Лев Николаевич Гумилев (1912—1992) — человек, нашумевший в исторической науке советского периода больше, чем все ее выдающиеся представители, взятые вместе. Сын великих поэтов серебряного века — Николая Гумилева и Анны Ахматовой, отсидевший два срока в сталинских лагерях и добившийся затем научного признания как географ и историк, он поражал и завораживал своих современников. Огромная, но не уникальная научная эрудиция, свободный — без академических условностей — язык повествования были умножены в его трудах на совершенно фантастическую смелость. Смелость в посылках, смелость в аргументации, смелость в выводах. Впрочем, уже в годы расцвета творчества Льва Николаевича данная черта не без оснований определялась многими серьезными исследователями как нахальство. Народ, кстати, отождествляет это качество со вторым счастьем.
Еще на заре века крупнейший русский математик и физик А.Н.Крылов требовал от ученого четко отделять «то, что наблюдено, от того, что вычислено». В применении к истории такой подход должен от исследователя дать читателю ясное представление о том, где кончается источник и начинаются собственные выводы автора.
Искать эту границу у Гумилева — дело гиблое. Перечислять места, в которых личное мнение этого исторического писателя подается в качестве неопровержимого свидетельства, — значит исписать сотни страниц опровержений.
Да и самая идея рассматривать историю как процесс изменения количества биохимической энергии в этнических общностях вряд ли может считаться продуктивной. Не стоит забывать, что энергию эту никто в людях не видел и не мерил, а единственным признаком ее существования или отсутствия является субъективная трактовка деятельности этих самых людей.
Однако даже недоказанность исходных положений, расплывчатость наукообразных терминов и редкая способность видеть факты в желаемом свете не помешали Льву Гумилеву высказать целый ряд интересных мыслей, стимулирующих развитие исследований в новых и часто плодотворных направлениях.
Текст с некоторыми сокращениями публикуется по изданию: Гумилев Л.Н. От Руси к России. М., 1993.
В XIII в. Западная Европа являла собой постоянно растущую угрозу для Руси. В 1237 г. рыцари-монахи двух орденов — Тевтонского и Меченосцев, объединившись, создали мощный Ливонский орден. Фактически образовалось «военно-духовное» государство, целью существования которого стал захват Прибалтики, продвижение на Русь и насильственное окатоличивание покоряемого населения.
Прибалтику тогда населяли древние балтские народы. Все они находились в состоянии равновесия с природной средой, и сил их хватало только на выживание в родном ландшафте. Потому в борьбе с немцами прибалты ограничивались обороной. Но оборонялись они до последнего. Помогло рыцарям то, что их поддерживало очень воинственное племя — ливы. Кроме того, рыцари нашли ценного союзника — шведов, подчинивших себе финские племена сумь и емь.
В 1240 г. шведский флот вошел в устье Невы, подошел к месту впадения в нее речки Ижоры и высадил десант, готовый начать наступление на Новгород. Там же не столько готовились к защите, сколько спорили между собой о том, с кем лучше связать свою судьбу — с великим князем Ярославом или со шведским королем. Тогда сторонники первого призвали на помощь молодого князя Александра Ярославича, известного благодарным потомкам под именем Александра Невского.
Больших сил Александру собрать не удалось. Со своим маленьким отрядом и с немногими новгородскими добровольцами Александр форсированным маршем достиг Невы и атаковал шведский лагерь. В этом бою новгородцы и суздальцы покрыли себя вечной славой. Не ожидавшие нападения шведы были разбиты наголову и ночью бежали на кораблях с места разгрома.
Угроза для Руси всё же осталась. Тевтонские рыцари в 1240—1241 гг. усилили натиск. А в Пскове среди бояр обнаружилась сильная прогерманская партия. Опираясь на ее помощь, немцы к 1242 г. захватили этот город, а также Ям и Копорье и снова начали угрожать Новгороду.
Зимой 1242 г. Александр Невский со своими суздальскими дружинами при поддержке новгородцев и псковичей напал на стоявший в Пскове немецкий отряд. Освободив Псков, он двинулся на главные силы ливонцев. Немцам пришлось принять бой.
Количество собственно рыцарей было небольшим — всего несколько десятков, но каждый рыцарь был грозным бойцом. Кроме того, рыцарей поддерживали пешие наемники, вооруженные копьями, и союзники ордена — ливы. Рыцари построились «свиньей»: натиск такого клина был неотразим для легковооруженных русских, и Александр даже не пытался остановить удар немецкого войска. Напротив, он ослабил свой центр и дал возможность рыцарям прорвать его. Тем временем усиленные фланги русских атаковали оба крыла немецкого войска. Ливы побежали, немцы сопротивлялись отчаянно, но, так как время было весеннее, лед треснул и тяжеловооруженные рыцари стали проваливаться в воду Чудского озера. Поражение немцев отсрочило их наступление на Восток — Drang nach Osten, — которое было лейтмотивом немецкой политики с 1201 по 1941 г.
Надо сказать, что, выиграв это сражение, Александр не решил политических задач. Победа не ликвидировала возможность немецкого наступления, ведь сил у рыцарей было гораздо больше, чем у новгородцев. Города-крепости Рига, Кенигсберг, Ревель служили удобными плацдармами для наступающего с Запада европейского рыцарства.
Новое поколение русских людей, ровесников князя Александра, быстро осознало масштабы опасности, грозящей стране с Запада, и потребность в сильном союзнике. Обрести этого союзника Руси помогли логика событий и гений Александра Невского.
В 1242 г. умер великий хан Угэдэй. Его смерть коренным образом изменила положение в Орде победителя народов — хана Батыя. Еще во время похода 1238—1239 гг. Батый поссорился со своим двоюродными братьями — сыном Угэдэя Гуюком и сыном Чагатая Бури. Батый, как верховный главнокомандующий, выслал обоих зарвавшихся царевичей из армии к их отцам.
Понятно, что после смерти Угэдэя Гуюк и Бури начали совместную борьбу против Батыя. Теперь, когда на месте великого хана мог оказаться Гуюк, положение Батыя стало сложным. Его силы ограничивались четырьмя тысячами воинов, а в распоряжении Гуюка оказалось бы не менее 100 тысяч человек. Батыю стал жизненно необходим союзник.
В 1246 г. собравшийся великий курултай избрал Гуюка великим ханом. Казалось, судьба Батыя была предрешена. Понимая безвыходность положения, Батый попытался обрести поддержку на Руси. Действительно, политических поводов для продолжения войны между русскими и монголами не было никаких. Но, что еще важнее, уже исчезли, по-видимому, и эмоциональные мотивы противоборства. Так, русские называли Батыя «добрым ханом». И монголы смотрели на прошлую войну с Русью вполне трезво. Итак, союз между Русью и Батыем стал возможен.
Препятствовало этому лишь одно обстоятельство. Великий князь Ярослав, отец Александра Невского, умер от яда. Яд этот, по версии папского агента Плане Карпини, был дан Ярославу матерью Гуюка — ханшей Туракиной. Причиной столь серьезного поступка явился донос боярина Федора Яруновича, который оговорил князя, сообщив, будто Ярослав вступил в союз с папой римским.
Однако и после смерти Ярослава Северо-Восточная Русь не стала зависимой от Орды. Это видно даже из того, что в 1248 г. Батыем был утвержден новый великий князь владимирский Святослав Всеволодич, брат погибшего Ярослава. Однако, прокняжив меньше года, он был свергнут племянником Михаилом. Дни свои Святослав закончил в Орде, тщетно добиваясь справедливости. Но в его судьбе был виноват не Батый, а центральное правительство в Каракоруме, отдавшее власть на Руси детям отравленного Ярослава: Александру — великое княжение и разрушенный Киев, а Андрею — богатое Владимирское княжество.
Александру предстоял тяжелый выбор союзника. Выбирать приходилось между Ордой, в которой погиб его отец, и Западом, с представителями которого новгородский князь был хорошо знаком. Нужно отдать должное Александру Ярославичу: он великолепно разобрался в этнополитической обстановке и сумел встать выше своих личных эмоций ради спасения родины.
В 1251 г. Александр приехал в Орду Батыя, подружился, а потом побратался с его сыном Сартаком. Союз Орды и Руси осуществился благодаря патриотизму и самоотверженности князя Александра.
К сожалению, среди современников политический курс Александра Ярославича популярностью не пользовался. Никто не думал благодарить князя за его героические усилия по спасению Русской земли. Большинство новгородцев твердо придерживалось прозападной ориентации. Как следствие этого, после Невской битвы Александру «указали путь» из Новгорода. Но когда немцы захватили Псков, новгородцы тут же пригласили князя обратно. Он выгнал немцев из Пскова, одержал победу на Чудском озере — его удалили снова! Попытки наиболее здравомыслящих новгородцев возражать против такого самоубийственного поведения успеха не имели. Между двумя партиями — «молодших» и «лутчих» людей — дело дошло чуть ли не до войны. «Лутчие» (сторонники князя) всё же победили, хотя и с огромным трудом, и настояли на окончательном вокняжении Александра в Новгороде.
Даже среди близких родственников не находил князь Александр понимания. Его родной брат Андрей сам был западником и объявил, что заключает союз со шведами, ливонцами и поляками с целью избавиться от монголов. Монголам стало известно об этом союзе, вероятно, благодаря самому Александру Невскому. Батый послал на Русь полководца Неврюя (1252), который разбил войска князя Андрея, и тот был вынужден эмигрировать в Швецию. При этом «Неврюева рать» нанесла Руси ущерб больший, нежели поход Батыя.
Активно выступал против татар и князь Даниил Галицкий. Сразу после ухода Батыя на Волгу он напал на союзных монголам князей, перебил всю аристократию, а население княжеств разогнал. Политический курс Даниила состоял в том, чтобы выделить Галицко-Волынское княжество в самостоятельное государство, ориентированное на Запад.
Но вспомним, что в средние века и Запад не отличался единством. Гибеллины, сторонники германских императоров, боролись с гвельфами, поддерживавшими папский престол. В середине XIII в., в частности, это были сторонники императора Фридриха II и сторонники папы Иннокентия IV.
Отец князя Даниила — Роман — был гибеллином и пытался оказывать помощь своим немецким союзникам. Даниил, казалось бы, должен был следовать политике отца, но папа пообещал ему королевский титул и полную самостоятельность. Ни монголы, ни Фридрих II ничего не обещали, и его симпатии явно склонились на сторону римского первосвященника. Даниил стал сторонником папы и получил обещанную золотую корону.
Надо сказать, что прозападная партия на Руси, ненавидевшая монголов за их набеги и связанная с Западной Европой торговыми, карьерными, культурными связями, была достаточно многочисленна. Программа западников заключалась в следующем: опираясь на помощь рыцарей, объединить силы всех русских князей и изгнать монголов. К сожалению, будучи крайне привлекательной теоретически, эта программа никак не могла быть выполнена практически. Во-первых, рыцари Ордена, купцы Ганзы, папа и император вовсе не собирались тратить свои силы на объединение чужого им государства. Они ставили перед собой другую задачу — использовать русских ратников в борьбе с монголами, обескровить Русь и покорить ее, подобно Прибалтике.
Во-вторых, к середине XIII в. идея объединения Руси уже стала полностью иллюзорной. Это хорошо понимал Александр Невский и совершенно не понимал Даниил. Русь окончательно распалась на Юго-Западную, Северо-Восточную и Новгородскую земли. Стремление к самостоятельности стало всеобщим, распад был неминуем.
Понятно, что в этих условиях усилия западников по консолидации русских были обречены на провал. Деятельность самого Даниила Галицкого кончилась для него плохо. Он столкнулся с опытным тысячником Бурундаем. Бурундай довольно легко разбил галицкого князя и заставил его срыть все крепости, чтобы Галиция и Волынь не имели возможности отделиться.
Каковы же были реальные результаты союза с монголами, заключенного Александром Невским? Русские князья сохранили большую свободу действий. Когда Мункэ-хан послал на Русь нескольких мусульман («бесермен») с целью переписать население для сбора налога — «дани», все переписчики и сборщики были перебиты населением. По предположению такого знатока проблемы, как А.Н.Насонов, побоище было инспирировано самим князем Александром. Мотивы предполагаемых действий князя вполне понятны: отправка русских денег в Монголию была не в его интересах. Александра интересовала перспектива получения от монголов военной помощи для противостояния натиску Запада и внутренней оппозиции.
Но вскоре Александру Невскому пришлось испытать невероятное потрясение: под угрозой оказалась вся его политическая линия. В 1256 г. умер его союзник Батый, и в том же году из-за симпатий к христианству был отравлен сын Батыя Сартак. И кем? Братом Батыя, Берке-ханом, который опирался на ордынских мусульман.
Верный своему принципу борьбы за интересы отечества, Александр Ярославич отправился к Берке и договорился об уплате дани монголам в обмен на военную помощь против литовцев и немцев. Но когда в Новгород вместе с князем пришли монгольские переписчики, чтобы определить сумму налога, новгородцы устроили бунт, во главе которого оказался Василий Александрович — старший сын великого князя, дурак и пьяница.
Александр вывел «татарских» послов из города под своей личной охраной, не дав их убить. Тем самым он спас Новгород от гибели — ведь мы знаем, как поступали монголы с населением городов, где совершалось убийство послов монгольского хана. С вожаками смуты Александр Ярославич поступил жестоко: им «вынимали очи», считая, что глаза человеку всё равно не нужны, если он не видит, что вокруг делается. Только такой ценой удалось Александру подчинить новгородцев, утерявших здравый смысл и не понимавших, что тот, кто не имеет сил защищаться сам, вынужден платить за защиту от врагов.
Итак, союзный договор с Ордой стал реальностью. Русские первыми оказали военную помощь татарам, приняв участие в походе на аланов. Союз с татарами оказался благом для Руси с точки зрения установления порядка внутри страны.
В 1261 г. в Сарае усилиями Александра Невского и монгольских ханов Берке и Мэнгу-Тимура было открыто подворье православного епископа. Он не подвергался никаким гонениям; считалось, что епископ Сарский является представителем интересов Руси и всех русских людей при дворе великого хана.
Опираясь на союз с Берке, Александр решил не только остановить движение немцев на Русь, но и подорвать самую его возможность. Он заключил с литовским князем Миндовгом, своим ровесником, союз, направленный против крестоносцев. Как правителя Миндовга отличали хитрость и изворотливость. В 1250 г. он принял католичество, но «крещение его льстиво бысть», — говорит летописец. Через 10 лет Миндовг отказался от насильно навязанной ему религии и стал злейшим врагом крестоносцев и католиков.
Александр Ярославич находился на пороге своей второй, не менее значительной, чем в случае с Ордой, дипломатической победы. Но в 1263 г. в разгар подготовки совместного похода против Ливонского ордена, возвращаясь из очередной поездки в Орду, князь скончался. Можно предположить, что Александр Ярославич умер, выражаясь современным языком, от стресса. Действительно, столь сложные дипломатические акции, блестящие победы, борьба с соотечественниками требовали слишком большого нервного напряжения, которое не каждому по силам. Однако, кажется странным то, что вскоре умер и Миндовг. Невольно напрашивается мысль, что причиной смерти князя Александра был не стресс; скорее, в смерти Александра и Миндовга следует видеть усилия немецких сторонников, действовавших на Руси и в Литве.
В условиях, когда среди русских западников находились люди, которых можно было купить и использовать в борьбе против Отечества, надежный союзник на Волге был вдвойне необходим русским княжествам. За налог, который Александр Невский обязался выплачивать в Сарай, Русь получила надежную и крепкую армию, а союз с Ордой во второй половине XIII в. принес Северо-Восточной Руси вожделенный покой и твердый порядок.
Русские княжества, принявшие этот союз, полностью сохранили свою идеологическую независимость и политическую самостоятельность. Например, никто не требовал от русских обращения в ислам. Одно это показывает, что Русь была не провинцией Монгольского улуса, а страной, союзной великому хану, выплачивавшей некоторый налог на содержание войска, которое ей самой было нужно.
Какова же этническая интерпретация этих грандиозных событий XIII в.? Мы уже упоминали, что в XI — начале XIII в. Русская земля представляла собой единый суперэтнос, а в XIII в. единство оказалось утраченным. Отдельные подсистемы ослабевшего суперэтноса вошли в состав более молодых этнических миров. Так, Северо-Восточная Русь вошла в монгольский суперэтнос. Именно поэтому преемники Батыя заняли место византийских императоров в иерархии русских геополитических представлений. Их так и называли: «добрый царь» Джанибек или «суровый царь» Узбек.
Те русские княжества, которые отказались от союза с татарами, были захвачены частично Литвой, частично Польшей, и судьба их была очень печальной. В рамках западноевропейского суперэтноса русичей ждала участь людей второго сорта.
С точки зрения этнической истории, крайне важен ответ на вопрос: был ли Александр Невский последним крупным удельным князем Древней Руси или же первым князем будущей Великороссии? Можно ли поставить его в один ряд с Владимиром Мономахом или следует сравнить с Дмитрием Донским?
Полагаю, что князь Александр, так же, как его соратники, принадлежал к поколению новьк людей, поднявших Русь на недосягаемую высоту. Жертвенное поведение Александра Ярославича разительно отличается от нравов древнерусских удельных князей. Сформулированная Александром доминанта поведения — альтруистический патриотизм — на несколько столетий вперед определила принципы устроения Руси. Заложенные князем традиции союза с народами Азии, основанные на национальной и религиозной терпимости, вплоть до XIX столетия привлекали к России народы, жившие на сопредельных территориях.