концепции образования

Иоанна Петра МРАЧКОВСКА

Проблемы преподавания истории в американской школе

В начале 2000 г. в издательстве католической интеллигенции в Варшаве вышла книга Иоанны Петры Мрачковской «Американская война культур». Она посвящена итогам борьбы между консервативной и либеральной культурами в США. В книге много места уделено проблемам семьи, школы, педагогических экспериментов, преподавания истории и воспитания патриотизма.
Российскому преподавателю истории будет небезынтересно и полезно узнать, что проблемы, стоящие перед отечественной педагогической наукой и практикой отнюдь не являются специфически «местными».
Более того, в далекой и богатой Америке мы находим всё ту же склоку вокруг учебников истории, «кровавую схватку» традиционализма и крайнего либерализма. Наконец, система доказательств афроцентристов до боли напоминает некоторые «ученые выкладки» академика Фоменко, а теория «чувственного познания» определенно перекликается с идеями «духовности», заменяющей благосостояние и рациональное мышление.
Чтение книги еще раз подтверждает мировую общность социальных процессов и их отражений в культуре и просвещении.
Иоанна Петра Мрачковска – доктор филологии, по опыту работы — переводчик с испанского, многолетний преподаватель Ягеллонского университета и Высшей педагогической школы в Кракове.

Перевод Филиппова Б.А.

Американское общество всегда было местом взаимодействия различных культурных традиций. Преобладала англо-американская культура, и от новоприбывших ожидали быстрой ассимиляции, называемой американизацией.
Самые многочисленные потоки иммигрантов встречали и наиболее ожесточенное сопротивление. Так было после 1840 г. или перед первой мировой войной, когда европейские кризисы и открывающиеся на новом месте возможности привлекли в Соединенные Штаты огромные массы эмигрантов.
Демографическая структура иммиграции изменилась во второй половине ХХ в. В начале этого столетия переселенцы прибывали главным образом из Европы (87%) и резко различались по этническому и языковому признакам. Сегодня половина рожденных за пределами страны жителей США происходит из Латинской Америки (в 1920 г. — только 4%). Через несколько лет они должны стать самым крупным из меньшинств, сегодня их уже 29 млн. В наши дни один из четырех американцев определяется как испаноязычный или небелый. Уже в первые годы третьего тысячелетия эта ситуация будет касаться около 30% жителей США. Из Азии происходит 27% (в начале столетия — 1%), из Европы — 17%. По расчетам демографов к 2056 г. белые окажутся меньшинством. Никогда еще эмигранты не прибывали столь массово из одной страны (Мексики) и не были настолько однородны по языку (испанскому). Большую роль играет, естественно, общая американо-мексиканская граница солидной протяженности. Отсюда — высокая концентрация «латинос» (таково бытовое название испаноязычных, считающееся политически некорректным) в отдельных штатах. Так, в Калифорнии они составляют 31%, а в Техасе – 28% населения.
Ситуация, определяемая наиболее тревожными социологами и политологами как «кризис американского самосознания», рассматривается в виде следствия завершения «холодной войны». Предполагается, что ранее антикоммунизм выступал основой объединительной идеологии, определяя «монолитность» общества. Думается, что положение излишне драматизируется, так как ответ на вопрос: что означает быть сегодня американцем? – никогда не был однозначным.
С самого начала принадлежность к американской культуре означала свободу от национальных предрассудков и ценностей, которые зачастую не могут быть четко разделены. В основе американской государственности лежала идеология, прежде всего связанная с мифом об «American Dream» — американской мечте. Речь идет о некоей возможности начать жизнь сначала, добиваясь успеха за счет личностных качеств, а не в связи с принадлежностью к той или иной социальной или этнической общности. Такая возможность связывалась именно с освобождением от прежних структурных ограничений на «исторической родине».
Стоит отметить, что ожидания новых американских граждан были небеспочвенны, так что миф родился не на пустом месте. С другой стороны, «американская мечта» вплоть до середины ХХ в. ни в коей мере не имела отношения к неграм или, как принято говорить в настоящее время, афро-американцам.
Либерализация последних лет, присоединившая эту и другие этнические группы к остальному населению, породила размышления о форме современной американской культуры. Сомнения касались в первую очередь школьной системы образования и месте различных расово-этнических традиций в ее гуманитарной составляющей.
Не ставит ли их экспансия под сомнение традиционные ценности?
Что следует выбрать: многообразие культур с неизбежными противоречиями между ними или некое патриотическое единство на базе англо-американской культуры белого большинства прошлых лет?
Лозунги в пользу культурного разнообразия получили особое распространение в 1980-е гг., когда либерализация, исповедуемая государством, открыла возможности для борьбы с западной культурой вообще. Традиционалистов обвиняли по полной программе: в расизме, патриархальном антифеминизме, устаревших вкусах и всяческом обскурантизме. Отсутствие нужды в ежедневной борьбе за существование (социальные пособия и программы) породили критику таких основополагающих общественных ценностей, как трудолюбие, предприимчивость, бережливость.
Эта критика, часто некорректная и агрессивная, вызвала ответную реакцию: усиление консерватизма, борющегося с угрозой морали, которая исходит со стороны массовой культуры.
Распространение этой культуры часто отождествляют с «американизацией», имеющей ныне глобальный характер. Одновременно (как в Штатах, так и вне их) она встречает резкое противодействие.
Следует добавить, что сама массовая культура или «американизация» опирается на постулат о необходимости равноправия национальных ценностей. В ее основе по большей части лежат идеи, ритмы и стандарты латинского и негритянского происхождения. Массовая культура борется против ассимиляции, под которой понимается принятие или подчинение англо-американской модели. Последняя определяется в виде вредной как для самих эмигрантов, так и для страны в целом.
В последние десятилетия всё отчетливее звучит критика американской действительности и традиционной культуры. Считается, что экономическая ситуация США не обеспечивает новоприбывшим те возможности социального роста, какие она обеспечивала в прошлом. Выполняющим низкооплачиваемую и не требующую квалификации работу эмигрантам грозит экономическая стагнация, если не социальная деградация вообще. Новые поколения эмигрантов из Латинской Америки чаще всего протестуют против культуры денег, пренебрежительного отношения к семье, аморальности.
Как правило, ребенок из малообразованной семьи быстро изучает язык и может рассчитывать на социальное продвижение. Однако он не может, подобно своим родителям, наблюдать стойкое улучшение в своей жизни, ибо не помнит о часто кошмарных условиях на «исторической родине». Сравнительно высокая «стартовая позиция» воспринимается детьми как нормальное обстоятельство. Ее даже не замечают, поскольку сравнивают с более благополучным положением своих ровесников и соседей. Зачастую состояние тревоги ведет подростков в банды, которые дают ощущение принадлежности и защищенности. При этом проблемой является не отсутствие ассимиляции, а «чрезмерное присутствие американской культуры». В доказательство этому изучающие явление эмиграции социологи ссылаются на исследования, из которых следует, что наиболее дисциплинированными и работящими являются именно те, кто недавно приехал. Лучшими учениками зачастую становятся наименее ассимилированные дети. Эта молодежь, как утверждают, еще «не американизировалась путем приобретения вредных привычек».
Такой тезис можно подкрепить данными, из опубликованного осенью 1998 г. доклада о состоянии здоровья детей и молодежи. Установлено, что, несмотря на показатели бедности, дети из новоприбывших семей здоровее, чем молодежь, родившаяся в Штатах. Только после нескольких лет – как результат приобщения к американскому образу жизни (этот процесс либералы называют «макдонализацией»), здоровье этих детей ухудшается.
Аналогичные результаты дали исследования о состоянии психического здоровья. Оно ухудшается у новых иммигрантов спустя несколько лет пребывания в США.
Впрочем, консерваторы не менее обоснованно рассматривают весь этот комплекс негативных явлений как следствие непродуманных социальных программ (пособия по безработице, гарантированный минимум заработной платы, бесплатное жилье и т.п.), которые повышают уровень жизни люмпенизированных слоев и делают ее привлекательной для подростков. Что до ухудшения показателей соматического и психического здоровья, то оно, по их мнению, прямо связано с резкой сменой образа жизни у иммигрантов и является необходимой оплатой улучшения условий существования. Такие явления фиксировались и ранее, например при перемещении сельских жителей в город.

Ареной борьбы различных направлений являлась и является школа. Предполагалось, что Америка заинтересована в воспитании детей для функционирования в таком обществе, где бы господствовали политические конформизм и терпимость и минимизировалась возможность социального конфликта.
Эта тенденция наблюдается с начала века. Среди элементов, составляющих культуру, представление о прошлом – подбор фактов из национальной и мировой истории и их интерпретация — имеет первостепенное значение. Тем временем результаты последних исследований отметили: 6 из 10 американских лицеистов демонстрируют почти полное незнакомство с американской историей и ее непонимание. Учащиеся средних школ этот предмет попросту не любят и считают изучение истории потерей времени. Спрошенные о месте истории среди остальных предметов школьной программы учащиеся помещают ее, как правило, на последнее место. Для них история кажется наименее важной из 21 изучаемого предмета. Для характеристики уроков истории зачастую используется термин «занудство». Именно по истории молодежь получает самые низкие экзаменационные оценки.
Причины такого отношения к учебному предмету проанализировал Джеймс Лоуэн в книге с характерным названием «Вынесенная из школы ложь». Им были изучены 12 чаще всего используемых в средней школе учебников. Отметим, что, в отличие от других предметов, преподавание истории в США довольно строго базируется на учебниках. Следует добавить, что их издание — серьезный бизнес. Конкуренция в этой области велика, и учебники по истории от момента создания и до минуты, когда они попадают в школы находятся под бдительным надзором как левых, так и правых. Давление заказчиков в этом случае может сравниться с самой строгой цензурой.
Лоуэн отмечает целый ряд ошибок, умолчаний и искажений, содержащихся в отдельных разделах учебников по американской истории. Так, в течение ста лет, между 1892 и 1992 гг. диаметрально изменился подход к первооткрывателю Америки. Из богатыря Колумб стал алчным и грубым интриганом-преступником, хотя за последние сто лет не было обнаружено ни одного нового исторического факта касающегося его личности. По-новому освещаются проблемы колонизации, судеб индейцев, расизма и борьбы с ним. Соединенные Штаты изображаются как страна исключительного благосостояния; авторы учебников не касаются проблем, стоящих перед беднейшими слоями населения.
Сравнивая США с Европой, они излишне оптимистически подходят к социально-экономическим проблемам. Замалчивается тот факт, что шансы социального роста далеко не одинаковы для всех американцев.
Ничего не говорится о том, что самая малая социальная группа обладает самой большой частью национального дохода. Согласно некоторым данным, 1% самых богатых американских семей концентрирует в своих руках 39% национального достояния, в то время как во Франции эта доля составляет 26%, в Великобритании 18%, а в Швеции 16%. Директора огромных корпораций зарабатывают сегодня в 200 раз больше, чем средний работник, в то время как несколько лет тому назад заработки этих двух групп соотносились как 90:1, а в 60-х гг. — как 40:1. Среди высокоразвитых мировых демократий в США наблюдается самый большой разрыв в доходах. Это единственная богатая страна, в которой относительные доходы большинства работающих людей уменьшились в течение последних двадцати пяти лет.
Оптимистический подход всё же не является фальсификацией. Хотя разрыв в доходах «самых богатых» и «самых бедных» всё время растет, но возрастает и благосостояние последних, по-прежнему значительно превышая уровень жизни тех же социальных групп в Европе.
Однако существуют и другие темы-табу, прежде всего расовые и религиозные
Чрезмерно упрощают авторы учебников внешнюю политику правительства. Издавна (по крайней мере с 1920 г.) они изображали США в как своеобразную Армию спасения для всего мира. Опять же не без основания утверждается, что в сфере помощи бедствующим странам Америка щедрее, чем какое-либо государство в мире.
В абсолютных цифрах это так, однако сравнение размеров помощи с общим национальным продуктом ставят США на 21 место (0,1%) после многих стран, находящихся на более низком уровне экономического развития. Ценность такой политики еще более снижается методами распределения финансовых вливаний. Уже многие годы львиная их доля идет Израилю и Египту. Сегодня она составила 2,05 млрд долларов или 28% общего объема. Помощь иностранным государствам занимает 1% от общего государственного бюджета США.
Сложность проблематики предопределяет сокращение учебных материалов по новейшей истории, отпугивая учителей, перегруженных школьными занятиями и часто не обладающих должным профессионализмом. Исследование среди 257 преподавателей показало в 1990 г., что 13% из них никогда не посещали занятий по истории в вузе, только 40% имеют историческое или близкое к нему образование.
Прекрасным примером сложной проблемы может служить война во Вьетнаме, о которой на уроках почти ничего не говорится. В то же время публичные политики постоянно ссылаются на «уроки Вьетнама» при обсуждении возможных интервенций в Анголе, Ливане, Кувейте, Сомали, Боснии или в Косове.
Авторы учебников стараются не касаться тем, связанных с другими политическими интервенциями американского правительства (Иран, Куба, Ливан, Гватемала, Заир, Чили). Это позволяет не давать информацию о негативной реакции на эти действия. Подобная практика не способствует ни повышению качества обучения, ни возникновению интереса к предмету.
Другой чертой американской истории в том виде, в каком она предстает перед школьником, является пропагандистский оптимизм, основанный на популярной в XIX в. точке зрения, что любой прирост означает прогресс. Рост потребительских благ празднуется с фанфарами: 72% мирового числа автомобилей, 61% телефонов, 92% ванн при 6% населения мира. Эту информацию до сих пор можно найти на страницах брошюр по гражданскому образованию. Большее — означает лучшее, вдалбливают ученикам авторы учебников. Пристальное внимание к прогрессу связано, как правило, с пренебрежением к народам экономически менее развитым. В последние годы вера в неограниченный количественный рост несколько ослабла за счет осознания его прямой связи с загрязнением окружающей среды.
Очень важно, что качество учебников не является свидетельством слабости американской истории как научной дисциплины. Просто цели, которые ставят себе историография, педагогика и политика не всегда идут вместе не только в американских условиях. Уже в 1925 г. в американских директивах было установлено, что «учебник должен учить патриотизму, данный факт представлять оптимистическим образом; в первую очередь обращать внимание на успехи, американские неудачи можно показывать только тогда, когда это связано с конкретным моральным уроком».
Такая забота о психическом комфорте молодежи вряд ли может сожительствовать с научной культурой. Об этом говорит фактический провал эксперимента, осуществленного Кэрол Нилен в одной из начальных школ штата Мэн. В статье «Включение этики в обучение истории» она представила схему-дискуссию о шести ценностях (смелость, честность, уважение других, справедливость, уважение к труду, самодисциплина) на уроках американской истории в V классе.
Еще дальше пошли разработчики «Дискуссии о демократических ценностях» — двухтомного сборника, содержащего 49 примеров из американской истории для ученического анализа. Эти «Дискуссии...» могли бы стать основой для беседы об этических аспектах некоторых демократических традиций. Но эти изолированные инициативы остались вне рамок широкой практики, в том числе и в связи с трудностями внедрения.
Дело в том, что попытки создания общенациональных стандартов обучения американской истории превращаются в некий сериал. Одной из местных особенностей является положение, при котором США не обладают общенациональной школьной программой и каждый штат утверждает собственные директивы относительно преподавания отдельных предметов.
Данный процесс сопровождается интригами и конфронтациями, которые проще описать на отдельном примере.
Так, профессор истории в университете Лос-Анджелеса Г.Нэш — сторонник мультикультурности — разрабатывал учебники «social studies» — некоего гуманитарного предмета охватывающего элементы истории, географии и науки об обществе.
В 1990 г. так называемая «культурная левая» во имя защиты широко понимаемой «разнородности» и национальной самобытности бурно запротестовала против предлагаемых комиссией Нэша учебников, считая их «расистскими, европоцентричными, выступающими за колониализм и эксплуатацию, минимизирующими проблемы женщин и борьбу женщин, людей труда, неполноценных граждан, гомосексуалистов за равные права». Хотя время от времени критика справедливо указывала на слабые места учебников, как правило, замечания были тривиальны и свидетельствовали о типичной для современной атмосферы болезненной впечатлительности протестующих.
В поликультурном обществе, полном серьезных расколов и столкновений, все указанные группы сконцентрированы на неустанном слежении за тем, чтобы их в чем-либо не ущемили. Особый протест вызвали, между прочим, перечисления открытий, поскольку все они были делом белого человека. Не подошли и иллюстрации, на который цветные дети не имели характерных расовых черт. Отдельные упражнения, предлагающие — к примеру – представить себя в роли невольника, были признаны «ломающими психику», поскольку «что-либо подобное невозможно вообразить». В числе возмутившихся оказались представители черного меньшинства, а также китайцы и мусульмане. Протестовали евреи, которым не подходил термин «Ветхий Завет» (хотелось бы «Еврейская Библия«), а также общая характеристика иудеев как «особенно привязанных к Закону и ритуалам» (сравнительно с христианами).
На протестующих не произвел впечатления тот факт, что по сравнению с предыдущими в новых учебниках были значительно шире разработаны темы истории Черной Африки, ислама, Китая и Японии, проблемы американских индейцев.
Добавим, что профессиональные историки вполне единодушны в понимании того, что нельзя требовать от учебника подробного описания судеб всех расовых и этнических меньшинств.
В то же время непрактичной оказалась и концепция частого представления двух противоположных интерпретаций события как фактор воспитания терпимости. История не может носить терапевтического характера и должна учитывать события, инициаторами которых были доминирующие группы, хотя, разумеется, они не должны забывать о судьбах покоренного населения.
Спустя пару месяцев указанные учебники были в Калифорнии одобрены. Исключением стал город Окленд. Бурные атаки левых групп давления на более или менее «своего» Нэша были, как правило, лишены логических оснований. Возможность компромисса вообще не принималась во внимание. И хотя учителя Окленда высказывались за предложенные учебники, школьная комиссия (в ее состав входили 4 черных члена, один представлявший левых белый, два американца китайского происхождения) учебники отвергла. Было решено, что округ разработает собственные материалы по истории. В итоге вместо изложения истории появился полемический сборник.

Наиболее крайним проявлением борьбы культур в США является широкое распространение афроцентризма. Идея примата африканского над европейским (западным) имеет свою историю и собственную систему аргументации, но в нашем случае важно ее значение как фактора, «вырабатывающего самосознание черной молодежи».
Ее адепты решительно выступают против примата традиционно понимаемой западной культуры и требуют, чтобы американцы африканского происхождения интерпретировали действительность с точки зрения своей перспективы. Такой подход к обучению истории должен, как видится афроцентристам, поднять ценность учащихся, принадлежащих к расовым меньшинствам, и одновременно сделать «менее наглыми» детей, принадлежащих европейской культуре.
Проповедуется подход, основанный на исключении из исторического образования мышления, основанного на исторических фактах. Сторонники афроцентризма сконструировали для своего употребления теорию меланины (melaniny), согласно которой обладающий этим пигментом «народ Солнца понимает всё иначе, опираясь прежде всего на эмоции и интуицию». В свою очередь, основанная на логике и доказательстве аргументация является орудием западного империализма белого человека.
Понимаемая таким образом история перестает быть научной дисциплиной и становится комплексом социальной и психологической групповой терапии, составляющей основу афроцентричных школьных программ – спорных, но поддерживаемых некоторыми особо политкорректными руководителями системы образования.
На начало 1990-х гг. школ, пользующихся подобными методиками, было почти 350. Училось в них около 50 тыс. человек.
«Афроцентричная перспектива» вводится как часть программы также в общественных школах в районах с большой долей черных детей.
В американской войне между культурами с критикой афроцентризма (понимаемого как вариант этноцентризма, наряду с другими опасными проявлениями национализма, фабрикующего исторические мифы) выступили люди различного мировоззрения. Все они, как правило, подчеркивали, что преподавание истории не может игнорировать правды и при помощи пропаганды сепаратизма и разжигания расовой напряженности угрожать американской интеграции. Методика манипуляции фактами общеизвестна: она состоит в том, что историк выбирает из прошлого нужные ему сведения. Таким образом историю Америки легко представить как цепь жертв и несправедливостей.
Впрочем, те же обвинения предъявляются и «патриотическому» направлению, которое в силу традиции выглядит всё же более научным.
Афроцентристы же, например, утверждают, что Аристотель и иные греческие философы прибыли в Египет вместе с Александром Великим, чтобы ограбить известную Александрийскую библиотеку и захватить египетские книги, из которых в дальнейшем они черпали знания, выдав их за собственные открытия. Мало кого из них смущает тот факт, что эта библиотека была основана после смерти Аристотеля, в 322 г. до н.э. Также доказывается, что связи между Грецией и Египтом были фальсифицированы немецкими историками в XIX в., для оправдания колониализма. Возникает необходимость доказывать, что Клеопатра была чернокожей, ссылаясь при этом на Шекспира, который при ее характеристике употребил слово «смуглая». Отсюда — образ «черного Египта», откровенно заимствованный из французского романа «Сет» или «Неизданные мемуары времен древнего Египта» (1713). Его автор — католический священник Жан Террассон, профессор греческого языка, — верил, что иероглифы являются мистическими символами. Этот роман был в XVIII в. очень читаем в Европе и даже стал основой для либретто «Волшебной флейты» Моцарта.
Однако даже такой анализ доказательств, используемых афроцентристами, вызывает непритворный гнев оппонентов, которые увидели в нем расистские «хамство и наглость».
Разумеется, при наличии теории «меланины» (см. выше) есть возможность вообще не утруждать себя доказательствами, исповедуя чувственный подход к поиску истины.
По мнению недавно умершего историка общественной мысли профессора Чикагского университета Алена Блума из Чикагского университета, он приводит к «отречению от интеллекта». Наблюдение «образовательной действительности» (то есть практики системы образования) привело исследователя к формуле: «изучение истории культуры учит, что мир в прошлом был охвачен сумасшествием: люди считали, что они правы, и это вело к войнам, преследованиям, рабству, ксенофобии, расизму и шовинизму. Сегодня речь идет не о том, чтобы учиться на ошибках и быть правым, а о том, чтобы не считать, что ты прав».
Общенациональные программные директивы по обучению истории были предметом острой полемики. В то время как либеральные радикалы требовали ревизии истории и полного учета роли меньшинств, консерваторы с разной степенью умеренности защищали существующую версию истории, утверждая, что борьба с западной культурой является делом опасным, направленным против самого существенного из «до сих пор объединяющих нас факторов».
Консерваторы критиковали ряд программ как «изображающие наследие американской истории в слишком черном цвете». Под таким утверждением подписалась Лин Чейни, которая во время президентства Буша руководила институтом, поддерживающим и финансирующим гуманитарные науки (в США, как известно, нет министерства культуры). Свои взгляды для широкой публики она изложила в книге «Слова правды. Почему наша страна и наша культура стали бессмысленны, и что мы можем с этим сделать».
Здесь Чейни обращает внимание на информацию о достижениях цивилизации ацтеков, в которой нет упоминания о ритуальных человеческих жертвах, на отсутствие сведений о каннибализме ирокезов, гуронов и индейцев Флориды. Слишком много, по ее мнению, говорится о расизме, Ку-Клукс-Клане, антикоммунистическом маккартизме и Великом кризисе.
Мало внимания уделено великим американским достижениям, никакого — астронавтам. Впрочем, у Чейни хватает критичности признать, что такие программы — во многом реакция на приевшееся прославление этих явлений.
Некоторые объективные исследователи вообще отмечают зеркальность консерватизма и афроцентризма в их крайних проявлениях. Все цитируют особое требование школьного округа Флориды, который в 1994 г. утвердил рекомендации, предложенные либералами, но обязал учителей способствовать выработке у учащихся восхищения перед американским историческим и культурным наследием: перед республиканской формой правления, капитализмом, патриотизмом, традиционными семейными ценностями, религиозными свободами и др., ибо эти ценности «стоят выше, чем в других иностранных культурах в разные исторические моменты».
Добавим, что под влиянием быстрого и решительного обвинения в расизме комиссия от этой рекомендации отказалась.
Во всяком случае ясно, что и протест, и его удовлетворение свидетельствуют об изменении социальной атмосферы. Еще недавно никто бы не осмелился оспорить тезис о превосходстве американской культуры.

TopList