: брали-то его в дом для продолжения царского рода. Тогда-то и стало понятно, почему не затряслись при виде женских прелестей руки жениха: он был просто к ним равнодушен.
— Так выпьем же, — закончил рассказчик, — за наших педагогов-психологов, которые никогда не предложили бы такого безграмотного теста на профпригодность!
Версия интересного эпизода русско-грузинских отношений, изложенная нашими постоянными авторами, видится достаточно спорной, но вряд ли, говоря об авторе «Витязя в тигровой шкуре», можно вообще утверждать что-либо с уверенностью.
Шкура, кстати, в оригинале — не тигра, а барса! И даже статья об этом великом поэте, помещенная в Советской исторической энциклопедии, содержит две фразы (первую и последнюю), которые жалко не процитировать:
«Руставели Шота (годы рождения и смерти неизвестны)… В сентябре 1966 г. было отмечено 800-летие со дня рождения Руставели».

Царица Тамара до замужества (1184—1185). Роспись церкви в Вардзии (Грузия)

«Вершина западного рыцарского романа, достигнутая не на Западе, шедевр восточной сказки, рожденный в христианском государстве, апофеоз идей гуманизма и идеалов Возрождения, появившийся на свет еще до эпохи Возрождения», — так писал историк И.Можейко о знаменитой поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
Ее автор, подобно многим средневековым писателям и поэтам, практически лишен каких бы то ни было биографических черт, кроме тех, которые мы можем «вычитать» в самом тексте или почерпнуть в поздних легендах.
С одной стороны, в реальном существовании лица, создавшего поэму, никто не сомневается; также можно с большой долей вероятности определить, что Руставели занимал высокое положение при дворе молодой царицы Тамары и, скорее всего, даже был одно время главным казначеем Грузии.
В монастыре Святого Креста сохранился его портрет, надпись под которым свидетельствует, что на средства поэта обитель была отремонтирована и расписана фресками. Там же найдена поминальная запись о поэте, относящаяся к началу XIII в.
В то же время скудость биографических сведений многим представляется странной: Руставели жил в молодом и набирающем силы государстве, был в нем не последним человеком, написал поэму, в пролог которой поместил панегирик царице, а современники даже не посчитали нужным упомянуть о персоне, которой должна была бы гордиться вся Грузия. Не встретим мы этого имени и в текстах других поэтов того времени.
Чтобы объяснить, как сложился вокруг Руставели такой «заговор молчания» (если он действительно существовал, а ситуация не является следствием каких-либо иных причин), мы формулируем следующее допущение: утвердившей свое положение великой царице стал просто не нужен (или даже неприятен) слишком много знающий соратник. Могло быть так, что по ее приказу или вследствие явного монаршего нерасположения имя поэта старались — от греха подальше — не упоминать, так что оно либо не попало, либо исчезло со страниц современных Тамаре авторов.
Мотивация здесь видится достаточно тривиальной: окруженной прославленными полководцами и отпрысками знатнейших фамилий Закавказья постаревшей царице нужны были не хорошо информированные друзья юности, а ничего не знающие о прошлом (или притворяющиеся таковыми) авторы торжественных од и прославлявших ее песнопений.
Мы не знаем, когда именно была написана великая поэма, и, стало быть, не можем быть уверенными, что именно она стала причиной охлаждения царицы к Руставели. Возможно, что все произошло как раз наоборот: попавший в опалу поэт пытался свести счеты со своей госпожой, шифруя в стихах сведения о каких-то не слишком украшавших ее облик событиях.
Ниже мы сделаем попытку проанализировать эпизоды из «Витязя в тигровой шкуре», чтобы, сопоставив их с данными исторических источников, попытаться понять, что именно могли увидеть за невероятными приключениями романтических героев современники Руставели и великой Тамары.
Поэма начинается очень странным панегириком Тамаре: здесь все внимание уделяется ее женской красоте, причем называется царица в этом фрагменте «беспощадной тигрицей», что, согласитесь, звучит не слишком обычным комплиментом:

Казалось, поэт не должен был увязывать «румяные уста» и прочие женские прелести с образом свирепого хищника. Скорее уж, по законам жанра на первое место Руставели следовало бы поставить мудрость и милосердие Тамары.
И не содержится ли намек на какие-то репрессии в следующих строках «Витязя...»?

Так и хочется спросить, что же такого крамольного написал Руставели, что даже читать это самые «творенья» было опасно для жизни?
О чем же рассказывается в самой поэме? Из первой главы читатель узнает, что единственным ребенком некого аравийского царя была дочь — Тинатин, которую он сделал своей соправительницей. Сюжет далеко не тривиален и не слишком характерен для средневековой литературы, хотя поэт и намекает на то, что пользовался в своей работе какими-то источниками — «сказаниями».
Зато современники Руставели прекрасно знали, что внучка знаменитого царя Давида Строителя — Тамара — была коронована при жизни отца — царя (1156— 1184) Георгия III и стала его соправительницей, так что у читателей, таким образом, сразу появлялись вполне определенные ассоциации.
Тинатин и ее возлюбленный — Автандил — лишь одна из пар персонажей, причем последний также представляет для нас определенный интерес, так как некоторые исследователи считают его образ маской или, если угодно, автопортретом автора — самого Руставели.
Впрочем, существуют и другие версии, а доказательства вышеприведенной точки зрения часто подвергаются обоснованной критике. Настоящая работа не ставит своей целью решать этот достаточно запутанный вопрос, так как это завело бы нас слишком далеко: настолько велико многообразие ситуаций и образов «Витязя в тигровой шкуре»
Наибольший интерес представляет для нас главная сюжетная линия.
Итак, во второй главе читатели впервые встречаются с витязем, которому суждено стать главным героем поэмы, а в пятой главе появляется и героиня с характеристиками, соответствующими приведенным в прологе:

Так говорит о своей возлюбленной Нестан-Дареджан Тариэл. Она — дочь царя Индии, а главный герой поэмы — сын его вассала и воспитывался при дворе ее отца. Современники не могли не узнать в этой паре Тамару и осетинского царевича Давида-Сослана, ставшего вторым мужем грузинской царицы.
Далее следует рассказ о сватовстве к Нестан-Дареджан хорезмийского царевича, который не нравится ей настолько, что она поручает Тариэлу его убить. При этом витязю даются четкие инструкции:

Не исключено, что в этих строках — достаточно прозрачный для современников намек на судьбу Демны, двоюродного брата Тамары. Он должен был стать ее мужем, чтобы посредством этого брака прекратилась вражда между двумя ветвями дома Багратидов. Демна вначале был взят в плен отцом Тамары, а затем — просто пропал из истории Грузии: об обстоятельствах такого исчезновения не сообщает ни одна из летописей.
Существует еще одна важная деталь, способствующая отождествлению Нестан-Дареджан и Тамары:

Речь в данном случае может идти о Русудан — воспитательнице Тамары, сестре ее отца — царя Георгия, которая недолгое время была замужем за внуком Владимира Мономаха Изяславом Мстиславичем Киевским (двоюродным братом Андрея Боголюбского и злейшим врагом его отца — Юрия Долгорукого). Из дальнейшего изложения можно понять, что страна Каджети — это Киевская Русь; здесь же рассказывается о смерти ее правителя:

Но мы-то знаем, что на Руси именно в это время (1174) в результате боярского заговора погиб князь Андрей Боголюбский. Его сына — Юрия Андреевича, бывшего при жизни отца князем в Новгороде — изгнал из пределов Руси его собственный дядя — Всеволод Большое Гнездо. Именно сыну умершего царя каджей — Росану — предназначена в жены Нестан-Дареджан.
Реальная же царица Тамара по настоянию Русудан и влиятельных князей, но против воли, выходит замуж за оказавшегося на Северном Кавказе Юрия Андреевича, ставшего грузинским царем Георгием.
Интересен дальнейший рассказ Руставели о событиях, предшествовавших, т.е. после убийства хорезмийского царевича (Демны?). Нестан-Дареджан, пытавшаяся остаться в стороне, никого не обманула и больше всех негодует ее тетка Давар (Русудан?):

После этого Давар (Русудан?) избивает (!) Нестан-Дареджан (Тамару?) и приводит каджей (русских?), которые разлучают ее с Тариэлом (Давидом Сосланом?).
История знает, что в день свадьбы Тамары и Юрия Андреевича Давид-Сослан уехал из Тбилиси. В поэме же Нестан-Дареджан попадает в плен к каджам.
В реальной жизни Юрий не был любим Тамарой, но, похоже, она была не особенно нужна мужу: ему вполне хватало власти в Грузинском царстве. Два с половиной года русский супруг царицы провел в почти непрерывных (и победоносных) походах против внешних врагов. Как полководец он сближается с провинциальными феодалами и становится популярным и, соответственно, очень опасным для Тамары и ее окружения. Царица не собирается спокойно ждать, когда муж полностью отстранит ее от власти. Однажды, воспользовавшись тем, что Юрий оказался в столице один, она приказывает своим слугам арестовать его. Он обвиняется в грубости по отношению к царице, пьянстве и содомском грехе. Следуют стремительный развод и высылка Юрия из страны.
Через несколько лет (1189) в Тбилиси возвращается Давид-Сослан: торжественно справляется его свадьба с Тамарой.
Однако Юрий не может смириться с утратой трона: по его мнению, он лишен короны низким коварством. В 1191 г. он с небольшим отрядом появляется в пределах Грузии, где его уже ждут недовольные Тамарой вельможи. Южные провинции признают Юрия законным царем, и правители Самцхе и Имеретии приводят к нему свои войска. Юрий занимает Кутаиси и Гори, он торжественно коронуется в Гегути и подходит к Тбилиси. Возможно, что эта опасная ситуация стала почвой для характеристики, которую Руставели дает каджам (русским?):

Перед лицом катастрофы Тамара и Давид-Сослан не теряют присутствия духа: с верными им войсками вторгаются в центр мятежа — провинцию Самцхе, и отряды Юрия требуют возвращения назад — на помощь своим родным и близким. План заговорщиков нарушается, неудачливый князь терпит поражение в долине Нигала и вновь высылается из страны.
У Руставели Нестан-Дареджан (Тамара?) спасена от каджей (своего русского мужа?).
Если проведенный здесь анализ верен, то Тамаре вряд ли могла понравиться поэма, в которой намекалось на ее приказ убить своего жениха, и на то обстоятельство, что она, победительница турок-сельджуков, всесильная повелительница огромной страны, простирающейся от Черного моря до Каспийского, в молодости была игрушкой в руках своего мужа, который чуть было не отстранил ее от власти и не положил начало русской династии грузинских царей.
Этого было бы вполне достаточно, чтобы отстранить поэта от двора и постараться предать его забвению.
Но поэма уже начала свою самостоятельную жизнь, строфы из нее знали люди во всех уголках страны: существовало столько списков, что творение Руставели нельзя было ни уничтожить, ни отредактировать. В более поздние времена поэма преследовалась церковной цензурой, которая считала, что она может оказать дурное влияние на состояние нравственности в стране. В результате первое печатное издание «Витязя» (1714) было сожжено по приказу грузинской Церкви. Однако и Тамара, и Церковь в конечном счете потерпели поражение: Руставели был вычеркнут из истории, но навечно остался в мировой литературе.